Памятники древнего Киева
Шрифт:
Желание зодчего придать своему творению романтичность можно заметить в устройстве отдельных частей, а также в украшении портала. Архитектурная композиция связана с оформлением фасада посредством лепного орнамента, капителей, пилястр, фриза, но более всего с помощью картуша с гербом Миклашевского и венчающим его разорванным сандриком. Основной узор декора — цветы барвинка — изображены в невысоком рельефе, отчего воспринимаются неброским кружевным убранством. Роскошные каштаны не только создают прохладу, но и придают этому уголку монастыря таинственную прелесть.
В Древнерусском государстве монастыри непременно обводили оградой. Постройки за высокой стеной располагались не хаотично, а подчинялись исстари заведенному порядку. Даже невысокий деревянный частокол, намечая границы обители, придавал архитектурному ансамблю завершенность, уподобляя святую обитель городу или крепости. Если же монастырь имел фортификационное значение, то его укрепления ничем не отличались от крепостных.
Основным элементом внешней стены являлись ворота, обычно отделанные камнем даже при деревянном ограждении. Оформленные в виде резного портала, неусыпно охраняемые Святые ворота символизировали узкие врата спасения, через которые, по Евангелию, «многие поищут войти, но не возмогут». Надвратная церковь подчеркивала идейную роль всей постройки, поскольку выражала мысль о Божественном покровительстве. Не менее значимым элементом ограды были башни, выполнявшие как фортификационные, так и более житейские функции. В них устраивали кладовые, мастерские, кельи для братии. Сюда выносили монастырские производства, связанные с шумом и неприятными запахами, например чистку рыбы, кузницы, мастерские по изготовлению медной посуды.
По мере разрастания монастыря в нем возникали службы (поварни, воскобойни, квасоварни) и всевозможные хозяйственные постройки — амбары, погреба и сараи для ветоши, к коим относились потемневшие иконы. Именно в таком сарае около пяти веков пылились творения великого русского живописца Андрея Рублёва. В некоторых обителях имелось множество поварен, где отдельно готовили еду для братии, гостей, стрельцов или князя. Воду для выпечки хлеба нагревали в палатке. В башне или специально построенном здании у ворот чистили рыбу. «Квас медвяный ставили в сытной палатке», а неподалеку, также в особой постройке, хранили скатерти и посуду. Многие из хозяйственных келий возводились в камне и порой имели до трех этажей.
Часовни не относились к обязательным помещениям и возводились часто, но не всегда. Стоявшие в стенах монастыря, они напоминали о памятных датах. Однако чаще их устраивали за пределами обители, нередко у ворот, иногда относили на расстояние, приспосабливая для торговли свечами или просто устанавливая кружки для сбора милостыни.
Немалое значение в формировании облика монастыря играли внутренние кладбища, ограды, сады, огороды. Места погребения иносказательно воплощали сущность монашеского образа жизни: инок символически мертв, келья — его могила. Отражением этой идеи служил обычай хоронить монаха рядом с кельей.
В крупных монастырях обязательно устраивали жилье для престарелых и «болящих» иноков — больничные кельи. Если к ним добавлялась церковь и другие постройки, то получался отдельный архитектурный ансамбль, нередко перераставший в самостоятельную обитель.
К обязательным компонентам застройки любого монастыря относилась звонница, или колокольня. Простейшая звонница представляла собой две стойки с поперечной перекладиной, к которой крепился колокол. В примитивном виде она не имела композиционного значения, приобретая
Колокольня устанавливалась вблизи главного храма и, как правило, являлась вертикальным акцентом, выделявшим собор из остальной застройки. Она никогда не имела идейного значения, а вид пристройки еще более подчеркивал ее чисто служебный характер.
Монахи Выдубицкого монастыря существовали под звон большого колокола, расположенного на башне к западу от Георгиевского собора. Отдельно стоящая колокольня с купольным навершием, увенчанным высоким шпилем, имела обычное ярусное строение. Белоснежная гладь стен была мастерски обработана нишами, проемами, наличниками всевозможных форм и размеров. Построенная в XVIII веке, она завершила архитектурный ансамбль монастыря.
Церковь Спаса на Берестове
Живописное село Берестово упоминается в летописях как место, где издревле располагалась резиденция киевских владык. Князья с дружиной, семьей и челядью занимали деревянный дворец с многочисленными постройками, скрытыми от зверей и любопытных глаз высоким частоколом. Княжеский двор прятался в густых берестовых лесах, отделенный от Киева Днепром и двумя заболоченными долинами. Крайне выгодное с точки зрения обороны, такое расположение создавало трудности в управлении страной. Вероятно, поэтому здесь постоянно жили только Аскольд и Владимир Святославич, которым требовалась защита от собственного народа.
Не преодолимые для киевлян преграды нисколько не мешали внешним врагам, изредка проникавшим в эти глухие места. Так, в мае 1096 года Берестово вместе с ближайшими к столице монастырями разорили половцы. «Приде Боняк, — поведал летописец о тех трагических днях, — безбожный, шелудивый, отай, хищник, к Киеву внезапу и зажгоша болонье около града…»
В те годы Древнерусским государством управлял Святополк II (1050–1113). Киевский стол сыну Изяслава уступил преемник покойного Всеволода, черниговский князь Владимир, более известный под прозвищем Мономах. Современники отмечали робость великого князя в ратных делах и неосмотрительность в дипломатии. Эти незавидные для правителя черты вызвали междоусобицы и крайне обострили отношения с половцами. Первые годы княжения Святополка II стали для Руси временем бесконечных войн, братских раздоров и природных бедствий, подобных нашествию саранчи. Соединившись с войсками тмутараканского князя Олега, степняки разграбили Чернигов, Переславль, часть Киевского княжества, сожгли город Юрьев и лесную крепость в Берестове. Боняк успел постучать в Золотые ворота, но, вопреки поверью, двери не распахнулись, и варварам пришлось удалиться за Днепр.
Начавшееся в 1113 году восстановление Берестова продолжалось более десятилетия, а закончилось заботами Владимира Мономаха, к тому времени занявшего киевский престол. На месте сгоревшей деревянной церкви появился храм Спаса — однокупольное здание из камня с выступающими ризалитами на двух фасадах. Стены берестовской церкви были сложены типичной для местного зодчества кладкой с плинфой, оставлявшей на поверхности характерные полосы. Первые строители по традиции оштукатурили стены, оставив открытыми декоративные элементы: кресты и фризы с меандровым орнаментом.