Палые листья лета
Шрифт:
— Эта взбалмошная девчонка, — сейчас поморщилась уже Эмильена. — Ты не обижайся, но мы с папой считаем, что она дурно на тебя влияет.
— Она моя подруга!
Разговор свернул на сотни раз протоптанную дорожку. Родителям Санайи не нравилась излишне бойкая Дениз эд'Грит, ко всем прочим недостаткам еще и магичка. Что может быть общего у дочери достаточно успешного коммерсанта и у магички, вынужденной учиться, чтобы потом зарабатывать на жизнь собственным трудом. К тому же, ладно бы, владела женщина бытовой магией, одаренные портнихи и
— Да, конечно, я понимаю, — все же, как хорошо, что мачеха у Санайи понимающая, наверное, еще не забыла свою молодость, ведь тридцать лет не такой уж и древний возраст. — Вели нашему водителю тебя довезти, куда следует, мне он сегодня не понадобится.
Эх, а вот это уже плохо. С ней отправляют соглядатая. Он, конечно, довезет молодую хозяйку, куда та скажет, но ведь потом и отчитается перед мачехой, если та спросит, а та обязательно спросит.
— Как было бы проще, если бы у меня был собственный магомобиль, — привычно вздохнула Санайя. Ну да что жаловаться, этот разговор тоже затевался не меньше сотни раз. И что? Как видите, ничего.
Значит, отправиться к Риченду напрямую не получится. Ничего, Дениз что-нибудь придумает. В их тандеме самые отчаянные шалости всегда затевались именно ей. Может, именно поэтому родители и недолюбливали бедовую магичку?
***
— Санни, как же мне тебя не хватало! Прости, прости, прости, что не смогла прибыть на твой праздник. Этот мэтр Дюранг такой вредный… Впрочем, не о нем сейчас разговор. С днем рождения, дорогая подруга! Поздравления прими сейчас, а подарок будет позже, — Дениз эд'Григ дин Тора, не обращая внимания на посторонних, крепко обняла подругу.
И как только ей удается, даже совершая такие по-деревенски простоватые действия, выглядеть аристократкой до кончиков ногтей, кстати, к слову, даже не накрашенных и коротко остриженных.
— Мне тоже, Денни, мне тоже, — Санайя счастливо улыбнулась. Ее школьная подруга рядом, а вместе они обязательно что-нибудь придумают. Вернее придумает Дениз, не может не придумать, ведь она всегда была фонтаном идей. Не всегда безобидных и безопасных, но всегда захватывающих.
— Рассказывай! — это подруги сказали вместе, едва заняв места за столиком в кафе, куда зашли поболтать. Вроде бы и смеяться не над чем, но девушки рассмеялись.
Слушать истории Дениз всегда было интересно. Сказать, что ее жизнь била ключом, значит, ничего не сказать. Пожалуй, Санайя была склонна согласиться со словами мачехи, что училище магии — это сумасшедший дом. Там всегда что-то происходило: взрывались лаборатории, сбегали неприкаянные духи. А шутки адептов друг над другом? Одно только безголовое тело, гордо шествующее по коридорам, чего стоит. Рассказы о самых ярких каверзах предшественников передавались из уст в уста, непременно обрастая все новыми подробностями.
— Ай, да что я, — магичка отхлебнула коуф из миниатюрной чашечки и блаженно прикрыла глаза, — зачет по редким и исчезающим магическим тварям завалила и перенесла на осень, рассталась с Рогхом, купила старенький магомобиль, теперь воюю с ним, ну и так, по мелочам, в общем, ничего интересного.
В этом вся Дениз. За месяц, прошедший с того времени, как было отправлено последнее письмо, у нее приключилось больше, чем у Санайи за полгода разлуки.
— Рогх? Кто такой Рогх? В последнем письме ты писала про Даллена?
— Я же говорю — ничего интересного. Рогх, Даллен, так, — Дениз легкомысленно махнула рукой, — пустые интрижки. Лучше рассказывай ты, я по глазам вижу: у тебя случилось что-то интересненькое, так?
Санайя знала про ее тайную любовь к мечте почти всех девушек училища — мэтру Дюрангу. Но, если не рассказывает, значит, и рассказывать нечего. Уж подруге ли не знать, Дениз только старалась выглядеть легкомысленной особой, а на самом деле ее сердце болело от невнимания того, кто даже и смотреть-то на нее не хотел. Можно даже и не спрашивать, заваленный зачет — его рук дело. Ладно, не хочет пока рассказывать, и пытаться выведать не стоит. Как сочтет нужным, сама поделится наболевшим, а пока стоит поведать, что же произошло у нее самой.
— Ты же помнишь Риченда, я писала о нем, — взволнованно начала Санайя.
— Еще бы не помнить, да все твои письма только о том и были, какой он хороший и замечательный! — подруга мученически закатила глаза.
— Дениз, будешь насмехаться, ничего не расскажу!
— Расскажешь-расскажешь. Как миленькая расскажешь. Ты же не хочешь моей смерти от любопытства, — магичка отправила в рот миниатюрное пирожное и, прикрыв глаза, его прожевала. — Не балуют в нашей столовке такими вкусняшками, — пояснила она.
И как можно обижаться на нее? Санайя сделала знак официанту, чтобы тот принес еще коуфа и пирожных. Дениз уже давно перестала спорить, когда в таких посиделках за застолье рассчитывалась подруга. К сожалению, дворянская приставка эд к фамилии не гарантировала пухлого кошелька. В будущем девушке предстояло самой зарабатывать на жизнь.
— Так вот, Риченд, — продолжила Санни после того, как официант расставил тарелки и отошел, — он сделал мне предложение.
— И что? Почему ты такая грустная? Обманул?
— Нет, что ты, Риченд не такой! Папа вчера ему отказал.
— Хм, что-что, но твой папа никогда не был наивным. Делец в лучшем смысле этого слова. Может, он что-то разузнал о твоем прекрасном Риченде? Охотник за приданым? Брачный аферист? Ты уже спала с ним?
— Денни! — громче, чем нужно воскликнула Санни. — Как ты можешь такое говорить?!
— Какое? — еще одно пирожное отправилось по назначению. Прожевав и выдержав паузу, магичка продолжила: — Что он аферист?
— Что я… что он… что мы. Риченд аристократ! Он не может позволить себе вольности с девушкой!