Pandemonium Трип
Шрифт:
– Что?
– Мне столько лет, а я всё никак не могу привыкнуть к человеческой жестокости, чёрствости, ко всему этому. Животные подчас поступают благороднее. У меня есть кот. Все соседи говорят о нём гадости. Мол, бандит и всё в таком роде. Так вот, представьте себе, у этого паршивца была пара – бродячая кошка, и эти двое наплодили котят. В мой рассказ будет трудно поверить, но «бандит» не отходил от своего семейства, охранял их в подвале, суетился вокруг детёнышей, а обо мне вообще забыл. Всё было бы хорошо, но в один из дней я увидел его кошку на помойке. Дохлую. Она валялась рядом с контейнерами. На бедняге живого места не было…кишки наружу. Кошмар. Я её похоронил, как полагается. Не мог остаться в стороне.
– Вы мне рассказываете о таких вещах…
Доктор не дал женщине возможности предъявить ему справедливую претензию:
– Я рассказываю вам всё это, в надежде найти в вашем лице понимание. Возможно, в это трудно поверить, но я тоже человек и многое меня мучает. Эти животные. Как же их жалко. Но горевать я буду обо всех тех детях – о людях, оставленных своими матерями. Как часто они бывают обречены.
– Мы все обречены. – с дрожью в голосе ответила Мария.
– Да, но у животных нет выбора. – таинственно произнёс Лусид.
На этих словах, доктор навсегда попрощался с единственной пациенткой, которой он причинил столько боли. Переступив порог больницы, Лусид ощутил приятное облегчение – внутренний проводник исчез, и он снова всецело принадлежал самому себе.
Первая ночь была бессонной и бесконечно долгой. Тьма преследовала Марию всю её жизнь и, наконец, настигла её, наглядно демонстрируя, к чему приводит упрямая борьба за то, что ей не полагается. Слушая крики младенцев, женщина ловила себя на мысли, что одним из них мог быть её ребёнок. Не позволяя себе плакать, она напряжённо думала, выстраивала чёткий план необходимых действий и сама себя уговаривала относительно каждого пункта, решающего – каким именно будет её будущее. Доктор Лусид дал ей оружие для продолжения борьбы. То, что она намеревалась предпринять, до этого дня, считалось ею совершенно неприемлемым.
Странный разговор о людях и животных имел особый смысл. Лусид украдкой бросил в неизвестность маленькое семя надежды, которое пустило корни сначала в её мыслях, а затем – и в самой жизни. Мария обрела своего сына. Им оказался тот мальчик-отказник. Он же был биологическим сыном Камиллы.
Избранным, судьба выбирает сложные пути. К счастью для избранных, те не видят все уловки, заготовленные для них. Они могут раз за разом сталкиваться с теми, кто играют главные роли в их жизни, но не замечать этих людей. И в каждом отдельном случае остаётся неизвестным вопрос – хорошо это, или плохо.
Случайно увидев мальчика, Камилла сказала: «Ой, страшилище».
Она не почувствовала к этому ребёнку необъяснимого притяжения, идентифицирующего их родство и ту особую связь, которая должна была сформироваться за 9 месяцев их неразрывного существования. Стараниями Корнелии, между ними образовалась пустота. Все её чувства были направлены на мальчика, которого выбрала для неё мать. И рядом с ним она ощутила всё, чего ожидала. Камилла была полностью удовлетворена.
Впервые увидев мальчика, Мария сказала: «Ой, да ты и вправду мой».
Лурифракулус и Туфон безупречно провернули многоходовую манипуляцию. Пока люди принимали сконструированную ими данность, сами они уже были на полпути к вечному городу, где их ждали старые приятели и новые знакомства.
5
Вечный город – величественный музей, сохранивший памятные символы, родом из истоков бытия и последующих эпох. Вне современности, но всегда для неё. Бессмертное, необъяснимое, великое чудо. Это необъятный архив широко известных и забытых историй, творимых людьми, чьи имена, рано или поздно, должны исчезнуть навеки. Надёжный приют различных верований, мировоззрений, культур и даже извращений.
Лурифракулус и Туфон появлялись тут каждый раз, когда выпадал их черёд творить историю. Будь их воля, находясь в мире людей, они не покидали бы пределов вечного города. Только там они были максимально близки к своему естеству.
И снова, они оказались здесь в качестве приглашённых гостей удивительного торжества. Простые люди, признанные другими простыми людьми мировой элитой, съехались со всего мира людей в вечный город, чтобы почтить Древнейшего Бога – осквернённого простыми людьми низшего порядка. Простые люди высшего порядка возлюбили того, кто был поруган и из поколения в поколение тайно передавали сакральный трепет к тому, чьё имя не принято было оглашать во всеуслышание. Они просили у него того, чего не мог им дать никто другой. Они получали знания, силу, власть, популярность и несметные богатства. Они были благодарны. Они, как и их предки, мстили всем сопричастным к непрекращающемуся осквернению того, о ком всё так же было запрещено говорить. Мстили изощрённо и с удовольствием.
Человекоподобные духи вошли в место торжества через тайный ход, который располагался за старинным фонтаном с античными фигурами и тёмным гротом, скрывающим небольшую дверь, олицетворяющую символичный барьёр, разделяющий мирскую суету и культовое место для избранных – дворец, возводимый, но не возведённый до небес. Величественное пространство, где таинственным образом тормозилось время, и сохранялись тайны. Высокие колонны удерживали необъятный по своим размерам купол, расписанный великими живописцами предыдущих эпох. Те картины словно оживали, стоило только задержаться восхищённому взору. Мистическая эстетика пронизывала до дрожи каждого, кто оказывался здесь впервые. Скульптуры совершенных людей и барельефы, готовые поведать о знаковых событиях, повторяющихся вновь и вновь. Ослепляющие лучи, но не Солнца, а полной Луны пробивались через арочные окна под куполом. Вокруг стоял густой туман окуриваемых благовоний. Вдыхаемый аромат редчайших смесей вызывал экстатические ощущения. Все собравшиеся наслаждались очередной возможностью возвыситься над недостойными и компанией друг друга, где каждый знал – кто чего стоит.
Представители мировой элиты готовились к чествованию задолго до каждого события и являлись на собрания, принося с собой и на себе всё самое ценное из того, что было в их владении. Согласно убеждению, принятому в тайном круге, это не была гонка тщеславия – они расценивали демонстрацию своих достижений как дань уважения месту, времени и самим себе.
Классическая музыка заглушалась сотнями голосов. Разные языки сливались в один понятный – язык интереса и выгоды. Мир не стоял на месте, и многое следовало обсудить, рассудить и осудить.
– И тут ничего не меняется. – разочарованно констатировал Лурифракулус.
– Ты разучился видеть? – едва сдерживая смех, ответил Туфон. – Посмотри, как они нарядились.
– Как прислуга. И что это значит?
– Тебе и вправду интересно?
– Мне неинтересны люди, а вон те двое вызывают вопросы. – он указал на духов высшей иерархии, беседующих в тёмном углу зала.
Одним был тот, кому они с Туфоном подчинялись, а во втором, Лурифракулус узнал их непримиримого антагониста, чьё присутствие на торжестве оказалось для него неприятным сюрпризом.