Память душ
Шрифт:
– Нет. – Хаэриэль почувствовала, как в ней поднимается паника. – Я думала, у нас будет больше времени.
– Я могу только предположить, что у определенных сил были причины поторопиться с графиком, – вежливо пояснил Релос Вар [84] . – Значит, у нас больше нет времени, и вам придется действовать прямо сейчас, чтобы помешать вашему брату сделать то, о чем мы все будем сожалеть, – провести Ритуал Ночи.
Хаэриэль закрыла глаза и выдохнула:
– Ты сегодня принес мне целый букет печалей, ты это понимаешь?
84
Разумеется,
– Тогда позвольте мне сделать вам два подарка, чтобы облегчить ваше тяжелое сердце. – Релос Вар щелкнул пальцами, и рядом с ним на земле появился треугольный сверток [85] .
Хаэриэль узнала его: арфа Валатея.
– Королева Валатея.
– Согласно нашему соглашению. Полагаю, вы знаете, что с ней делать.
Хаэриэль благоговейно провела рукой по арфе, нащупывая сквозь чехол струны.
– Да, да, конечно. – Она подняла глаза и встретилась взглядом с Релосом Варом. – Два подарка?
85
Я полагаю, он скрывал его иллюзией? Призывы так не работают, но Вар действительно любит эти драматические жесты.
– Второй дар – знание, – сказал Релос Вар. – Ваш сын, Кирин, жив.
Она уставилась на него. Казалось, воздух на поляне исчез, и она не могла сделать ни вдоха. Боль, торчащая в ее сердце кинжалом, начала исчезать. На лице Релоса Вара играла слабая улыбка, в глазах блеснул огонек – это был взгляд человека, который наслаждается реакцией, вызванной его словами.
– Это не смешно.
– А так и не должно было быть, – успокоил ее Релос Вар. – Я разговаривал с ним. Он жив.
– Дарзин и Гадрит принесли его в жертву Ксалторату. Я видела его тело. Оттуда никто не возвращается.
– Вы хотите сказать, никто не возвращался до Кирина, – сказал Релос Вар. – По причинам, которые мне не понятны и, честно говоря, которые я хотел бы понять, Ксалторат не съел душу Кирина и не превратил его в демона. Вместо этого, – он поднес пальцы ко рту и изобразил, что он что-то выдыхает, – они отпустили его. Ваш сын нашел Уртанриэль. Он разбил Камень Оков. Он убил Дарзина, а затем убил Гадрита тем же мечом, после того как Гадрит завладел телом моего… – на последнем слове Релос Вар запнулся, – императора. Много лет назад я говорил вам, что ваш сын исполнит пророчества. Он делает это, и, честно говоря, без особой помощи с моей стороны.
– Значит, он собирается прибыть сюда.
Это был не вопрос. Она одновременно испытывала восторг и чистый ужас. Ее сын был жив…
Что означало, что ее грехи стали еще менее простительными. Оправдания испарились. Теперь он столкнется с ней – и со своим отцом.
– Он уже здесь. Конечно, король Келанис вряд ли бросит все, чтобы увидеть его, даже с учетом Ритуала Ночи [86] , – склонил голову Релос Вар.
Хаэриэль с трудом сдерживалась, чтобы не задохнуться.
86
Разумеется, нет. Вы бы видели, какие впечатляющие бюрократические преграды понаставили нам ванэ.
– А он знает? Обо мне? О том… что случилось?
– Я уверен, что кто-то уже сказал ему об этом.
Она глубоко вдохнула.
– А теперь я должен задать вопрос: это что-нибудь меняет? Я был бы очень удивлен, если бы вы не замышляли мести тем, кто виновен в смерти Кирина. Теперь, когда вы знаете, что Гадрит и Дарзин мертвы, это отменяет ваши планы вернуть себе престол?
Глаза Хаэриэль расширились, и она громко рассмеялась:
– Нет. Боги, нет. Это не отменяет того, что мой брат предал меня, приказал убить, приговорил к Прогулке Предателя. Он заплатит за это. А Куур… Куур должен ответить еще за многое.
– Верно. – Релос Вар шагнул прочь, вскинул руки, словно призывая энергию, чтобы открыть врата, затем остановился и повернулся к Хаэриэль. – Знаете, в чем на самом деле проблема бессмертия?
Хаэриэль моргнула.
– Не уверена, что понимаю, о чем ты.
Релос Вар вернулся к ней.
– Бессмертие. Вам несколько сотен лет, так что я уверен, вы думаете, что все видели и знаете ответы на все вопросы. На самом деле – не видели и не знаете.
Она снова покраснела:
– Мне почти пятьсот лет…
Релос Вар махнул рукой.
– А мне больше четырнадцати тысяч. Я прожил больше, чем в этом мире живет все человечество.
Она закрыла рот. Иногда она забывала, что в гонке со временем Релос Вар мог посоревноваться с ванэ.
– Четырнадцать тысяч лет, – повторил Релос Вар. – И позвольте мне объяснить: проблема бессмертия не в том, что ты все забываешь. Не в том, что тебе становится скучно, – всегда есть чему поучиться. И даже не в том, как ты видишь, как люди, которых ты любишь, которые не бессмертны, умирают, – это трагично, но потеря – это часть жизни. Нет, ничего из этого. Проблема в том, что ты раз за разом видишь, как люди, о которых ты заботишься, совершают одни и те же глупые гребаные ошибки снова, снова и снова.
Хаэриэль нахмурилась:
– Я все контролирую, Релос.
– Контролируете? Я только что видел, как мой хороший друг растратил свою жизнь впустую, потому что тоже думал, что контролирует ситуацию. Хотя он совсем ее не контролировал [87] . Не следуйте за ним, Хаэриэль. В вашей ситуации все закончится лишь слезами, если вы проигнорируете мой совет. Даже если не учитывать ничего иного, ложь – слабое основание для любви [88] . – Он указал на укрытие под корнями и, по-видимому, на Терина, просто чтобы убедиться, что она поняла его мысль.
87
Я предполагаю, что он подразумевает герцога Ажена Каэна Йорского. Он не может иметь в виду Гадрита.
88
Честно говоря, кто знал, что он отнесется к этому так благоразумно?
Хаэриэль выпрямилась:
– Я взрослая женщина. Я могу сделать свой собственный выбор.
На лице волшебника появилось покорное выражение:
– Как скажете, Ваше Величество. Но, пожалуйста, хотя бы подумайте над моими словами. Я предпочитаю, чтобы мои друзья умирали не от капризов какого-то трагического фарса, а от чего-то иного.
– Ты можешь идти, Релос.
Он открыл врата и ушел.
После того как он ушел, Хаэриэль на мгновение замерла, размышляя и положив руку на изгиб шейки Валатеи, а затем медленно выдохнула: