Память Древних
Шрифт:
— Радость, — произнесла чародейка.
— Как и все мы, — заявила женщина. — Все дело в Пустоте. — Тальвада коснулась разрушенного изображения длинными пальцами с узловатыми фалангами — натруженными руками опытного мечника — и заговорила:
— Консорциум теократов Ас-Хаггарда включал две палаты — верхнюю и нижнюю. Нижняя была многочисленна. Относительно, конечно, — поправилась командор. Данан хотела было перебить: она в том состоянии с недолгого сна, что парочка любых, даже самых увлекательных легенд её непременно сморит до вечера, но постаралась сосредоточиться. Это в самом деле очень важно.
— В
Тальвада пошла вперед, ведя пальцами по неровному равнодушию покинутых стен — вглубь, туда, где когда-то, должно быть, высилась еще одна статуя. А, может, помост.
— Вместе с громадным воинством, — говорила командор, — из живых солдат, магов, механизмов, а также поднятых живых мертвецов, вооруженные страхом и обманом, архонты добрались до чертога Создателя и штурмовали его, чтобы один из них мог занять место бога. Я не возьмусь судить о том, был ли Создатель в самом деле тогда, и существует ли он вообще, но главное в том, что восстание архонтов опрокинули. Маги, воины, Вечный или все они вместе — не так важно. Архонты полагали, что происходят от богов или одного бога, они жаждали великой силы, непредназначенной никому из жителей Аэриды; они хотели, чтобы им поклонялись как Вечному. Создатель уничтожил архонтов и теократов вместе с собственным чертогом. От высвобождения столь чудовищной силы мир раскололся надвое.
— Разлом, — растеряно шепнула Данан себе под нос. Тальвада не отреагировала и продолжила:
— Из тех живых, кто бессознательно поддался уговорам Консорциума, Вечный выпотрошил души и заточил их по ту сторону Разлома. Каждый из них примкнул к Темным, уступая гордыне, зависти, или еще каким чувствам. Некоторыми — мало кем, правда — двигали искренне благородные мотивы, они верили в дело, которое вершили. Но и их решимость, храбрость, упорство и прочие добродетели остались там же, за чертой, которая навсегда отделила все осязаемо сущее от ощущаемого лишь магически.
Тальвада дошла почти до упора в противоположную стену. Замерла, оглянулась: не уснули ли там чародейка? Нет, — с удовлетворением хмыкнула командор, — плетется следом.
— И теперь эти чувства известны нам, как демоны, которые одолевают людей из-за завесы Разлома, — закивала Данан, вспоминая самые сложные уроки в Цитадели Тайн. Особенно для магов Кошмара и Призыва. — Они хотят туловище для воплощения самих себя.
Тальвада хмыкнула:
— Тебе лучше знать. — Потом продолжила, не двигаясь. — Со всем остальным воинством и магами Ас-Хаггарда Вечный обошелся иначе. Высосал жизненные силы и волю, оставив им лишь покореженные души. А потом запер то, что вынул, внутри девяти главных бунтарей.
— То есть, — Данан нахмурилась, соотнося то, что рассказала командор, со своими знаниями, — Пустота…
— Это голод, — утвердительно и горячечно ответила Тальвада. — Голод исчадий до того, что когда-то было их собственным — жизни, а вместе с ними силы, воли, энергии. Этот голод — их единственный инстинкт, который ведет за Темным Архонтом, потому что каждый из девяти сплетён из тысяч жизней. Он обладает огромной духовной силой, той же, что и твой меч, только несопоставимо сильнее. И исчадия тщатся с помощью такой силы полноценно ожить, стать целым с самим собой, вернуться или к жизни, или хотя бы к покою. Каждое вновь созданное исчадие наполняется Пустотой, наследуя алчбу. Они голодны, Данан, — настойчивей, будто открывая тайну, сказала Тальвада, коснувшись запястья чародейки. — Голодны и пусты, и архонт — это то, чем каждый из них желает быть наполненным.
У Данан остекленели глаза от попыток смотреть, не мигая: она почувствовала, о какой очевидной «тайне» идет речь.
— Каждый из нас, вы хотели сказать, командор?
«Да», — ответила Тальвада глазами.
— То, что ты сделала в подземельях гномов, насытило тебя Пустотой в сотни раз больше, чем положено обычному смотрителю. Поэтому ордовир был верным решением, — одобрительно кивнула командор. А потом неожиданно добавила: — Редгар бы так не смог.
Подобное умозаключение дезориентировало. При чем тут он?
— Ред стал относиться ко мне всерьез, только когда узнал, что я рыцарь-чародей, — не к месту отозвалась женщина. — Мой магистр отослал меня с ним именно для того, чтобы помочь в боях с теократами, а я вон, — невесело усмехнувшись, Данан чуть качнула рукой, демонстрируя окованное запястье. — Сейчас мне меч даже не достать.
— Сейчас тебе и не нужно, — подбодрила Тальвада.
— А что нужно?
— Понять, почему ты радовалась, соединяясь с его волей, Данан.
Чародейке захотелось спросить, что это даст, но Тальвада выглядела до того отдающей себе отчет в происходящем, что Тегана предпочла пока просто слушать дальше.
— Нам туда, — сказала командор и вдруг надавила на часть разбитого рисунка, у которой остановилась ранее. Слева от них, в изголовье комнаты заскрежетала каменная кладка, а следом засквозило из открывшегося прохода.
Тальвада направилась первой, оставляя Данан идти следом. Внутри прохода было невысоко, сыро, но, неожиданно, не так уж темно. Словно бы когда-то мраморные стены были облицованы амниритовой крошкой, которая подверглась различным заклятиям, и даже теперь, спустя многие столетия, немного подсвечивала пространство, переливаясь разными цветами.
— После падения Ас-Хаггардской империи, — продолжила Тальвада голосом, будто они и не отвлекались, — в чем, как очевидно, огромную роль сыграли маги, не причастные к самому Талнаху, а также Смотрители Пустоты и рыцари-чародеи, наступил новый мир. Он радовал эльфов, гномов, людей принесенной свободой от непосильного иго. Пришли новые страны, новые нравы, новые порядки, и новая беда, — рассказывала Тальвада. Данан вдруг испытала настойчивое раздражение поторопить её. Насмешливый голос Хольфстенна в голове даже поворчал: «Разглагольствует тут!».