Паломничество на Землю
Шрифт:
За окном взмыла вверх большая белая птица. Она взмахивала крыльями неуклюже, но с возрастающей силой, стремясь догнать улетавшую птичью стаю.
Песнь звёздной любви
Лоллия — это маленький, поросший соснами островок в Эгейском море. Он необитаем, и добраться туда сложно, хоть и не вполне невозможно. В Хиосском порту Кинкейд взял напрокат алюминиевую лодку, погрузил туда туристское снаряжение и, при попутном ветре и спокойном море, добрался до Лоллии за шесть часов — как раз перед закатом.
Кинкейд был высок и худ; светлую веснушчатую кожу курносого лица опалило жестокое летнее солнце Греции. Одет он был в мятый белый костюм и полотняные туфли. Было ему тридцать два года, и курчавые рыжеватые волосы на макушке начали редеть. Кинкейд был представителем вымирающего племени богатых археологов-любителей. О Лоллии он услыхал в Миконосе. Рыбак сказал ему, что остров этот временами посещают древние боги, и разумные люди держатся от Лоллии подальше. Кинкейд, само собой, ощутил острое желание оказаться там немедленно. Ему требовался отдых от развлечений миконосских кафе.
Кроме того, всегда оставался шанс найти какую-нибудь древность. Многие открытия делались на ровном месте, всего под парой дюймов земли. Конечно, не в таких исхоженных местах, как Микены, Тирены, Дельфы, где ученые и туристы роются столетиями. В наше время счастливые находки делаются в неподходящих местах, на задворках великих цивилизаций. Вроде той самой Лоллии.
Если он и не найдет ничего, все равно будет приятно пожить на острове пару деньков, прежде чем лететь на Венецианский кинофестиваль на встречу с друзьями. А шанс обнаружить нечто невиденное всегда остается.
Что же до рыбацких разговоров о древних богах, Кинкейд не был уверен, списать ли их на счет любви греков к преувеличениям или к суевериям.
На Лоллию Кинкейд прибыл перед самым закатом, когда небо над Эгейским морем, быстро темнея, проходит через все оттенки лилового в глубокую прозрачную синеву. Ветерок подгонял волны, воздух был чист. То был день, достойный богов.
В поисках удобного места для высадки Кинкейд обогнул весь остров и на северной его оконечности нашел небольшой пляж. Лодку Кинкейд вытащил из прибоя на берег и привязал к дереву. А потом он начал восхождение по изрезанному трещинами утесу, сквозь густой кустарник, пахнущий розмарином и тимьяном.
На вершине острова оказалось небольшое плато, где Кинкейд обнаружил остатки древнего святилища. Алтарные камни потрескались и разошлись, но можно еще было различить следы искусной резьбы.
Невдалеке в склоне холма виднелась пещерка. Кинкейд направился было туда и остановился. Из пещеры появилась человеческая фигурка. Девушка. Молоденькая, очень симпатичная, рыжеволосая, в простом льняном платье Девушка смотрела на Кинкейда.
— Как вы сюда попали? — спросил тот.
— Звездолет высадил, — ответила она. Ее безупречный английский был, однако, окрашен каким-то неопределенным акцентом, который Кинкейд нашел очаровательным.
Как она оказалась на острове, Кинкейд не мог себе представить. Не звездолет же ее привез; это, конечно, шутка. Но ведь как-то она же прибыла? Другой лодки Кинкейд не заметил. Проплыть семьдесят миль от Хиоса она вряд ли в силах. Может, ее высадил вертолет? Возможно, но маловероятно. Выглядела она так, словно готова для пикника: ни пятнышка на платье, только что нанесенная косметика. Кинкейд остро ощутил, что после сложных альпинистских упражнений грязен, потен и неопрятен.
— Не хотел бы показаться назойливым, — заметил Кинкейд, — но все-таки не скажете ли, как вам удалось сюда забраться?
— Я уже сказала. Меня высадил звездолет.
— Звездолет?
— Да. Я не человек. Я андарианка. Ночью корабль за мной вернется.
— Ну-у, это серьезно, — промолвил Кинкейд с многозначительной улыбкой. Издалека прибыли?
— О, полагаю, что до нашей планеты Андар несколько сот миллионов миль. Мы, конечно, умеем преодолевать световой барьер.
— Это само собой, — поддакнул Кинкейд. Или у девушки нет чувства меры, или у нее с головой не в порядке. Скорее последнее. История была такая нелепая, что хотелось смеяться. Но девушка была столь неимоверно прекрасна, что Кинкейд понял — если он ее не трахнет, у него случится нервный срыв. Он решил ей подыграть.
— Как тебя зовут? И зачем ты сюда прилетела? — осведомился он.
— Можешь звать меня Алия. Твоя планета — одна из тех, которые андарианки решили обследовать после того, как Великое Исчезновение заставило нас покинуть родину и уйти в космос. Но об Исчезновении мне не позволено говорить.
Да, действительно сумасшедшая; но Кинкейд был так очарован, что решил не обращать внимания.
— Ты, случаем, не из здешних древних богов? — спросил он.
— О нет, я не с Олимпа, — рассмеялась она. — Но когда мой народ посещал вашу планету много веков назад, они и породили эту легенду.
Кинкейду было наплевать, что эта девушка болтает или откуда она взялась. Он хотел ее. Он еще никогда не занимался любовью с внеземными существами. Первый раз — это всегда серьезно. Такие симпатичные инопланетянки не каждый день встречаются. И кто знает — может, она и в самом деле с другой планеты. Впрочем, это Кинкейду было безразлично.
Кем бы она ни являлась и откуда бы ни пришла, девушка была прекрасна. Желание захлестнуло Кинкейда.
Да и она, кажется, была к нему небезразлична. Кинкейд заметил, как смущенно и лукаво поглядывает на него странная девушка, как отводит взгляд. На ее щеках появился румянец. Пока они болтали, девушка бессознательно приблизилась к нему.
Сейчас или никогда, подумал Кинкейд и ловко заключил девушку в объятия.
Вначале она прижалась к нему, потом отстранилась.
— Ты очень привлекателен, — сказала она. — Я даже удивлена, как ты притягиваешь меня. Но любовь между нами невозможна. Я не твоей расы и не с твоей планеты. Я андарианка.
Опять она за свое.
— Ты хочешь сказать, что в земном смысле ты не женщина? — переспросил Кинкейд.
— Нет, дело не в том. Проблема чисто психологическая. Мы, андарианки, любим всей душой. Для нас акт спаривания означает брак и пожизненную привязанность. Разводов у нас нет. И мы хотим иметь детей.