Память древних вод
Шрифт:
Множество птиц бились и царапали окно, пытаясь попасть внутрь. Оставили уродливые знаки на стекле. После этого перестал приходить день. Настала одна протяжная тугим молчанием безысходная ночь. В ее квартире завелись пауки, плетущие огромные жутковатые паутины. И летали черные бабочки с большими крыльями. Они попадали в эти паучьи сети и многоногие твари пожирали их. Крысы с мерзкими жирными хвостами подгрызали стол и стулья. Ей было страшно и тоскливо. Она пыталась достучаться до других людей и открыть свою дверь. Но
Она очнулась от потока льющейся сверху воды. Открыла глаза и вновь почувствовала свое тело. Через провалившийся потолок увидела небо, оно проливалось ливнем и казалось, целило ее клетки. На вершинах облачных гор зачиналось полузабытое утро. Царапины от когтей исчезли и только длинные водяные струи бешено пульсировали на разбитом стекле. Вскоре небо очистилось от хлябей, медленно всходило солнце. Его лучи нежно коснулись глаз краской обновленной крови, постепенно наполнявшей ее. Она увидела, как сильно обветшал дом. Обои свешивались бумажными лохмотьями, под ногами плавали чистые листы, плюшевые игрушки, какая-то одежда. На фотографиях остались лишь едва заметные цветные разводы, она никак не могла припомнить, что же было на них когда-то. Девушка стала собирать эти белые листы, свои любимые игрушки и развешивала их сушиться. У нее сильно отросли волосы, почти до самых коленок, чего никогда не случалось раньше. Вдруг почувствовав чье-то присутствие, оглянулась и увидела свою собаку, та смотрела умными и живыми глазами. Она ласково протянула к ней дрогнувшую, сильно похудевшую руку. Кто-то открыл входную дверь. Это оказался ее старый друг, наконец-то отыскавший ключи от ее замков. Он тихо поставил свой мокрый потрепанный рюкзак и прислонился к косяку двери, глядя на нее. Сказал, что видимые воды опять вернулись, как это было когда-то раньше, еще до них, вновь питая земли, и корабли снова стали заходить в их город. Еще он сказал – ему нравятся ее длинные волосы. Она оглянулась на исходящее светом солнце и кто-то как будто прошептал …сюда приходят только сильные ангелы… Как будто. И вновь показалось, что это уже когда-то происходило с ней, давным-давно, но не здесь, там, где было другое небо, и другие воды, и солнце было иным. Но ощущение очень похожего дня всплыло из какой-то неизведанной ею доселе далекой памяти. И эти глаза… Она же видела их когда-то.
Вспомни…
НЕНАЗВАННОЕ
Я часто вижу этот город, по крайней мере мне кажется, что это был город. В подземке, протянувшейся глубоко под землей, стремительно выбегающей наверх и проносящейся сквозь толщу моря; на улицах, пропитанных влагой и грязью, в моих одиноких прогулках по пустынному берегу и даже на шумных праздниках, наполненных шелестом пластиковых цветов и бабочек, одно и тоже видение внезапно обрушивается на меня, и я опять брожу там неназванной, не понимая причин.
«Густой солнечный свет, кажется, придавил этот город сверху, а крупный какой-то необычный песок постепенно погребает его под собой. Когда я попадаю сюда, здесь ничего никогда не меняется, даже время похоже одно и тоже. Застывшее, неживое солнце и я не узнаю его…Чем больше времени я могу удерживать ощущение этого места, тем дальше я смогу пройти. Дома не похожи ни на что, что можно было бы увидеть в моей культуре, для меня это скорее древние хижины, построенные из какого-то песчаника, такие были тысячи лет назад. Я захожу то в одну, то в другую из них и везде вижу один и тот же песок, ничего больше. Меня удивляет, что я не чувствую присутствия людей хоть в чем-то, никаких предметов или останков, совсем ничего. Иссушенные деревья изредка попадаются то слева, то справа. Разломанные ступени культового храма…И везде этот песок. Мне подумалось, что эта властная стихия, состоящая из мельчайших и острых частичек, есть проявление силы еще более могущественной и универсальной».
«Сегодня я смогла забраться очень далеко, меня измотало подобное вторжение в мою жизнь, мне надо дойти до какого-то едва ощутимого конца и понять, зачем это видение приходит снова и снова. Многочисленные хижины остались позади и начались мертвые заросли. Добела выжженные кости их ветвей еще долго пытались как будто не выпустить меня, хотя наверняка это мне только чудилось, видимо сбилась с пути и должна была быть другая дорога на побережье, куда я все таки сумела выбраться. Побережье… Почему-то ясно поняла, что это тоже остров, как и тот, на котором родилась и живу, где я по крайней мере знаю свое имя. Или думаю, что знаю. Где-то здесь есть та нить, которая свяжет все воедино, где-то здесь… Неожиданно до меня долетел едва уловимый звук, очень похожий на металлический скрип. Море заметно забеспокоилось. Но очень скоро неровные складки воды исчезли».
Передо мной стоял холодный кофе в дешевом одноразовом стаканчике такого же одноразового кафе, а я устало смотрю, как взвесившийся ветер нагоняет на город брюхатые соленые тучи. Знаю, что буду очень долго подниматься на свой сотый этаж, с каждым метром этой ужасной высоты все больше теряя связь с собой, оставшейся то ли внизу, то ли еще где-то… Закину промокшую одежду в сушилку, горячий кофе вновь остынет, а гигантские ручища ветра будут рвать свинец неба совсем рядом, за прозрачной перегородкой стекла, несовместимой и хрупкой вблизи подобной ярости. Я знаю, что опять незаметно для себя усну в когда-то очень дорогом старом кресле, подобно скелету вымершего животного, медленно разваливающегося в моей ультрапрактичной и дешевой, типового белого цвета, современной кухне. И опять простыну этой ночью от сквозняков.
Конец ознакомительного фрагмента.