Паломничество Ланселота
Шрифт:
— Умница, Пятик! Так и сделаем.
На восьмидесятом ярусе — на желтом финише гонок, Пятик снова забрался через балкон внутрь Башни и обнаружил внутри еще работающий грузовой лифт. Он спустился на нем до семьдесят девятого яруса, и тут он обнаружил открытый выход наружу. Он выбежал на трассу и стал поджидать на ней остальных. Ему было очень страшно стоять на ней одному: сверху страшно гудело пламя, а вокруг валялись трупы зрителей, клонов, охранников, видимо, убивавших и давивших друг друга при
— Лифт есть и еще действует! — крикнул он еще издали, завидев друзей. — Давайте скорее, а то огонь доберется до механизма лифта, и тогда нам всем каюк! Еще чудо, что электричество действует!
— Я слышал, что это чудо предусмотрено строителями, — сказал Жерар, — на каждом ярусе есть своя аварийная система.
Они въехали внутрь Башни, и Пятик побежал вперед, показывая дорогу к лифту. Кабина его была похожа на гараж, где мог поместиться большой грузовой мобиль.
— С Богом! — сказал Пятик и нажал кнопку первого наземного яруса. Лифт загудел и пошел вниз. Он даже не столько шел, сколько падал вниз, по крайней мере, так им казалось.
Когда они прошли уже тридцатый ярус, лифт начало потряхивать, а свет замигал.
— Пятик, останавливай лифт! — скомандовал Ланселот. — Не стоит рисковать.
Пятик нажал кнопку с цифрой 33. Они выехали из ворот лифта, и услышали, как тот пошел вниз — уже без них.
— Может, зря мы вышли? — спросила Ванда.
Ответом ей был взрыв, раздавшийся снизу, из шахты, куда ушел лифт.
— Вот так, — сказал Жерар. — Вовремя мы выскочили, ребята. Теперь снова выходим на трассу — и помогай нам Бог!
Они нашли открытые двери и вышли на дорогу, теперь уже пологую. Здесь трупов стало попадаться еще больше, то и дело приходилось объезжать тела. Ни одного живого раненого они среди них не увидели. Но возле рухнувших ворот фиолетового финиша они видели стоящего на посту клона — живого. Инга подбежала к нему и дернула за руку.
— Бежим отсюда, малыш! Тут сейчас все сгорит!
Она потянула клона за руку и он сделал за ней несколько шагов, но потом врывал у нее руку вернулся на свой пост и замер по стойке смирно.
— Ты его не спасешь, Инга, он ведь запрограммирован! — крикнул на бегу Пятик.
Они бежали и бежали, кресло Ланселота подпрыгивало и скрипело и, казалось, вот—вот развалится.
— Ребята! Если увидите целую банку энергена — подберите! — попросил Ланселот. — Ужасно хочется пить, горло просто дерет.
— И не вздумайте! — крикнул Жерар. — Еще не хватало подобрать энерген с какой—нибудь отравой и свалиться тут!
— У меня есть вода! — сказала Инга. — Вот, держи, Ланселот! — и она вытащила из своей сумки бутылку с водой. — Это святая вода из Гефсимании, ее мне Дженни дала для тебя.
Все глотнули по очереди святой воды.
— Что с Дженни? — спросил Ланселот у Инги.
— Она в порядке и ждет тебя. Если чудом выберемся отсюда, то сразу отправимся к ней, на Елеонскую гору.
Они выбрались. Небо уже готовилось рассветать, когда они спустились с винтовой дороги и выкатили кресло с Ланселотом на площадь перед Башней. Башня горела, верхние ярусы обрушивались внутрь, разбрасывая вверх и в стороны горящие обломки. Чудом ни один из них не задел бегущих паломников.
Пятик увидел валявшийся на боку трехколесный велосипед рикши. Он поднял его: как ни странно, велосипед был на ходу. Ланселота пересадили в коляску, Жерар сел за руль, и теперь дело пошло быстрее. Им удалось проехать и пробежать половину города, когда Башня с чудовищным грохотом обрушилась. Над городом поднялось и встало огромное черное грибовидное облако.
И в тот же миг окончательно рассвело. Но над миром в это утро взошло не солнце над Елеонской горой, куда бежали паломники, появился огромный сияющий Крест.
И тотчас буря и пожар стихли и наступила тишина. Небо очистилось, и в нем кое—где виднелись последние утренние звезды. Крест вознесся и остановился в небе, заливая светом вершину Елеонской горы с квадратной остроконечной колокольней и круглым куполом храма. — Что это? — прошептал Ланселот.
— Это Крест Христа Спасителя, настоящего Мессии, — сказал Пятик. — Отец Алексей, который нас всех крестил, сказал, что Христос вот—вот придет, но сначала появится Крест.
— Который будет виден со всех концов Земли, — добавила Ванда. — Так сказала матушка Елизавета.
— Кто такая матушка Елизавета? — спросил Ланселот.
— Игуменья Гефсиманской обители, в которой живет твоя Дженни, — сказала Инга.
— И ваш Патти тоже живет там, — добавил Пятик. — А мы все крестились, Ланс, мы только еще не успели тебе это сказать.
— Ну вот, — улыбнулся Ланселот, — опять вокруг меня все христиане, а я один так и остался некрещеным.
— Ланс! Ты исповедал прямо в лицо Антихристу, что веруешь в Христа! За это он и приказал тебя распять, — сказал Пятик.
— А вы откуда знаете? Вас же там не было!
— Мы были внизу Башни и ждали тебя там, потому что на верхний ярус никого не пускали. Инга сообразила сунуть золото охранникам, и нас пропустили на первый ярус. Мы там стояли и ждали тебя у выхода из лифта, думали, что ты исцелишься и спустишься на лифте, как мы все делали. И мы слушали по радио, что происходит наверху — там же повсюду репродукторы установлены. Мы даже плевок слышали, Ланс! А ты что, попал Антихристу прямо в лицо, да?
— Попал, попал.