Память (Книга 2)

Чивилихин Владимир Алексеевич

Должен сообщить читателю и нечто особенное. В 1977 году впервые опубликована Холмогорская летопись. В предисловии к изданию говорится, что на обложке подлинника вытиснено: "Из древлехранилища Погодина". Русский историк прошлого века М. П. Погодин, сделавший так много полезного, был, однако, как и Н. М. Карамзин, последовательным норманистом, почему и не придал должного значения соответствующей фразе из принадлежавшего ему рукописного сокровища, и я выделю в ней слово, нужное нам для выяснения важнейшей исторической истины: "И си реша чюдь, словене, кривичи варягом: "Вся земля наша добра есть и велика, изобилна всем, а нарядника в ней несть"". А в 1978 году в 34-м томе "Полного собрания русских летописей" опубликован так называемый Пискаревский летописец. В нем перечисляется многонациональный состав того своеобразного средневекового полугосударства - словене-новгородцы, чудь, кривичи и меря, вначале изгнавшие варягов, а потом призвавшие себе князя, "иже бы владел нами, рядил ны и судил вправду" В Ипатьевской летописи эта мысль выражена так: "...и рядил по ряду, по праву". Есть очень примечательные строки и в Мазуринском летописце, напечатанном за десять лет до Пискаревского:

"...вспомянуша наказание Гостомысла всей Русской земли и послы своя послаша в Варяжскую землю". И наконец, согласно Пискаревскому летописцу, послы эти сказали следующее: "Вся наша земля добра есть и велика и изобильна всем, а рядчика в ней нет". И наконец, давно известная Тверская летопись: "...вся земля наша добра есть и велика и изобилна всемъ, а нарядникъ в ней нетъ".

Великоновгородское полугосударственное образование середины IX века было огромным: оно включало земли словен-новгородцев, чуди - этим словом назывались тогда эсты, живущие в Прибалтике, а также угро-финские племена Прионежья и Северной Двины, веси - угро-финских племен, заселявших крайний север средневековой Руси до побережья Белого моря, кривичей-славян, занимавших весьма протяженное широтное пространство от Немана до Волги, а также мери - смешанных племен угро-финской языковой группы, обитавших на лесных просторах нынешних Владимирской, Ивановской, Ярославской и Костромской областей... Когда престарелый новгородский князь Гостомысл, оставивший какое-то "наказание", то есть завещание, умирает, все перечисленные выше народы, ранее как-то объединенные настолько, что "изгнаша Варягы за море", теперь "почаша сами в себе володети" и "вета род на род и быша усобице в них"...
– Приглашают варягов же?
– До сих пор никто в точности не знает, кто такие были варяги. Татищев их считал финнами, хотя этот народ назывался в те времена "емь". Другие полагали их шведами или норвежцами, и это самая живучая версия. В "Краткой истории СССР", вышедшей в 1978 году, варяги названы норманнами, в одной итальянской публикации 1979 года утверждается, что "норманны, они же викинги, они же варяги..." Недавно появилась у нас большая работа о том, что варяги-это большей частью кельты - остатки древнеевропейцев, вытесненные германскими племенами. Судя по многочисленности взаимоисключающих точек зрения, все они недостаточно верны. Вспоминаю, как много лет назад, вчитываясь в "Слово о полку Итореве", составил я полный список упоминаемых в поэме племен и народов. Поразительно, в "Слове" нет ни полян, ни словен, ни вятичей; образовался уже на Русской земле народ, названный автором-северянином прекрасным гапаксом; "русичи" - это был неологизм, образованный от корня "рус" по образу и подобию такого славянского патронима, как "вят-и-чи". А вот по алфавиту еще пятнадцать племен и народов: венедици (последние венеды или венецианцы?), готы (тетракситы), греки, деремела, касоги, латины, литва, ляхи (поляки), морава (чехи), немды, овары, половцы (поганые), угры (венгры), хинова, ятвязи (литовцы)... И никакого упоминания о варягах, хотя они, как полагают норманисты, играли решающую роль в судьбах средневековой Руси! Кто такие были викинги и норманны, чем занимались? В их цели никоим образом не входило создание где-либо государственности или "порядка"! Они плавали по морям, отыскивая на островах и побережьях богатые мирные поселения. "Викинги убивали местных жителей, даже если они не оказывали им сопротивления, которое обычно было малоуспешным, так как нападавшие отличались необычайной воинственностью и отвагой... Среди викингов особенно выделялись берсерки, могучие и свирепые воины, приходившие во время битвы в такое исступление, что они выли, кусали, свои щиты и сбрасывали с себя одежду; они считались неуязвимыми, пребывание их в дружине ковунга служило признаком его силы и славы... Захваченный скот они гнали к берегу моря, где закалывали его, все награбленные ценности вывозились, строения разрушались и поджигались. Пленников продавали в рабство" (История Норвегии.М" 1980, с. 101). А недавно во взглядах на норманнскую "проблему" явилось мне новое и благотворное просветление. Пришло оно, правду сказать, сложным и дальним путем, через судьбу и труды одного замечательного человека, чьи очень важные для нашей темы строки были написаны и спасены для нас при чрезвычайных, трагических обстоятельствах, и я обязан рассказать о них, прежде чем отправиться по основному маршруту в даль сего, как говорится, свободного романа.

IV век до н. э. Греческий мореход Пифей, плававший далеко за Геркулесовы столпы, поведал, будто он открыл в океане большой остров Туле (Фуле), холодный, негостеприимный и неплодородный, где полгода стоит день и полгода - ночь, и в своей книге "Об океане" искусно переплел реальности с небылицами. III век до н. э. Греческий звездочет, математик и географ Эратосфен, заведовавший знаменитой Александрийской библиотекой, своим авторитетом подтверждает существование Туле. II век до н. э. Никейский астроном Гиппарх, составивший первый звездный каталог и вычисливший продолжительность солнечного года, тоже заявляет о своей поддержке открытия Пифея. I век нашей эры. Великий греческий географ и сухопутный путешественник Страбон, написавший в своей семнадцатитомной "Географии" даже об Индии и серах (китайцах), называет Пифея лжецом, считая, что предел человеческого обитания на севере - параллель Иерны (Иивернип, Гибернии), то есть Ирландии. III-IV-V века н. э. Великое переселение народов. Вытеснение из многих районов Европы ее древних обитателей кельтов, часть племен которых - гаеллы - заселяют Ирландию, где сливаются с остатками первых иберийских насельников. VIII век. На крайнем севере Европы усиливаются потомки прагерманских пришельцев - норманны - с их грабительскими бросками во все стороны, от которых потом почти четыре века не было покоя ни ближним, ни дальним соседям. Их набеги на Ирландию начались с 795 года. Около этого времени часть ирландцев уплывает от берегов, давно ставшие родными, и открывает для себя большой остров среди океана. Новоселы и их далекие предки даже не предполагали, что может быть на свете такая земля! К ней иногда величаво подплывали гигантские льдины, однако сама она никогда не обмерзала. Высокие горы были покрыты вечными льдами, но во многих из них жил огонь, выбрасывающий на мхи, кустарники, озера и пенные реки пепел и грязь. Землю иногда трясло, но вокруг нее плавали несметные косяки рыбы, которой можно было жить. И обнаружилось на острове еще чудо чудесное - из-под земли вечно била горячая вода! Появились на этой земле и норманны, но, так как грабить здесь было некого, кроме, друг друга, они теряли свой боевой пыл, мирно селились, становились рыбаками, овцеводами, учеными, монахами, бардами, исполняющими длинные песни - саги, начиная с древнейших преданий о Саге, супруге великого бога Одина, с которым она ежедневно пьет из золотого сосуда и ее волшебный лик отражается от солнца в воде, и кончая восхвалением воинских подвигов и успешных грабежей усопших и живущих соплеменников, которые ходили и ходят даже в таинственную необъятную землю на далеком востоке, называемую Гардарики, Страну Городов... А в Страну Льдов, то есть Исландию, потянулись бедные мирные норвежцы, потому что в ней все были свободны и важные дела земли решало общее собрание жителей - альтинг, собрат средневекового русского веча; это были первые в социальной истории средневековья народные парламенты. 1190 год. На севере Исландии метет теплая вьюга, опутывает белой пряжей одинокий Тингейрарский монастырь, в темной громаде коего едва светится маленькое окошко, за которым некий монах Одд сын Снорри, перебирая-вспоминая древние предания и записи, пишет при свете плошки на латинском: "(972-983 гг.) В то время правил в Гардарики (на Руси) Вальдамар конунг (Владимир I) с великой славой... Этот Вальдамар был отцом Ярицлейва (Ярослава Мудрого) конунга". Зародились исландские саги - интереснейшее явление мировой литературы и истории! Новые и новые бесценные манускрипты являлись в Исландии, переводились, исчезали, вновь зарождались, переплетали недостоверное и явь, чаще, впрочем, было последнее - правда истинная. "Хакон (сын Сигурда Хладаярла) потерял отца в юности, и когда он узнал о смерти отца своего, он достал себе корабль и людей и хорошо вооружил свою дружину и поплыл на восток в Вик, а оттуда в Восточное море. Принялся он грабить и стал разбойником-викингом. Он грабил в Швеции и у гаутов, виндов и куров и на востоке до самой Сюслы (о. Сааремаа)..." "Так говорит... Глум, сын Гейри, в своей песне, что Эйрик грабил... в Халланде и в Сконе и во многих местах в Данин, и всюду ходил он в Курланде и в Эстланде, и во многих других странах, грабил он на Востоке, также во многих местах в Швеции и в Гаутланде. Он ходил на север в Финнмарк и до самого Бьярмаланда войной... И после того как Эйрик пришел в Англию, он грабил повсюду в западных странах. Поэтому его прозвали Эйрик Кровавая Секира". Вчитываюсь в новые и новые исландские саги, как когда-то вчитывался в монгольское "Сокровенное сказание"; в них много общего: война, грабеж, сражения, грабеж, битвы, грабеж, захват драгоценностей. Эйрик "грабил во многих местах на Востоке...", Олав "поплыл назад в Финнланд и грабил там...", Сигизмунд с товарищами "грабил на островах и мысах". Харальд "убил много народу, грабил повсюду в. стране той и добыл огромное богатство"... Гамли и Гудорм "отправились в поход сначала на восток, а потом в Норвегию и делали столько зла, сколько могли"... Простой стиль, голая фактура, обнаженность мысли тут и там - все это соответствует младенческой поре в культуре этих народов. Еще одно место: "Олаву было тогда 9 лет. И замахнулся Олав топором, и ударил по шее, и отрубил голову, и говорили, что это - славный удар для такого юного человека". Поразительное, ужасное совпадение! Олав Трюггвасон (норвежский король 995-1000 гг.), как и Темучин, когда ему было тоже девять лет, становится убийцей! Лишь иногда в сагах сквозь описания убийств и войн прорывается иное, истинно человеческое. Вот интересное мировоззренческое суждение Олава конунга, еще язычника, которое он высказывает князю Гардарики Владимиру Крестителю: "Я никогда не боюсь богов, у которых нет ни слуха, ни зрения, ни разума; я понимаю, что они не смыслят,- и вижу, господин, каковы они по природе; из того, что вижу тебя каждый раз с ласковым обычаем, кроме того времени, когда ты там и приносишь им жертвы, и всегда мне кажется, что не на счастье ты там. И поэтому я понимаю, что те боги, которых ты чтишь, правят мраком". А вот сдержанно-интимное чувство человека, видно, оставившего свое сердце на далекой Руси: "Корабль прошел мимо обширной Сицилии; быстро шел корабль, из котором были храбрые мужи; мы были горды, как и можно было ожидать; меньше всего жду я, чтобы трус достиг того же; но все-таки девушка в Гардах словно и не хочет меня знать..." Или другое, более важное для нашей темы - об отношениях русских и наемных скандинавов, о торге Ярослава с Эймундом насчет условий, на коих соглашался служить русскому князю отряд норманнов. Одна эта глава почти документального стиля говорит о многом... "Спрашивает конунг, куда они думают держать путь, и они говорят так: "Мы узнали, господин, что у вас могут уменьшиться владения из-за ваших братьев, а мы позорно изгнаны из (нашей) страны и пришли сюда на восток в Гардарики к вам, трем братьям. Собираемся мы служить тому из вас, кто окажет нам больше почета и уважения, потому что мы хотим добыть себе богатства и славы и получить честь от вас. Пришло нам на мысль, что вы, может быть, захотите иметь у себя храбрых мужей, если чести вашей угрожают ваши родичи, те самые, что стали теперь вашими врагами. Мы теперь предлагаем стать защитниками этого княжества и пойти к вам на службу и получать от вас золото и серебро и хорошую одежду. Если вам это не нравится и вы не решите это дело скоро, то мы пойдем на то же с другими конунгами, если вы отошлете нас от себя". Ярицлейв конунг отвечает: "Нам очень нужна от вас помощь и совет, потому что вы, норманны,- мудрые мужи и храбрые. Но я не знаю, сколько вы просите наших денег за вашу службу". Эймунд отвечает: "Прежде всего ты должен дать нам дом и всей нашей дружине и сделать так, чтобы у нас не было недостатка ни в каких ваших лучших припасах, какие н-ам нужны".-"На это условие я согласен",- говорит конунг. Эймунд сказал: "Тогда ты будешь иметь право на эту дружину, чтобы быть вождем ее и чтобы она была впереди в твоем войске и княжестве. С этим ты должен платить каждому нашему воину эйрир серебра (одна восьмая часть марки.-В. Ч.), а каждому рулевому на корабле-еще, кроме того, пол-эйрира". Конунг отвечает: "Этого мы не можем". Эймунд сказал: "Можете, господин, потому что мы будем брать это бобрами и соболями и другими вещами, которые легко добыть в вашей стране, и будем мерить это мы, а не наши воины, и если будет какая-нибудь военная добыча, вы нам выплатите эти деньги, а если мы будем сидеть спокойно, то наша доля станет меньше". И тогда соглашается конунг на это, и такой договор должен стоять 12 месяцев". Возможность познакомиться с исландскими сагами, бесценным историческим памятником, причем с теми из них, в которых речь идет именно о средневековой Руси, мы получили благодаря великим трудам одного замечательного русского человека, для краткого рассказа о коем нам надо бы вернуться еще к одной исторической дате.

1941 год. Ленинград. Зима, блокада. Бомбежки, обстрелы, голод, холод. Несчетные тысячи смертей. Мрут ученые, рабочие, учителя, инженеры, домохозяйки, дворники, артисты. Умирают дети. Как вспомню записи Танечки Савичевой, комок подкатывает к горлу, и я ничего не могу с этим поделать... О ленинградской блокаде написаны тысячи страниц, но тем, кто пережил ее, все кажется, что рассказано неполно и мало... По одной из ленинградских квартир, затемненной, с намерзшим льдом на батареях, вдоль полок и шкафов бродит тень человека. На полках и в шкафах книги на исландском, норвежском, шведском, датском, ирландском, финском, латинском, греческом, немецком, английском, французском и других языках, словари, рукописи. Елена Александровна Рыдзевская (1890-1941) признана ныне классиком советской исторической науки. В предисловии к ее книге пишется: "Рыдзевская была ученым-энтузиастом, была настоящим подвижником науки. Она не имела семьи, вела аскетический образ жизни; она мужественно преодолевала житейские трудности и невзгоды, стремилась свести до минимума хозяйственные заботы, чтобы как можно больше времени отдавать любимому делу - науке. Таким ученым-подвижником она осталась в памяти своих коллег и друзей. Рыдзевская была убежденным патриотом своей страны. Осенью 1941 г. в суровых условиях осажденного города она старалась помочь фронту, последние недели своей жизни проводила за изготовлением теплых вещей для советских воинов-защитников Ленинграда. В самые трудные дни блокады она не теряла веры в грядущую победу... Ее коллеги, сотрудники Института истории материальной культуры, больные и ослабевшие от голода, перевезла в институтский архив оставшиеся после ее смерти рукописи, отлично понимая их ценность". Е. А. Рыдзевская первой в нашей науке перевела полные тексты исландских саг, касающиеся Руси. Многие ее работы остались незавершенными. Только папки с подготовительными материалами составляют более 80 единиц хранения фонда. Лишь в 1978 году вышла ее книга, и я для завершения этого нашего разговора приведу отдельные высказывания, фразы и строчки лучшего знатока темы, чтобы читатель смог самостоятельно разобраться во взглядах автора и сути вопроса. "Походы викингов на Западную и Восточную Европу с конца VIII в. были результатом не каких-нибудь внешних обстоятельств или особых свойств характера северных германцев, т. е. скандинавов, а внутреннего процесса разложения родо-племенного строя, выдвижения знати и вождей, перехода от территориальной общины и военной демократии к феодализму". "Никаких "государственных начал" и сложившегося государственного строя скандинавские пришельцы с собой на Русь не приносили и не могли принести по той простой причине, что и у них самих все это находилось лишь в периоде становления". "...Скандинавы рано и быстро слились с местным населением и как этнический элемент растворились в нем". "Варяги-это прежде всего скандинавские разбойничьи дружины, приходившие на Русь за данью; далее это наемные воины из той же среды в составе русской княжеской дружины". "В языке самих скандинавов термин (означающий варягов.-В. Ч.) имеет весьма ограниченное распространение и применяется только к воину-наемнику, главным образом в Византии, реже на Руси". "Термин "Русь" - во всяком случае не скандинавский. Эпоха викингов его не знает; в рунических надписях наша страна называется Гардар, в древнесеверной литературе - то же или Гардарики..." "Варяги, несомненно, были весьма видной и активной составной частью княжеской дружины, но наряду с ними в нее входили и представители местной, славянской, знати и верхов городского населения". (В одной из статей автор ссылается на обычай, описанный в сагах, когда на смотр перед походом собираются все варяги, чтобы показать свое оружие, здесь "франки и фламандцы, а также воины из Киевской Руси, присоединившиеся к ним на византийской службе, в том числе и не разгаданные до сих пор колбяги".) "...Саги, будучи более или менее знакомы с генеалогией русских князей (правда, не раньше Владимира) и неоднократно указывая на наличие у них многочисленных дружинников-скандинавов и на другие связи с севером, нигде не обмолвились ни одним словом о варяжском происхождении самих князей". "Исследования В. В. Гинзбурга (Гинзбург В. В. Об антропологическом изучении скелетов Ярослава Мудрого, Анны и Ингигерд. КСИИМК, 1940, № 7, с. 62, 66) показали, что по расовому типу Ярослав (прямой потомок Рюрика.-В. Ч.)-не пришелец с Севера, а человек местного происхождения; в его черепе нордические элементы не могут быть совершенно исключены, но в общем он ближе всего подходит к славянскому типу". Первый советский ученый-скандинавист Е. А. Рыдзевская с честью выполнила свой долг перед наукой. Мир праху Вашему, Елена Александровна! Вечная Вам память...

Название "норманны", между прочим, означает "северные люди", "викинги" "люди заливов". И "варяги" тоже не народ, не племя, не этническая группа; "варяжество" - род занятий, способ существования, профессия. Это были, повторимся, балтийские пираты, не знавшие других средств прокорма, кроме грабежа и продажи своего воинского умения. Разноплеменные отряды наемников и разбойников состояли главным образом из норвежцев, а также, наверное, из шведов, финнов и датчан, кельтов и карел, славян и литовцев, пруссов и эстов. А позже в княжеском, королевском или императорском окружении они наемные военачальники, дружинники, переводчики, средневековые платные адъютанты, осведомители, телохранители и курьеры, разных чинов родственники по династическим и иным смешанным бракам - составляли что-то вроде социального слоя, очень долго существовавшего даже в столице самой Византии. И есть одно важное и неоспоримое историческое обстоятельство, касающееся этого вопроса. В составе миссии великого киевского князя Игоря Старого, прибывшей в 945 году в Византию, - согласно Ипатьевской летописи к В. Н. Татищеву - был некто Ятвяг (то есть литовец) Гунарев, а среди имен, кличек и, так сказать, типично скандинавских фамилий мы видим Володиславля Улеба, Сынка Борича, Игорева слугу Нетия, купца Утина, Кола Кенова, Студкова, Переславина, Курдина, Шабрина и многих других, чьи имена отнюдь не скандинавские! Кто они, эти "варяги", из коих, как считается, состояла миссия? Существует стародавняя версия, идущая от начальных летописей, отождествляющая первых пришельцев-варягов с "Русью". Нестор прямо называет Рюрика и его спутников "Русью": "Спце бо звахуть ты Варягы Русь, яко се друзий зовутся Свее (шведы), друзии же Оурмапи (норманны, норвежцы), Аньгляне (англичане), инии и Готе (готы, предки ирагерманцев, немцев)". И если Ипатьевская и другие наши летописи отличают варягов - русь от шведов, норманнов, англичан и немцев, значит, этнически они и в самом деле не были шведами, норманнами, англичанами или немцами! Кем же они могли быть? Безусловно, славянами!

26

Славянские племена издревле жили по южному Балтийскому побережью и на островах. В древних средиземноморских источниках есть смутные свидетельства, что янтарь отыскивается в некоей стране Венетов (венедов); Балтийское море тогда называлось Венедским, позже Варяжским... А русский исследователь Александр Федорович Гильфердинг писал: "Западные и северные соседи Балтийских славян, народы Германские, обозначали их теми же именами, какими и всех вообще Славян, т. е. Вендами или Виндами". Один саксонский монах в Х веке свидетельствовал: "Эти славяне народ крепкий и сносливый на труд..." История зафиксировала их племенную пестроту в эпоху европейского средневековья. Вагры, полабцы, глиньяне и смольняне составляли племенной союз бодричей, ободритов или, как они сами себя называли, рарогов. Кичане, черезпеняне, доленчане, ратаре, моричане, укряне и речане образовывали союз велетов, или лютичей. Были также племена брежан, поморян, и особое славянское племя ранов, или руян, жило на острове Руген (Рюген, Ругин, Руян, он же Буян русских сказок). В эпоху раннего средневековья у балтийских славян была своеобразная государственность-объединения племен, князья, чьи нмена сохранила история, города Ратибор, Полабцев, Зверин, Добино, Малахове, приморские крепости Бодрицкая, Радигощ, Щетин, Волын, Камеи, Колобрег... Из Гильфердинга: "В начале IX в., а вероятно гораздо раньше, у Висмарского залива процветала торговля в Рароге (у датчан он назывался Рерик), главном городе Бодричей, которые сами назывались рарогами". Балтийские славяне успешно воевали с датчанами, их поселенкя былив Нидерландах, Англии, есть предположения, что очи доплывали до Исландии... Имели свою религию, храмы, жрецов. Византийский историк Прокопий писал в VI веке о славянских верованиях: "Они признают одного Бога, создателя молыий, единым господом всего и приносят ему в жертву быков и всякие дары... Они поклоняются также рекам и нимфам и некоторым другим божествам..." В сложном ареопаге богов балтийских славян значились Сварог, Дажьбог-сын Сварогов, Стрибог, Жива, Радигост, Яровит, Тряс, Руевит, Морена, Рановит, Прано-Перун, Чернобог, Белбог, однако верховным божеств&м всех племен считался Световит (Святовит-"Святой Свет" или "Святой Светлый"). Великолепный храм е.го находился на острове Руане (Рюгене) в городе Арконе. Он представлял из себя изваяние больше человеческого роста с четырьмя головами. На побережье, в Щетине и Волыне, стояли Триглавы - идолы о трех головах; был и пятиглавый бог. Божества балтийских славян олицетворяли поначалу мирные верования, которые изменились под влиянием исторических обстоятельств. Световит стал главным богом войны, мифологическим символом сопротивления-с кубком и охотничьим луком в руках и более поздним седлом, уздою и боевым мечом подле... В начале IX века Готфрид датский овладел Рарогом, повесил князя бодричей Годослава. Другой их князь Дражко вынужден был уйти в изгнание, а через два года его убили подосланные датчанами люди. С той поры датчане и немцы взялись методично теснить славян, уничтожать их огнем и мечом, разрушать города и храмы, разлагая аристократическую верхушку племенных союзов, натравливая одно племя на другое и ассимилируя остатки коренных насельников края. В середине XII века, незадолго до немецкой агрессии на земли пруссов и прибалтийских народов, западнославянские аборигены еще кое-где автономно существовали, сохранялась устойчивая славянская топонимика. Вот выписка из грамоты 1159 года о доходах князя Поморского Ратибора и его супруги Прибыславы: "В области Ванцлавской деревня Гробно, крепость Узноима, крепость Щетина; на Одре деревня Челехова, крепость Выдухов, реки Текменица и Кременица, деревня Дожбьягора; область Сливинская: крепость Камена, деревня Пустихова; Колобрежекая область: деревни Поблота и Свелюба, город Радов, река Персанта, крепость Белград". В 1168 году датский король Вольдемар I, получивший имя в честь своего прадеда Владимира Мономаха и свершивший около двадцати походов на славян-вентов, то есть балтийских, ворвался о ругинскую крепость Аркону, разрушил храм Святовита, уничтожил его статую. Позже на остров пришли шведы, за ними немцы. Балтийское славянское Поморье постепенно становилось немецким, вера славян-католической, исконные названияиноязычными, хотя и донесшими до нового времени славянские корни и даже следы древних верований, обожествлявших природу. На острове Рюген, например, у мыса Герген (Горный) стоит огромный гранитный утес Buskahm (Божий Камень), есть урочище Swantegara (Святая Гора), в устье реки Дивеновы деревня Swantiist (Святое Устье); и сегодня на Рюгене в названиях местечек звучат славянские понятия-Позериц (Поозериц), Густов, Медов...

Вспомним Пушкина:

И лежит нам путь далек: Мимо острова Буяна...

Он не маленький, этот Рюген, Руян, Буян - почти тысяча квадратных километров. Связан с континентом автодорожной магистралью, меловые скалы глядят в море, встречают пароходы, как некогда они встречали-провожали купеческие и пиратские ладьи. Все побережье острова изрезано глубокими и укромными заливами и бухточками, в которых так удобно было прятаться норманнам, викингам, варягам. На просторах Рюгена-буковые леса, ржаные поля, светлые дюны, зеленые луга, пресные озера, минеральные источники. Здесь зимуют тысячи лебедей, живут орлы и соколы, в глубинах тихих заливов водятся гигантские черепахи и жирные нерпы. Остров сохранил сотни видов животных, птиц, насекомых и растений, исчезнувших на континенте... Живут на сегодняшнем Рюгене немецкие рыбаки, животноводы, овощеводы, в жилах которых тонкой струёй течет славянская кровь. На прибрежных землях в Померании (Поморье) стоят Ольденбург и Бранденбург-бывшие славянские города Старгород и Бранибор (Сгорелец)... А теперь обратимся к В. Н. Татищеву и так называемой Иоакимовской летописи. Василий Никитич Татищев, великий собиратель русских летописных манускриптов, полагал святым долгом написать свой гигантский сводный труд так, чтобы в нем ничего не было "мешано" с нелетописным материалом, перелагая из всех, в том числе и утраченных позже списков, "полнейшее и обстоятельнейшее в порядок лет, как они писали, не переменяя, не убавляя из них ничего". И вот, получив от своего свойственника Мелхисидека Борсчова летопись первого новгородского епископа Иоакима, скопированную в одном из сибирских монастырей, историк "зачал писать то, чего у Нестора нет" или "иначе положено, как следует". Иоаким - лицо историческое. Он был утвержден на епископство в Новгороде в 993 году. Главное в Иоакимозской летописи - новгородская предыстория и призвание Рюрика. Что в ней правда и что легенды - наука не разобралась, но некоторые факты, пусть и в полулегендарном антураже, полнятся характерными и убедительными подробностями, не противоречащими логике истории... С. М. Соловьев об Иоакимовской летописи: "Нет сомнения, что составитель ее пользовался начальною Новгородскою летописью". Современная наука, используя Нестерову летопись, разноязычные раннесредневековые источники и богатый археологический материал, уже не сомневается, что в конце V - начале VI века на среднем Поднепровье образовалось Киевское государство - княжество полян. Князь Кий поставил также Киевец, городок на Дунае, плавал в Константинополь. А на севере примерно в это же время создалось другое княжество, где, согласно Иоакимовской летописи, первокнязем был некто Славен, потом княжилн три его сына - Избор, Владимир и Столпосвет, а потомок Владимира Древнего в девятом поколении Буривой был отцом новгородского князя Гостомысла, на котором прервалась эта династия. "Сей Гостомысл бе муж елико храбр, толико мудр, всем соседом своим страшный, а людем любим, расправы ради правосудна. Сего ради вся окольни чтяху его и дары и дани даюсче, купуя мир от него. Многи же князи от далеких стран прихожаху морем и землею послушать мудрости, и видите суд его, и проснти совета и учения его, яко тем прославися всюду". Было у Гостомысла четыре сына,которые все погибли в войнах, а три "дочери выданы быша суседним князем в жены". И вот Гостомысл на склоне лет остается без наследника и однажды якобы видит сон, будто "из чрева средние дочери его Умилы" вырастает чудесное дерево - "от плод же его насысчасуся людие всея земли". Видел Гостомысл такой сон на самом деле или просто по разумению своему выбрал достойного наследника? "Вещуны же реша: "От сынов ея имать паследити ему, и земля угобзится княжением его". Вскоре Гостомысл, "видя конец живота своего, созва вся старейшены от славян (словен), руси, чуди, веси, мери, кривич и древовнч, яви им сновидение и посла избраннейшия в варяги просити князя". Интереснейшее место! Б отличие от остальных летописей, Иоакимовская называет среди местных племен еще дреговичей и главное - на втором месте - какую-то таинственную "русь"! Не была ли эта "русь" местным племенем, как считал Д. Иловайский, или влиятельной эмигрантской группой балтийских славян, переселившихся с запада в Новгородскую землю под военным давлением немцев и датчан? А может, в летописи следует читать "славян-руси"? И еще одно варяги здесь не названы по национальной принадлежности, но из всего, что мы знаем по этому вопросу, можно предположить, что Умила была замужем за одним из западнославянских князей,- быть может, на острове Ругин, или в земле бодричей.-рарогов, или, наконец, за князем "рутов", или "ругов", чье постоянное присутствие в раннесредневековой Европе много раз зафиксировано источниками. Кстати, княгиня Ольга, явившаяся в Константинополь через десять лет после посольства Игоря, была представлена во дворе императора как "княгиня ругов". Вероятно, это обобщающее имя славян и образовало позднелатинское наименование средневековой Руси - Ruthenia. Пойдем далее? В Ипатьевской летописи говорится, что посланцы Новгорода "идоша за море к Варягом, к Руси", в Холмогорской сообщается, что Рюрик "убрашася от немец", а В. Н. Татищев итожит: "Прежде пришествия Рурикова колено словенских князей бывшее Гостомыслом пресеклось. Нестор преподобный сказует, что по смерти Гостомысла, словенского князя, по повелению или завещанию его призвали из варяг руссов князя себе Рюрика з братиею. Всем от истории ясно видимо, что оные варяги жили над морем Балтийским, отчего и море оное у русских Варяжское имяновано..." И еще одни не вполне ясный вопрос стоит перед нами: куда именно явился Рюрик? Лаврентьевская летопись называет Новгород без каких-либо промежуточных пунктов, а в Ипатьевской, Радзивилловской, Московском Академдческом списке, в летописцах Хлебниковском и ПереяславльСуздальском значится Ладога. И, зная, что наши предки, как и другие североевропейские народы, нанимали платные варяжские дружины для защиты от других разбойничьих!
– варяжских отрядов, можно предположить, что внук Гостомысла Рюрик действительно "утвердиша город старый Ладогу", то есть крепость, основанную словенами еще в VI веке, и поначалу защищал с севера водный прямоток по Волхову, ведущий к Новгороду.

Любознательный Читатель. Между прочим, во многих публикациях пишется, что и сам Рюрик - не более как миф, легенда.
– Хотел бы я увидеть сверхгения, доказавшего, что в результате супружества Мифа и Легенды родился человек во плоти, подлинная историческая личность - Игорь Рюрикович! Игорь Старый княжил на Руси дольше всех князей и царей - с 879 года, когда по смерти Рюрика за малолетнего Игоря начал править его опекун и - согласно утраченной Раскольничьей летописи - дядя по матери Олег, по 945-й, когда древляне, пишет византийский историк Лев Диакон, привязали Игоря, приехавшего на полюдье, к двум наклоненным деревьям и разорвали...
– Даже в имени Рюрика слышится что-то скандинавское, вроде видоизмененного Рериха и Эрика...
– А ничего славянского не слышится? Рассматриваю свою огромную любительскую генеалогическую схему, которую по разным источникам состалляю много лет. Правящие династии издревле пересекались, связывались друг с другом династическими браками, и это было почти законом истории европейского средневековья. Ефанда, жена Рюрика, из рода норвежских королей. Иоакимовская летопись: "Имел Рюрик несколько жен, но паче всех любяще Ефанду, дочерь князя урманского, и егда та роди Игоря, даде ей обесчаный при море град с Ижорою в вено". А Ярослав Мудрый породнился чуть ли не со всеми европейскими августейшими домами, поставив своего рода мировой рекорд по количеству семейных династических связей. Сам он женился на шведской принцессе Ингигерде, его сестра Доброгнева (Мария) была замужем за Казимиром Польским, дочь Елизавета-за норвежским королем Харальдом Суровым Правителем, другая - Анастасия - за Андреем Венгерским; сын Всеволод "поял", как писали в летописях, дочь византийского императора Константина Мономаха, другой сын Ярослава Святослав женился на Оде, дочери графа Штадского, Изяслав - на Гертруде, дочери маркграфа Саксонского. Вспомним также Анну, жену Владимира Святого, сестру византийских императоров Василия и Константина, английскую Гиду, супругу Владимира Мономаха, и его сестру Евпраксию, выданную замуж за императора Римской империи Генриха IV.
– Вы забыли еще Анну Ярославну, отданную в 1044 году замуж за Генриха I Французского.
– Как же... Это она, любимая дочь Ярослава Мудрого, приехав из великолепного златоглавого Киева в Париж, удивилась, в какую деревню попала, это ей посвятил прекрасные, пленительно-грустные свои стихи ныне покойный Николай Семенович Тихонов:

Над Днепром и над Софией славной Тонкий звук проносится легко. Как же, Анна, Анна Ярославна, Ты живешь от дома далеко!

До тебя не так легко добраться, Не вернуть тебя уже домой, И тебе уж не княжною зваться Королевой Франции самой.

Небо низко, сумрачно и бледно, В прорези окна еще бледней, Виден город - маленький и бедный, И река - она еще бедней.

На рассвете дивами вставали Облака и отступала мгла, Будто там на облаках пылали Золотой Софии купола.

Неуютно, холодно и голо, Серых крыш унылая гряда, Что тебя с красой твоей веселой, Ярославна, привело сюда?

Из блестящих киевских покоев, От друзей, с какими говоришь Обо всем высоком лшрострое, В эту глушь, в неведомый Париж?

Может, эти улицы кривые Лишь затем сожгли твою мечту, Чтоб узнала Франция впервые Всей души славянской красоту

– Но все это XI-XII века-средостение русского средневековья,-продолжаю я разговор с любознательным читателем.-Династические браки, между прочим, уходят в глубь еще более давних времен, и вам в имени Рюрика, повторяю, не слышится ничего славянского?
– Что-то вроде есть, но что?.. Снова разглядываю свою разветвленную генеалогическую схему. Она не имеет научного значения-связи не полны, датировка во многих случаях условна. Хоральд Суровый Правитель, Гудрод Великолепный, Эйрик Кровавая Секира скандинавы. А вот княжеская династия бодричей, западных славян, поклонявшихся ругенскому Световйту и "героически сражавшаяся с датчанами и самим Карлом Великим... Годослав, Дражко, его преемник Славомир, Мотива, Ратибор, Крутой, Нилота, Прибыслав и Вартислав... А по линии славянских князей - через отца Рюрика, бодрического князя Годлава, то есть Годосла"ва,- предок Рюрика в пятом или шестом поколении носил имя Рарог Сокол. Что значит "рарог"? Есть такая птица "papa", живет очень далеко, в Чили, срезает клювом молодые побеги плодовых деревьев, но она тут ни при чем. Других подобий в нашем языке нет. Множество словарей славянских языков в библиотеке дочери. Захожу в ее комнату, беру "Большой польско-русский словарь". Есть! "Rarllog. Балобан". Первое слово произносится по-польски "раруг", второе русское: "балобан". Балобан или балабан - вид крупного сокола, легко поддающегося дрессировке для охотничьих целей. "Рюрик" же по-польски звучит как "Рурык"; и есть летописный вариант имени Рюрика "Рурик", есть чешское имя Ререк, польское Ририк, а если еще вспомнить, что западнославянский союз племен бодричей или ободритов называл себя "рарогами" или "рериками", то скореё всего "рюрик" есть видоизмененное веками и разноязычием западнославянское слово "рарог", означающее сокола... Убежден, что слово "сокол" не случайно в "Слове о полку Игореве" встречается в разных смысловых, грамматических и метафорических вариантах шестнадцать раз, в том числе пять раз непосредственно применительно к Игорю, потомку Рарога и Рюрика, два раза - тоже к Игорю, как "сокольцу" и "соколичу", то есть "сыну сокола", четырежды - к Игорю и другим князьям, участникам его похода, и один раз - к Святославу Всеволодичу, великому князю киевскому. А недавно я разыскал в одной специальной публикации статью московского историка О. М. Рапова. Он доказал, что княжеские знаки на сохранившихся плинфах древнейшей киевской Десятинной церкви вовсе не трезубцы, как считалось, а символическое изображение сокола. На монетах рюриковичей Х-ХI вв., в том числе и на знаменитых серебряных деньгах Ярослава Мудрого - тоже условно-символические контуры сокола в атакующем полете (Рапов О. М. Знаки Рюриковичей и символ сокола - "Советская археология", 1968, № 3)... Рассматриваю снимки монег с круговой надписью "Ярославово сребро". Да, конечно, это пикирующий сокол: укороченный по сравнению с крыльями хвост, обводы точек на условной голове - вокруг соколиных глаз перья не растут. Но сокол никогда не был божеством ни у словен, ни у скандинавских народов, ни у одного континентального германского племени! Сокол, очевидно, древнейший тотем славянского рода, из которого происходил Рюрик и рюриковичи, превратившийся, на Руси в эмблему, символ княжеской власти... Кажется, давно пришла пора отбросить гипотезу о норманнском происхождении русских князей и русской государственности, но издавна были и до сего дня находятся у нас авторы, неспособные расстаться с ней. Один походя напишет, что шведский король Карл XII был "последним варягом", хотя он никогда никому не служил, однако этот "красивый" эпитет заставляет нас думать, что варяги были все-таки шведами. Другой назовет Ольгу Хельгой, хотя она была русской девушкой из-под Пскова и носила поначалу прекрасное славянское имя Прекраса, а при крещении наречена Еленой. Третий окрестит валдайские волока "варяжскими", хотя русские люди пользовались ими тысячу лет... На Западе же постоянно появляются псевдоисторические, политически спекулятивные публикации норманнстов. Западногерманский журнал "Штерн", например, в полутора десятках номеров за 1980 год поместил пространное сочинение некоего Лео Снверса "Немцы и русские", Талдычит в самом начале: "С походов норманнских судов на юг начинается русская история". "До этого русская история имела размытые контуры"... "Варяги приплывали на своих быстрых лодках в 8 и 9 веках из Швеции"... "Они объединяли разобщенно живущие славянские племена, придавая им свою строгую организацию"... "Дали им имя Rus"... "Рюрик был первым князем в стране". И так далее, в духе давно протухшего норманизма, хотя еще лет двадцать назад один из ведущих западных норманистов, работающий в Швеции, официально заявил, что все их аргументы оказались несостоятельными и... надо создавать неонорманнзм! Только как его теперь создавать, если установлены совершенно объективные и неоспоримые научные истины: 1. Начальные государственные образования в виде союзов племен и княжеств существовали на Руси задолго до варягов. 2. Среди скандинавского и германского континентального населения никогда не было племени или этнической группы под названием "русь", 3. Скандинавы не могли оказать никакого заметного положительного влияния на жизнь средневековой Руси, потому что отставали от нее в общественном развитии; у них почти не было городов, на сто лет позже к ним пришло христианство, письменность, чеканка монеты; первый свод законов также появился на сто лет позже Русской Правды. 4. Варяги-иноплемепники не оставили на Руси никаких следов в языке, обычаях, верованиях, архитектуре, судостроении, быте, ремеслах. 5. Рюрик не упоминается ни в одном скандинавском или немецком средневековом памятнике. Он был, вероятно, славянином из племени бодричей (рарогов), внуком Гостомысла, сыном его дочери Умнлы и бодрического князя Годослава (Годлава). Добавлю, что еще М. В. Ломоносов считал Рюрика выходцем из западных славян, а В. Н. Татищев писал: "...Годелайб, которого дети неизвестны, то одному Рюрика Трувора и Синава причли" ("История Российская", т. 1, с. 293). Занятие монархического трона иноплеменником было делом довольно обычным для средневековой и новой истории Европы. На английском престоле, начиная с норманнского завоевания, постоянно сиживали не британцы. Литовец Ягайло полвека был королем польским, Филипп V из французских Бурбонов-испанским, наполеоновский маршал Жан Батист Жюль Бернадот основал нынешнюю династию шведских монархов... Рюрик, однако, не был монархом - такого способа правления на Руси в его времена еще не существовало, и декабрист Никита Муравьев после прочтения антиисторической книги одного французского автора возмутился: "Рюрик, Олег, Игорь, Святослав - абсолютные владыки! Невежда!" Однако и русскую императорскую корону возлагали на себя немцы, полунемцы, четвертьнемцы и ничего в этом "обидного" нет. Главное в другом. Политические спекулянты разных мастей толковали и толкуют факт призвания Рюрика как цивилизаторскую и даже расовую миссию германца в "неполноценных" прарусских и других восточноевропейских племенах, якобы неспособных создать своей государственности; здесь проходил водораздел между норманистами и антинорм анистами, о чем достаточно сказано выше. Кроме всего прочего, Рюрик не был, повторимся, скандинавом или северогерманцем; это обстоятельство при всей его исторической второстепенности подрезает, однако, норманистам становую жилу...
– Нет ли каких-нибудь европейских источников, хотя бы косвенно подтверждающих славянское происхождение Рюрика и более объективно освещающих вопрос о призвании варягов?
– Косвенных источников немало, и хотя они довольно поздние, их полезно знать. Австриец Сигизмунд Герберштейн, например, дважды побывавший в XVI веке в России, выпустил свои "Rerum moscoviticarum comnientarii" (Вена, 1549), где подробно писал о призвании варягов, заключив: "На основании всего этого, мне кажется, что русы скорее всего призвали себе князей из вагров или варягов, чем передали власть чужестранцам, которые были чужды и их религии, обычаям и языку". А в начале следующего века вышла в Кельне книга об истории всех языков, написанная Клодом Дюре. На нее ссылается знаменитый швед Филипп-Иоанн Страленберг, что был взят в плен под Полтавой, много лет пробыл в Сибири, где составил хорошую ее карту, понравившуюся Петру I, а по возвращении на родину писал немало о России. Вот цитата из него: "Клод Дюре говорит не без основания, что варяги, от которых происходил Рюрик, были вандалами, называемыми другими "вендами"". А в 30-х годах прошлого века в Северной Германии была записана интереснейшая древняя легенда о Рюрике и его братьях. Узнал я о ней недавно из одной книги, вышедшей в Канаде в 1964 году. Автор ее, рассказывая о начале Руси, приводит сведения, изложенные в предыдущем абзаце, досадует, что не располагает книгой, в которой напечатана эта любопытная легенда, но публикует ее выходные данные-Marmier X. Les lettres sur le Nord (Мармье К. Письма о Севере). Ксавье Мармье, французский путешественник и писатель, побывал в Северной Европе, в Африке, Америке, на Ближнем Востоке, отовсюду писал путевые очерки, потом романы, позже стал членом Французской академии. Посетил он и Россию, где познакомился с Н. Гоголем, П. Чаадаевым, В. Одоевским, П. Вяземским, И. Тургеневым, Л. Толстым, и стал первым западноевропейцем, представившим русскую литературу тамошнему читателю-переводил Пушкина, Гоголя, Бестужева-Марлииского, Жуковского и других, а его перевод "Героя нашего времени" Лермонтова до сих пор считается во Франции лучшим. Писал: "Ни одна литература, кроме русской, не проявила такого сильного стремления сохранить свой самобытный тон, свои местные формы, одним словом, свои отличительные черты национальной литературы; подобный факт воспринимается первое время с удивлением; но он становится понятным, если вспомнить, что эта литература была единственным убежищем для чувств национальной независимости и индивидуальной свободы, у которых не было иных способов для своего проявления..." Но все это было позже, много позже первого путешествия Ксавье Мармье по Северной Германии, бывшей земле бодричей. И нет ли в московских библиотеках его книги? В Историчке, которой я пользуюсь годами, ценя ее выше других за редкости и редкостную оперативность сотрудников, этой книги Мармье не оказалось, но выручила меня Горьковка МГУ, первая в моей жизни большая библиотека, которой я стольким обязан,- можно сказать, почти что началом жизни... Позвонил давнему своему знакомому Виктору Васильевичу Сорокину, главному библиографу Горьковки и одному из лучших знатоков старой Москвы, в которой on помнит в лицо чуть ли не каждый дом. Интересней всего с ним общаться, как это вам, дорогой читатель, ни покажется странным, на московских... кладбищах. Виктор Васильевич знает тысячи надгробий на Ваганьковском, Введенском, Пятницком кладбищах, наизусть некрополи бывших Донского и Новодевичьего монастырей; это он мне первым показал все московские декабристские могилы; в его неторопливых тихих рассказах будто оживают давно ушедшие москвичи с их страстями, привычками, родственными и дружескими связями, добрыми делами, грехами, преступлениями и подвижениями...
– "Les lettres sur le Nord"?
– переспросил он.
– Marmier? Поищу! Выходные данные?
– Первое издание 1840 года, Париж, второе - 1841-го, Брюссель. Тоже, естественно, на французском. Назавтра он позвонил мне и огорчил: - Названных вами изданий и с точно таким названием, к сожалению, нет.
– Жалко!
– подосадовал я.
– Придется мне обращаться в Национальную библиотеку Франции по международному книгообмену.
– Может, вас устроит парижское издание 1857 года?
– Да мне любое! А что - неужто есть?
– Есть... Я полистал ее - путешествия по Норвегии, Швеции, то есть Европейскому Северу.
– А по немецким землям?
– Да заезжайте, сами посмотрите! Книгу я выписал на себя. Лежит, дожидается.
– Можно, я сейчас буду, минут через двадцать?
– Пожалуйста. И вот она передо мной - "Северные письма" К. Мармье. Открыл, и, сразу за титульным листом, первая же глава - "Мекленбург", Северная Германия - два герцогства, примыкавшие к Балтийскому морю. Как раз на этой территории обитали в средневековье славянские племена. В центре земли бодричей стоял город Зверин (позже Шверин), на побережье - Росток, сохранивший свое название до наших дней, а также Рарог, называвшийся уничтожившими его датчанами Рериком. К. Мармье был слишком далек от затянувшегося диспута норманистов и антинорманистов, он скорее всего вообще ничего не знал о нем, как и о приписываемой Иокиму летописи. Просто юный путешественник довольно подробно записал легенду, которую услышал в бывшей земле бодричей, и так как она публикуется на русском языке впервые, то я приведу ее подстрочный дословный перевод, максимально приближенный к подлиннику. Перед этим большим абзацем - переложения древнейших мекленбургских мифов, не имеющих отношения к нашей теме, а далее следует нужный нам текст, перелагающий средневековую легенду, сохранившуюся в памяти далеких потомков балтийских славян до XIX века. Вот это место, слово в слово: