Пан учитель
Шрифт:
Но летом мы учились мало, он больше водил меня по саду, объяснял названия деревьев, мы наблюдали, как трудятся пчелки, или же ухаживали за цветами — я их окапывала маленькой мотыгой и поливала из леечки. Проку от моей работы было немного, но она доставляла мне удовольствие, а я в свою очередь доставляла удовольствие дядюшке.
Зимой мы учились больше, и, если я хорошо себя вела, дядюшка показывал книгу, в которой было много красивых птиц и цветов. Иногда он рассказывал сказки и учил петь. Но родители считали, что все это развлечения, а не настоящая учеба, и в школу я все-таки должна пойти. Тогда они решили
Когда пан учитель впервые вызвал меня читать, я быстро встала, но вдруг представила себе, как меня будут все слушать, покраснела и не смогла слова вымолвить.
— Не бойся, Бетушка, если даже ты и не умеешь хорошо читать, стыдиться этого не нужно. Ученым еще никто не родился, каждый должен был начинать учиться, и я, когда был такой же маленький, как ты, тоже не умел читать.
Осмелев от этих слов, я стала читать, а когда закончила, пан учитель похвалил меня, сказал, что получилось довольно хорошо.
Так ласково он относился к каждому из нас и тем самым возбуждал в нас желание учиться.
Учили нас тем же предметам, каким обычно учат в нормальной городской школе: чтению, письму, арифметике, грамматике, закону божьему. Кроме того, примерно раз в неделю пан учитель рассказывал нам о каком-нибудь событии чешской истории. Делал он это обычно как поощрение за то, что мы были внимательны, что в плохую погоду никто не пропустил занятия, либо за то, что мы хорошо приготовили все заданные уроки. А мы, старшие, которых он выбрал, должны были дома написать то, что запомнили, и тот, кого пан учитель вызывал, читал написанное. Тем самым с его постоянными поправками и дополнениями патриотические события глубже, полнее и основательнее закреплялись в памяти.
Дважды в неделю мы занимались географией. Но как! Пан учитель укреплял на доске чистый лист бумаги и постепенно наносил на него контуры родной земли. Сперва границы, зеленым мелом, потому, мол, что там повсюду поросшие лесом горы. Затем одна за другой появлялись реки, озера и пруды, нарисованные, конечно же, синим мелом, и, наконец, на реках и озерах, рядом с лесами и у подножий гор мы строили красные деревни, замки, города малые и большие, крепости, и завершалось это строительство столицей — Прагой.
Мы должны были также кратко записывать рассказанное нам об отдельных географических местах. Эти уроки мы ожидали с нетерпением — пан учитель очень много знал и умел замечательно рассказывать о том, как одеваются и живут люди, о местоположении и плодородии разных краев, а чаще всего о том, что он видел собственными глазами, пройдя пешком почти всю Чехию. В такое совместное путешествие он не забывал приглашать не только будущих ремесленников, но и тех, кто собирался возделывать плугом отцовское поле.
Даже пение не считалось в нашей школе чем-то второстепенным. Хотя мы ежедневно до начала и после занятий, на уроках, при переходе к новому предмету, для отдыха, пели песни, а пан учитель аккомпанировал нам на скрипке, тем не менее регулярно дважды в неделю мы занимались пением, как правило, полчаса или около часа. Девочки учили дискантовые ноты, мальчики — альтовые (за исключением солистов), учились читать и писать, брать терции, кварты, квинты, сексты. Новые песни обычно пели на два голоса. Наши школьные состояли из двух, трех, самое большее из пяти куплетов. Учились мы и хоралу [2] . Пан учитель ставил перед нами двух солистов, с хорошими голосами и твердо знающих ноты — дискант и альт, — и заставлял их несколько раз вместе исполнять новую мелодию. После этого сперва мы, девочки, затем мальчики (они с альтом, а мы с дискантом) и уже потом все вместе по нотам репетировали новую песню до тех пор, пока не получалось хорошо.
2
Хорал — церковное многоголосное пение.
Учитель перед нами стоял либо ходил со скрипкой, чтобы при каждом неясном или неверном звуке поправлять нашу ошибку. А то, что мы с хорала не начали, а завершили им, означало достижение верха совершенства. Трижды в неделю после занятий мальчикам, которые пели на хорах в костеле, давались уроки музыки. Став старше, я тоже училась петь и играть на фортепьяно, но через три года пан учитель сказал мне:
— Не мучайся зря, Бетушка, оставь это занятие, ты никогда не будешь ни певицей, ни пианисткой; будь ты мальчиком, из тебя, пожалуй, вышел бы хороший студент. Употреби это время на что-нибудь более полезное!
Я послушалась его.
По четвергам мы собирались в саду и помогали пану учителю в работе, что для нас было весьма полезно, так как он нам непрерывно объяснял, почему одно в природе так, а другое иначе, как называются цветы и деревья, делился разными сведениями из естествознания. Старшим мальчикам пан учитель показывал, как делать прививки: у него в саду был небольшой питомник. В двух ульях он держал пчел, часто о них рассказывал и настоятельно приводил нам в пример их трудолюбие.
Бывало, услышав что-нибудь уже известное мне, я говорила:
— А я это знаю, мне дядюшка рассказывал!
И пан учитель стал расспрашивать о дядюшке, а я рассказывала о нем, о том, как он говорил мне: «Помни, Бетушка, и благодари каждого, кто тебя чему-нибудь доброму научил». Пан учитель похвалил дядюшку и подтвердил его слова. После работы жена пана учителя приносила нам хлеба и молока, или же он угощал нас фруктами, сорванными прямо с дерева.
В воскресенье после обедни мы все, и те, кто еще не окончил школу, и кто окончил ее, но по воскресеньям приходил повторять пройденное, отправлялись с милейшим паном учителем на прогулку. Всю дорогу он нам что-то рассказывал: перебегали дорогу муравьи — о муравьях, все, что нам попадалось: птица, поле, небольшой пруд, — он использовал, чтобы нас учить.
Однажды шли мы по разбитой дороге мимо холма, на котором ничего не росло, а у подножия образовалось стоячее болото. Остановился наш предводитель и сказал:
— Взгляните, дети, если бы хорошие хозяева болото осушили, доброе их поле стало бы больше; если бы этот голый холм засадили черешней, через несколько лет она принесла бы доход, а если бы починили дорогу, то не пришлось бы мучать лошадей, ломать телеги, да и на место приезжали бы на четверть часа раньше. Так что вы, ребята, когда со временем станете хозяевами, вспомните, о чем на этом месте говорил старый ваш учитель…