Пандора
Шрифт:
– Взаимно.
Но ответ Эдварда летит в пустоту, потому что мистер Блейк уже спешно выходит, прихрамывая, за порог, и фалды пальто взметаются в воздух. Он не захлопывает за собой дверь, и мисс Блейк со вздохом выходит из-за прилавка и плотно ее затворяет. Обернувшись, она сцепляет пальцы – нервно, подмечает Эдвард, – и натянуто ему улыбается.
– Прошу прощения, мистер Лоуренс.
– За что?
Она занимает привычное место за прилавком.
– Боюсь, вас одурачили, точно так же, как и всех, кто переступает наш порог. – Мисс Блейк вручает ему аккуратно завернутую булавку для галстука, Эдвард берет сверточек и держит его перед собой.
– Мне это известно.
Она кивает.
– Так я и думала. Вы очень внимательно все тут осматривали.
– Да. – Больше мисс Блейк ничего не говорит, и тогда Эдвард спрашивает: – Но зачем вы утруждаете себя, говоря мне об этом? Вам же нужно извлечь выгоду – разве вы не совладелица этого магазина?
Тень мелькает в ее глазах – они, как Эдвард теперь отчетливо видит, цвета сдобренной специями карамели, – и у него внутри что-то обрывается.
– Сама не знаю, почему я вам это сказала. Из-за чувства вины, наверное. И нет, магазин мне не принадлежит.
Раздается птичий клекот, и оба чуть не подпрыгивают от неожиданности. Эдвард уж и позабыл о сороке, сидящей высоко на книжном шкафу. Мисс Блейк вытягивает руку, произнеся шепотом два слова: 'Ela ed'o [28] – наверное, греческие, думает он, – и, шурша переливчатыми крыльями, птица спархивает со шкафа к ней на ладонь. С легкой улыбкой мисс Блейк аккуратно сажает сороку себе на плечо, откуда та смотрит на Эдварда тем же самым взглядом, каким смотрела на него на улице.
28
Иди сюда (греч.).
Эдвард крепче сжимает сверток. Он кашляет, старается не замечать пытливого взгляда птицы.
– Должен вам признаться, мисс Блейк.
– В чем?
– Я пришел сюда, чтобы встретиться с вами.
Пальцы, треплющие белую грудку сороки, замирают.
– Со мной?
В глазах девушки замешательство, и Эдвард поднимает руку, желая ее успокоить.
Сорока тотчас срывается с места и клюет его в ладонь.
Тишину нарушают шумное хлопанье крыльев и резкий прерывистый клекот. Сверток с булавкой для галстука падает на пол. Эдвард невольно вскрикивает, мисс Блейк ахает и обхватывает обеими руками обеспокоенную птицу.
– Гермес, не надо! Прекрати!
Эдвард отступает к затейливому позолоченному креслу. Походя он сшибает пустую чашку из-под бульона, которая катится по полу. Посасывает место укуса между большим и указательным пальцами, ощущает языком теплый металлический привкус крови.
– О, мистер Лоуренс! Простите великодушно! – мисс Блейк подскакивает к нему с лоскутами оберточной ткани. Эдвард опасливо глядит вверх и видит, что сорока снова восседает на книжном шкафу. Мисс Блейк садится в другое кресло и, не задавая вопросов, берет его руку. Прикосновение нежное, но при этом решительное. Мисс Блейк осматривает ранку, склонив темноволосую головку над его ладонью, и, хотя ранка ощутимо болит, Эдварда больше интересуют завитки волос на девичьей макушке и тяжелая блестящая коса.
– Да это просто царапина, – бормочет он.
– Не просто, – возражает мисс Блейк, отодвигаясь в сторону, чтобы он смог сам все разглядеть.
«Царапина» напоминает скорее треугольную дырку, и Эдвард удивленно моргает, глядя на нее. Птица и впрямь выдрала кусочек кожи.
Мисс Блейк вздыхает и плотно прикладывает к коже лоскут ткани.
– Не больно? – спрашивает она, и Эдвард отрицательно мотает головой, потому как, странное дело, место укуса болит не больше чем обычная царапина. Мисс Блейк тоже качает головой: – Заболит, через час или два. Поверьте, я знаю. – Она поворачивает руку, не выпуская его ладонь. На запястье у нее виднеется небольшой шрам в форме полумесяца. – Я совершила ошибку: стала чистить его клетку, а он сидел внутри, – тут мисс Блейк сдержанно улыбается. – Гермес отлично умеет защищаться. Если кто-то, как ему кажется, посягает на то, что принадлежит ему, он будет решительно это оберегать.
Она разжимает руку и снова осматривает ранку.
– Я сейчас сделаю перевязку, чтобы кровотечение не усилилось.
Эдвард наблюдает, как мисс Блейк туго перевязывает ему ладонь полоской ткани.
– Так странно, – говорит он, – что вас защищает птица.
– Ничего странного.
Мисс Блейк завязывает тряпицу узлом и отпускает его руку. На мгновение он ощущает себя лишенным чего-то важного.
– Я нашла его на крыше перед окном моей спальни года четыре назад. Наверное, выпал из гнезда. Поначалу я его там оставила, полагая, что родители за ним прилетят, но они не прилетели, а я не смогла оставить беспомощного птенца на произвол судьбы. Я внесла его в комнату, стала его выхаживать. Сороки очень умные птицы. Они помнят, кто проявил к ним доброту.
Некоторое время они оба смотрят на птицу, которая теперь стоит на одной ноге и чистит когти на другой. Потом мисс Блейк снова оборачивается к Эдварду:
– Итак, сэр, что же вы хотели со мной обсудить?
Глава 12
Дора выслушала просьбу мистера Лоуренса – ибо это была, вне всякого сомнения, просьба – молча и не без сочувствия. Этот бледный светловолосый мужчина смотрит теперь на нее с трепетом, ожидая ответа, и душой Дора с ним: она ведь прекрасно знает, каково это – стремиться к чему-то и спотыкаться на каждом шагу, потому-то и произносит с печалью:
– Я ничем не могу вам помочь!
Мистер Лоуренс изменяется в лице:
– Не можете?
Дора встает и с явным отвращением обводит рукой торговый зал.
– Поглядите сами, сэр, где мы находимся! Полюбуйтесь, – и тут она указывает на все еще валяющийся под ногами сверток с булавкой для галстука, – на эту финтифлюшку, за которую вы отдали заработанные тяжким трудом деньги. Вы не хуже меня знаете, что этот магазин торгует подделками и дешевыми безделушками.
Мистер Лоуренс смотрит на нее, все так же сидя в кресле.
– Этого я отрицать не могу. Но я уверен, что у вас тут хранится нечто, что сослужит мне добрую службу. В противном случае мне бы не рекомендовали к вам обратиться.
– Рекомендовали?
– Мне посоветовали прийти сюда. Поговорить с вами.
– Кто?
– Один джентльмен, которого я встретил в кофейне. Похоже, он о вас знает…
– Ну, – пожимает плечами Дора, – мои родители были весьма известны. Такую репутацию, как у них, мог заслужить в нашем деле не каждый. Но вот уже много лет, как «Эмпориум Блейка» не торгует предметами, представляющими историческую ценность, и мы совершенно точно не продаем средиземноморских экспонатов. Все, что было найдено моими родителями, пропало. – Дора зажмуривается, переживая горькую боль утраты, охватившую ее с новой силой. Открыв глаза, она видит мистера Лоуренса сквозь облачко черных пятнышек. – Я тоже мечтала найти здесь ценности. Вот только вчера вечером пыталась разыскать что-то из старых папенькиных вещей, но меня ждало жестокое разочарование.