Памятник
Шрифт:
— Готова, Тал?
Он помог ей сесть в лодку. Гребцы — юные мальчишки — оттолкнулись от берега. Оглянувшись, она увидела, как окруженный толпой детишек, Хорт изображает значение слова «силач».
— Какой милый парень, — воскликнула она.
Уэмблинг скептически ответил:
— Дурака валяет, как всегда.
Она усмехнулась.
— Да, пожалуй, ты прав.
8
Талита купалась в слабом прибое, она загорала на пляже, она дразнила странных зверюшек, которые настороженно поглядывали
Она нигде и никогда еще не видела такого песка, как на этом пляже. Она пересыпала его из одной ладони в другую и, к своему удивлению, открывала, что он состоит из крохотных, похожих на пудру гранул, отливающих множеством красок. Солнце было теплое, не жаркое, но расслабляющее, такое, что Талите с трудом удавалось не погрузиться в сон.
Теперь она редко виделась с Хортом. Его дни были заполнены обучением детей и пополнением собственных знаний. Талита не могла удержаться во время редких встреч от того, чтобы не пошутить над тем, как далеко он засовывает свой нос в повседневные дела местных жителей.
Вещи, которые увлекали его — вроде того, что какой-то старик упомянул случайно о времени, когда у них еще не было металлических наконечников на копьях, или что он придумал теорию, будто плохое качество местных глин помешало развитию гончарного производства, чему также способствовало наличие множества видов тыкв, или что он составил список из 117 слов, которые говорят, что у жителей Лэнгри не более семидесяти лет назад состоялся контакт с космонавтами, все это для Талиты вовсе не представляло интереса, и она не видела там ничего потрясающего, способного повлиять на мировое развитие.
Однако по мере того как шло время и красота Лэнгри становилась более привычной, мелочи жизни местных обитателей стали постепенно занимать и ее, так что иногда она принимала предложение Хорта прогуляться и взглянуть на что-нибудь, показавшееся ему из ряда вон выходящим.
Однажды, вернувшись после купания, она зашла в офис и обнаружила там своего дядю, что-то обсуждавшего с Хайрусом Эйнсом. Она уже хотела уйти, чтобы не мешать, но дядя сделал ей знак войти и присоединиться к разговору.
— Ну, Тал, — сказал он, — по-моему, ты тут по уши в делах.
— Я по уши в делах, на манер того, как это бывает с туристами, — горько покаялась она. — Торчу на пляже, пока не осточертеет, затем любуюсь видами, пока к горлу не подступает тошнота. Завтра Эрик поведет меня любоваться на тыквы, которые он считает потрясающими. Очень опасное мероприятие — в лес. А завтра ночью нас будут развлекать и кормить туземцы: песни, танцы, местные блюда, от чего меня тоже тошнит, так как я видела, из чего их готовят. И все подлинное, все не испорченное прогрессом. И все напоминает мне каникулы, которые я провела на Маллоре. Кстати, там меня тоже тошнило.
— Вкус туземных блюд заставит тебя забыть о том, что ты видела, а их танцы и песни очаровательны. — Уэмблинг подошел к окну и остановился, пристально вглядываясь вдаль. Видно, у него тоже были какие-то свои проблемы, требующие внимания, а потому Талита промолчала. — Туземцы отличные ребята, — продолжал он, — но мне хотелось бы, чтоб они не были так дьявольски упрямы. Полагаю, мне следует выгнать этого Хорта. Нет, я серьезно, он их поощряет.
Уэмблинг достал курительную капсулу и выпустил изо рта бледно-фиолетовый дымок. Потом направился к двери.
— Пойду погляжу, перепечатала ли Сейла ту корреспонденцию, — сказал он Эйнсу.
Талита проводила его любящим взглядом.
— Бедный дядечка. Самое важное дело его жизни, а твердолобые туземцы не желают с ним сотрудничать. А между прочим, что у него за дело?
Эйнс смотрел на нее, как бы тщательно взвешивая что-то. Когда она была девочкой, этот взгляд тревожил ее, но теперь она знала, что он так смотрит на всех — взвешивает.
— Хочет стать послом на Бинорисе, — сказал он.
Талита так и подскочила.
— Ох! Во дела! А что надо сделать, чтобы повыситься в ранге от нуля до представительства в самом важном мире галактики?
Эйнс откинулся на спинку кресла, поднял глаза к потолку и, подумав, ответил:
— Ловкость. Впрочем, ловкость нужна, чтобы заполучить место где угодно. Нам частично это уже удалось, так что вопрос сводится к тому, как мы можем использовать то, что у нас уже есть.
— Я же знала, что дядюшка не будет просто за так играть в посла!
Эйнс кивнул:
— У нас есть политическая поддержка, но этого мало, особенно на дипломатическом поприще, да еще в таком серьезном деле, как получение места на Бинорисе. Нам необходимо сначала добиться сенсационных успехов здесь, причем на это дело у нас остается совсем немного времени. Посол на Бинорисе уходит в отставку через год.
— Ах! Так вот почему вся эта возня со сточными канавами и переправами!
Эйнс опять кивнул.
— Нам надо быстренько трансформировать этот мир и произвести важные изменения в жизненном уровне населения. Причем сделать это так, чтобы получить отличную дипломатическую прессу. А времени катастрофически мало. И туземцы не желают с нами сотрудничать.
— Но зато какой приз вас ждет, если все получится, как вы хотите! — воскликнула с энтузиазмом Талита. — Первоклассное общество, культура…
— Экая чушь! — скривился Эйнс. — У Бинориса колоссальные минеральные ресурсы, и посол Федерации имеет неограниченные возможности влиять на выдачу лицензий на их разработку. Это назначение может принести до ста миллионов в год!
Вернулся Уэмблинг, таща кипу бумаг, и Талита сказала с чувством искренней жалости:
— Бедный дядюшка! Так много всего стоит на кону, а туземцы ничем не желают помочь. Неужели они вообще ничего не приняли из того, что ты им предложил?