Паломничество жонглера (фрагмент)
Шрифт:
Время покорителей волн прошло - и не вернется уже никогда. Ни один человек в здравом рассудке не рискнет отправиться на восток дальше, чем на день-другой пути. Чем ближе к Пелене, тем безжизненней становятся воды, а та жизнь, что кишит в них... лучше человеку с ней никогда не встречаться, Акула Неустанная - свидетель!
Такие невеселые мысли Иссканру навеял вид деревушки, в которую он пришел осенью 698 года, покинув в Дьенроке свой "родной" караван. В Следе Бердальфа Иссканр надеялся найти кого-нибудь, кто согласится отвезти его на остров Йнууг, где находился монастырь Акулы Неустанной. Хотя за время путешествия он
"Иногда мне мнится, что Баллуш обрадовался бы, если бы у Йнууга появилась собственная Пелена. Нет, я и мысли не имею обвинять отца настоятеля в стремленьи отгородится от мира - однако ни для кого не секрет, что больше Тихохода заботят Пелена и прошлое, нежели мирские дела.
"Мы - хранители традиций и знаний", - любит повторять он. И верно: ведь именно отец Кеввал Волны Усмиряющий из церкви Акулы Неустанной сопровождал Бердальфа в его великом походе и помогал ему советом в трудные минуты. Так же и Баллуш готов всегда помочь советом страждущему - и его ли вина, что порой советы эти жестоки и суровы? Таковы и зверобоги, которые властвуют над миром. Таков и мир. Таковы и люди, его населяющие".
Мухи не по-осеннему бодро роились во дворах и у побережья, где были разложены и развешены пойманная рыба, шкуры и туши тюленей и рыбацкие сети.
Деревенские псы так же бодро облаивали Иссканра - и не теряли надежды ухватить его за пятку, а то и за что-нибудь повыше и помягче. Он лениво отмахивался от них палкой и пробирался к причалу. Точнее, к тому, что считалось здесь причалом - к хлипкому настилу из полупрогнивших досок, на котором возились с лодкой несколько рыбаков. На чужака ни один из них внимания не обращал.
– Добрый день!
– крикнул Иссканр, подойдя к рыбакам.
– Да сопутствует вашим делам Акула Неустанная.
Один из них отвлекся от лодки, мельком взглянул на Иссканра и, пробурчав: "Пусть и тебе сопутствует", - продолжал что-то втолковывать своим соотечественникам. Теперь Иссканр разглядел, что лодка, с которой они возились, пробита в двух местах, и рыбаки, похоже, решали, чинить ее или разобрать на доски.
– Скажите, уважаемые, как я могу попасть на Йнууг?
– Вплавь, - буркнул кто-то.
– Как же еще.
Иссканр потянулся за мечом - собаки "словили" этот момент и одна добралась таки до его штанины.
Рыбаки оторвались от лодки и с вялым интересом наблюдали за развитием событий. Иссканр угостил обидчицу палкой, прислонился спиной к хлипкому деревцу, Проницающий ведает каким образом выжившему на этих продуваемых ветром камнях; вынул из поясного кошелька амулет - стилизованное изображение Акулы. Такие носил каждый, кто посвящал себя служению Неустанной; этот когда-то принадлежал брату Гланнаху, а потом перешел к Иссканру вместе с прочими вещами монаха. Он показал амулет рыбакам:
– Знаете, что это такое?
Они, конечно, знали. Тотчас отогнали собак, а один из них, коренастый, с кудрявой рыжей бородой, пригласил гостя присесть - прямо на пробитую лодку. И сам пристроился рядом, пожевал губами.
– Ты не монах, - заявил наконец.
– Тогда откуда у тебя амулет?
Иссканр объяснил, не вдаваясь в подробности. Рыбак кивнул: дело известное, многие монахи так и погибали, отправляясь куда-либо по заданию обители.
–
– Буду на Йнууге - передам, кому следует.
– Мне нужно самому попасть на остров, - ответил Иссканр. Он подозревал, что рыбак отлично понимает это и всего лишь испытывает чужака. А настроение у Иссканра сейчас было неподходящее для испытаний, честное слово! И непонятно даже, чего больше жалко: порванных штанов или отведавших палки собак-дур, которых сердобольные хозяева вовремя не отозвали.
– Когда на Йнууг отходит лодка?
– Видишь?
– рыжебородый привстал и для пущей наглядности указал пальцем на пробоину в днище.
– Это насчет "когда". А вообще-то на Йнууг посторонних не пускают.
– Я не посторонний, - ответил Иссканр.
"Чудес не бывает. Я знаю это. Я верю в это. Однако же и младенчики просто так, с неба, в крестьянские огороды не падают.
Оставивши ребенка на попечении у упомянутой особы, я отправился, куда следовало, по делам обители. Выполнив задание настоятеля, я вернулся на остров и смог наконец попасть в библиотеку. Брат Криссгон помог мне в поиске нужных свитков, где могли бы находиться ведомости, которые я искал. Увы, я не нашел почти ничего, что способно было бы хоть как-то объяснить явленье, мной наблюдаемое. За исключением одного сообщения из Тайдонского эпимелитства. Жрец тамошней сельской храмовенки писал Тайдонскому иерарху о странном случае, но подробности были опущены.
Испросив соизволения у Баллуша Тихохода (и, признаюсь, введя его в заблуждение относительно истинной природы найденного мною младенчика), я покинул обитель и отправился в Тайдонское эпимелитство".
Ждать пришлось до следующего утра. Иссканра поселили в доме Фэгрика того самого рыжебородого рыбака, оказавшегося кем-то вроде старосты в Следе Бердальфа. До вечера Иссканр успел вздремнуть, а после побеседовать с местным жрецом, который, узнав о чужаке, решил навестить его лично. Оказалось, жрец знал брата Гланнаха, хотя, конечно, в историю с таинственным младенцем посвящен не был.
После ужина Фэгрик предложил Иссканру "подышать воздухом" - похоже, намечался серьезный разговор, для которого днем, за обыденными хлопотами, у рыбака попросту не было времени. Они зашагали вдоль линии прибоя, Фэгрик жевал листья туманного лопуха и спрашивал какие-то мелочи о жизни Иссканра в караване. Наконец они добрались до причала, где лежала лодка, уже почти разобранная на отдельные доски.
– Я думал сперва оставить ее как есть, - признался вдруг рыжебородый.
– А потом понял, что незачем.
– Он перехватил удивленный взгляд Иссканра и ухмыльнулся - в далеком свете Йнуугского маяка видно было, что, вопреки ухмылке, Фэгрик совсем не весел.
– Ты не из морских, это сразу ясно. Иначе бы первым делом спросил, откуда взялись такие пробоины - а они...
– рыбак сплюнул комок пережеванных листьев и бросил в рот новую порцию.
– Такие дыры не поставишь, налетев на камни!
– Иссканр кивнул, соглашаясь. Теперь он присмотрелся к повреждениям: даже сейчас, на полуразобранной лодке, видно было, что они необычные. Как будто кто-то с силой ударил по днищу копьем, причем ударил снаружи.
– Знаю, - продолжал Фэгрик, - считается, что все моряки любят прихвастнуть для красного словца. Любим, чего уж... Вам, сухопутным, правду рассказать - все равно не поверите!