Память предков
Шрифт:
В больницу меня привезли вчера вечером в тяжелом состоянии. У меня была абсолютная потеря сознания, причина которой не вполне понятна. Похоже, я попал под сильное напряжение, толковала мне Наргиза, однако сотрудники лаборатории категорически отрицают это.
Они утверждают, что я стоял посреди комнаты, потом неожиданно заметался и упал. При падении задел рукой за острый угол металлического стола и поранил ее. Так или иначе, а пришлось со мной повозиться.
Наргиза мне все это подробно рассказала.
От нее я узнал, что лежу в центральной
Наступили короткие зимние сумерки. Крупными пушистыми хлопьями повалил снег. Я смотрел, как мелькают за окном мириады снежинок, и мои мысли словно бы смешались с этим мельтешением.
Выходит, я был в обмороке? И все это мне пригрезилось? Но откуда эта предельная ясность, ощущение реальности всего происходящего? Откуда эта уверенность, что я действительно побывал в первобытной эпохе? Еще и еще раз я вспоминал страх всего живого перед Солнцем, судьбу маленького племени Само, битву в тропическом лесу, Быстроногую... Никогда ранее я не представлял себе ничего подобного. Значит, мои видения не могли быть просто игрой воображения. Нельзя вообразить то, о чем ты никогда не думал.
Почти до утра я пролежал, не смыкая глаз, стараясь составить лаконичный и ясный рассказ для Эхсона Низамовича. Я надеялся, что в конце концов он заинтересуется моими приключениями.
Однако наша с ним беседа на следующий день началась не совсем так, как я предполагал.
Осмотрев меня, Эхсон Низамович удовлетворенно хмыкнул и потрогал свою ассирийскую бородку.
– У вас удивительно крепкий организм, хотя по фигуре этого не скажешь, - произнес он, - ума не приложу, каким образом ваше сердце выдержало такой удар.
– Все благодаря моему прадеду Сабирджан-табибу.
– Который жил в доисторическом лесу?
– подозрительно спросил доктор.
Я рассмеялся.
– Нет. Он жил в прошлом веке в местечке Чорсу под Ташкентом, но был хорошо известен от Бухары до Андижана. Для своего времени он был передовым человеком и знающим врачом.
– Прекрасно, но какая тут связь?
– А вот какая. В молодости прадед учился в Индии, долго жил там и овладел искусством йогов. Часть знаний он передал своему сыну, тот своему, и какие-то крупицы, естественно, достались по наследству и мне. Словом, я могу регулировать биение собственного сердца и успел его замедлить до того, как провод коснулся моего тела.
Эхсон Низамович только крякнул:
– Нда-а! С вами не соскучишься.
По выражению его прищуренных колючих глаз я понял, что отныне могу рассчитывать по крайней мере на острый интерес к собственной персоне. Тем лучше! И я начал свой рассказ, который Эхсон Низамович выслушал не перебивая. Я чувствовал - его охватывает возбуждение исследователя, нащупавшего интересную проблему.
Когда я закончил, он снял очки, протер их краешком халата и проговорил, массируя рубчик на переносице:
– С вами произошел в общем-то нередкий, но ярко выраженный случай пробуждение генетической памяти. Вы, вероятно, слышали, что человеческий мозг - это, по сути дела, склад-небоскреб, этажи которого заполняются информацией по мере развития индивидуума. Нижние этажи этого склада уже заняты информацией, накопленной всеми предыдущими поколениями. Эта информация поступает в наш мозг через гены. Она закодирована, и расшифровывать ее человек еще не научился.
– Выходит, я каким-то образом расшифровал ее?
– Вот именно, каким-то образом... Думаю, все дело в сочетании ряда факторов: стрессовое состояние, напряжение воли, непредвиденная ситуация, ваши способности йога... На какое-то время вы отключились от внешнего мира, а потом ваше сознание ошиблось дверью и попало не на тот этаж. И вы прочитали три эпизода из многих миллионов, хранящихся в вашей памяти, прежде чем снова подняться наверх.
– Науке известны подобные случаи?
– Я не располагаю статистикой. Но, думаю, многие оказывались в подобном положении, однако не придавали этому значения. Считали прочтенную на нижних этажах информацию бредом, галлюцинацией, сном. К тому же случайная расшифровка носит, как правило, отрывочный характер. У вас получилось иначе.
– Значит, Молодой Охотник существовал в действительности?
– Да, много тысяч лет назад. Скорее всего он и Быстроногая - одни из самых отдаленных ваших предков.
– Эхсон Низамович усмехнулся: - Интересно, где, в каком лесу охотились мои?
– Что же с ними стало потом?
– Скорее всего ушли в горы. Просуществовать в ту эпоху вдвоем они вряд ли сумели бы. Вероятно, в горах они встретили другое, более миролюбивое племя, которое приняло их в свою пещеру.
– Знаете, мне даже как-то жаль, что я их никогда больше не увижу Молодого Охотника и Быстроногую.
– Погодите горевать. Рано или поздно наука научится расшифровывать генетический код, и тогда каждый человек сможет побывать в любой эпохе по собственному усмотрению. Представляете, какие возможности для науки, для развития человеческих эмоций!
– Как вы думаете, доктор, - осторожно спросил я, - моя эпопея имеет какую-нибудь научную ценность?
– Громадную!
– Эхсон Низамович вскочил со стула и заходил по палате маленькими быстрыми шагами.
– Особенно интересно ваше первое воспоминание.
– Первое? Но ведь там не было ничего особенного... Обезьяна убегала от хищника, погоня... страх... непонятный страх перед солнцем...
– Вот!
– Эхсон Низамович резко поднял кверху указательный палец. Страх перед солнцем!
– Он потрогал бороду и, сощурившись, спросил: Насколько вы наслышаны о теории Дарвина?
– В общих чертах...
– Что значит в общих чертах?
– Знаю, что человек произошел от обезьяны.
– А задумывались ли вы когда-нибудь над тем, почему этот процесс не продолжается?