Память Древних
Шрифт:
Айонас всматривался в лицо августы. Глаза сияли, как два кристально чистых голубых топаза. Может, её радость не от цацек, а от того, что подарки привезли нужные? Или что отец вообще сподобился на дары, а не на плети?
Разумеется, разбор здоровенного сундука со стабальтским добром проходил в обстановке досмотра — в кабинете Брайса Молдвинна, с присутствием королевы, кучи её собачонок (как Айонас называл всех сколько-нибудь родовитых женщин дворца) и стражи. Были там и мужские украшения, больше из металлов, и, натыкаясь на каждое, Альфстанна с восхищением втискивала в руки мужа.
Часть украшений Хеледд приметила себе. Она высокомерно поводила головой, поджимала губы, и,
— А это еще что? — брезгливо спросила старая фрейлина-горгулья.
Украшений, как выяснилось, Батиар насыпал только сверху. Ниже сундук на три четверти был забит какими-то валунами: круглыми и овальными, разных цветов и размеров — от грецкого ореха до небольшого капустного кочана. Камни можно было бы принять за морские — по обточенности форм, однако щербинки на стенках шли вразрез с таким предположением.
Айонас почесал сбоку от рта и с интересом взглянул на Альфстанну — так, как смотрят особо занимательную площадную пьесу, не зная, чего ждать от актеров дальше.
— Жеоды! — почти визгливо обрадовалась девчонка. Диенар невольно дернул рукой к уху — чего пищать-то?
— Же… что? — не поняла фрейлина.
— Жеоды, — поджав губы прояснила Хеледд. — Признаться, натыкалась на описания в документах о вашем наделе, Альфстанна, но прежде не видела. И что, там внутри камни?
Хотя Хеледд пыталась спрятаться за надменной скукой, глаза королевы светились алчным нетерпением: ну же, открывай скорее! Альфстанна хохотнула — не самое достойное поведение для державной особы. Достала одну сферу, краем глаза заметив, что Айонас тоже смотрит с неприкрытым любопытством. Значит, тоже не в курсе. Это по-своему умилило молодую августу, ей захотелось, прежде всего, показать жеоду Диенару. Оглянувшись на мужа, она демонстративно повернула тяжелые створки камня по заведомо произведенному распилу. Замерла на миг, наслаждаясь вожделенными взглядами собравшихся. Чем больше она медлила, тем сильнее нарастало напряжение в комнате. Айонас, не выдержав первым, перевел глаза на лицо Стабальт и изумился: её глаза откровенно смеялись над происходящим. Похоже, Альфстанна предвкушала разочарование королевы с тем же наслаждением, с которым идут на запах любимого блюда.
Стабальт развела руки. Еще до того, как прокатился общий досадливый выдох, августа заметила, как поплыло вниз лицо Хеледд. О, за то, чтобы повторно увидеть сие зрелище, Стабальт была готова даже повторно пережить плеть.
Из жеоды вопреки ожиданиям присутствующих не посыпались, сверкая огнями всех цветов, граненные бриллианты, рубины и изумруды. А просто торчали две кристаллические щетки из мелких камушков темно-серого и черного цветов.
— Это что, шутка? — недовольно спросила фрейлина-карга, уловив настроение своей госпожи.
— Это морион! — с гордостью сообщила Альфстанна. — Он благоприятен для дыхания, незаменим при простуде и еще при родах, чтобы ребенок наверняка задышал, — с небывалым энтузиазмом взялась за просвещение Альфстанна. Королева и Брайс уставились на неё, как на диковинную обезьяну, фрейлины — как на больную, и только Диенар наблюдал с неожиданным, но скрываемым удовольствием.
— Тут должны быть и другие! — Альфстанна с яростью взялась открывать одну за другой все жеоды, показывая кристаллы всех цветов и обзывая их цитринами, турмалинами, кварцитами и еще не пойми какими словами. Долго рассказывала про какой-то сине-черный, говорила, что это «соколиный глаз», и подходит ей лучше всего, потому что она любит охоту. Айонас подумал, что ей подойдет тот, который Стабальт назвала авантюрином — у неё ведь в самом деле обнаружилось тут, в столице, какое-то незатупляемое шило в заднице!
Девчонка перебросилась на аметисты, показывая и сиреневые, и зеленоватые.
— Этот камень благоприятен для женского здоровья, — доверительно поведала августа королеве, для надежности даже немного понизив голос. — И еще символизирует верность в любви, — сказала она и бросила полный обожания взгляд на Айонаса. Того перекосило, и он с испуганной физиономией отступил на шаг.
Зато в комнате грохнул хохот. Брайс ржал громче всех, сложившись вдвое. Женщины противно хихикали, Хеледд держалась за живот и смеялась до слез. Альфстанна надула губы и попыталась продолжить рассказ. А Айонас во всем этом спектакле почувствовал себя козлом.
Были еще яшмы, агаты, гранаты, бирюза. Наблюдая за происходящим, Айонас видел, как белеет Хеледд и краснеет Брайс. Ох, их все достало! Сами уже не рады, что решили потрошить сундук Батиара в личном присутствии. Кто ж знал, что Стабальтам до сих пор не приелись добываемые стекляшки!
Хеледд перебила Альфстанну посреди бурного рассказа о том, как полезны для рожениц агаты, и как селенит потом помогает прийти в себя. В их краях все женщины об этом знают… Хеледд взвизгнула, спросив, где августа намерена обрабатывать эти камни в украшения. Альфстанна вытаращилась на королеву, как на изверга, который только что сознался, что ночами потрошит грудничков и устраивает гадания по их печени. Она любовно прижала к себе половину жеоды (спилом к себе) и с гордостью заявила, что будет использовать дары строго по назначению. Они — не для украшений. Они — для гармонии с собой и её счастливой супружеской жизни. И чтобы её муж, Айонас, наверняка выжил в битвах с парталанцами, когда будет выдавливать заразу вторжения из земель Даэрдина. И еще, чтобы образумился и был верным — не зря же у неё столько аметистов!
Поскольку никто на это не отозвался, Альфстанна вернулась к прежнему занятию, расхваливая жеоды на все лады. Здоровенные непривлекательные булыжники оказались никому неинтересны. Кроме самой Альфстанны, которая, не унимаясь, перечисляла магические свойства их содержимого, едва ли не дергая при этом королеву за рукав. Мол, смотрите, какая красота, ваше величество! А вот это вообще редкость! А вот это нужно, чтобы колени не болели! А вот это кладут под кровать, чтобы…
Хеледд насилу вытолкала Альфстанну за дверь, велев страже отнести «это убожество» молодоженам в спальню, чтоб «глаза не видели». Альфстанна уходила обиженная, а вот у Айонаса, шагавшего следом, от сдерживаемого хохота дрожали плечи и катились слезы.
Когда Айонас и Альфстанна уединились в покое, всякое веселье сползло с лица последней. Она не выглядела озлобленной на королеву — скорее, усталой.
— Помогите мне, — сказала Альфстанна тоном, которым обычно разговаривала с Толгриммом и остальными. Она попыталась потащить сундук с подарками внутрь, но едва сдвинула с места. Айонас включился тут же.
Когда август расположил кладезь, Альфстанна откинула крышку и начала снова разбирать каменные сферы на полушария, расставляя половинки в хаотичном порядке.