Пангея. Книга 2. Подземелье карликов
Шрифт:
— Вильгельм… — протянула царица. — Какое интересное имя… Вильгельм…
У нее получалось что-то вроде «Филихельм».
— Отец придумал, — чуть виновато сказал Вим. — В честь Гауфа и младшего из братьев Гримм.
Царица снисходительно улыбнулась, словно знала, о ком идет речь. Хотя до рождения великих сказочников оставалось еще не одно тысячелетие.
— Мое имя Рашти, — сказала она.
Вим почувствовал толчок в спину и невольно шагнул ближе. Или ему полагалось поклониться? На всякий случай Вим кивнул — амазонки за спиной выглядели
— Не волнуйтесь, дети мои. — Царица подняла руку. — Думаю, эти путники не желают нам зла… Ведь так?
Глаза ее лукаво блеснули.
— Что вы! — поспешил сказать Вим. — Мы вообще…
— Вы голодны? — перебила его Рашти.
— Ну как сказать… Если учесть тот факт, что я вообще не помню, когда ел последний раз, пожалуй — да. Чуть больше, чем чертовски.
Царица кивнула со всей полагающейся по статусу снисходительностью.
— Садитесь, — Рашти указала на стол. — Не стесняйтесь. Вы проделали большой путь, и вам нужно набраться сил.
Улыбка ее была ласковой и доброй. Пожалуй, слишком.
— Она предлагает нам поесть, — сказал Вим Белке. — И я настоятельно советую тебе не отказываться.
Девочка вздрогнула и посмотрела на Вима так, словно впервые его увидела. Но, кажется, к ней возвращался дар речи:
— К… Кто эта женщина?
— Она у них вроде вождя, — пояснил Вим.
— Я вижу, — сказала Белка. — Но кто она? Тут всюду лед, который не тает. Это Владычица Льда? Но тогда почему здесь тепло и цветут цветы?
Взгляд Рашти метнулся к девочке.
— Прости, моя юная странница, я не понимаю, что ты говоришь.
— Она говорит, что у вас очень красивый город, — поспешил сказать Вим. — Особенно ей понравились… хм… некоторые цветы.
Он повернулся к Белке и зашептал:
— Никакая она не Владычица Льда! Эта дамочка и слыхом не слыхивала о твоих сородичах. И вообще — кругом не лед, а стекло.
По лицу Рашти скользнула тень, и Вим быстро заговорил:
— Простите. Она немного стесняется. Первый раз на приеме у королевы, знаете ли. Да и манерам она не обучена.
— Эта женщина… Она не такая, как кажется, — сказала Белка.
— Не надо стесняться, юное создание, — улыбнулась Рашти. — Это лучшие фрукты из моих садов. Я сделала их сама. Ешьте, не бойтесь. Мои дочери нальют вам вина.
Послышался треск электрического разряда. Короткая молния сорвалась с копья амазонки и ударила в землю. Может, и случайность, но…
— Пойдем, — зашептал Вим Белке. — Не хочу, чтобы эти дамочки загнали нас туда силой.
Он повернулся к королеве.
— Вина, пожалуй, не стоит. Моя спутница слишком юна, а алкоголь вреден для детского организма.
Лицо Рашти стало печальным, словно она не на шутку расстроилась. Вим за руку втащил Белку в беседку и чуть ли не заставил девочку сесть. Сам по-турецки сел рядом, широко улыбнулся царице. И вдруг понял, что совершенно не хочет есть. Не хочет, да и не может. И вроде уже не отказаться — невежливо и опасно,
Королева смотрела на него с любопытством. Как ученый на подопытного кролика, который вот-вот проглотит ампулу с ядом.
Вим заставил себя съесть какую-то ягоду и совсем не почувствовал вкуса. Белка же и вовсе ни к чему не притронулась.
— Вам понравилось?
— М-м… Очень вкусно, — соврал Вим. И тут же проклял себя за ложь: пришлось тянуться за второй ягодой. — Никогда не пробовал ничего подобного. Как называются эти ягоды?
— Никак, — вздохнула Рашти. — Я так устала, когда их делала, что не смогла придумать название. Берите еще, не бойтесь! Эти растения не кусаются.
Рашти рассмеялась. Однако Белка, судя по взгляду, думала иначе. Девочку можно понять — если тебя пытался съесть цветок-людоед, и на ромашку будешь смотреть косо. Вим взял фрукт, формой похожий на яблоко, цветом же — на перезрелый баклажан. Упругая кожура слегка прогибалась под пальцами. Вим почувствовал себя как эскимос, которому впервые в жизни дали банан. Ну и как, спрашивается, такое едят?
— Красивый у вас город, — сказал он. — Очень интересная и необычная архитектура. Как называется это место?
У самого Вима имелось несколько версий — Эдем, Авалон, Опар… Место напоминало их все разом и по отдельности.
— Разве это город! — вздохнула царица. — Здесь нет и тени величия настоящего города. И имя у него простое — Рашти.
— Такое же, как и у вас?
— Вы наблюдательны, Вильгельм, — сказала царица. — Да, этот городок назвали в мою честь.
Вим вертел в руке темно-лиловое «яблоко», не решаясь его надкусить.
— Городок? А разве есть еще другие?
Рашти смерила его взглядом. На секунду Виму показалось, что в глазах царицы что-то сверкнуло, словно рядом кто-то чиркнул спичкой — и вспышка отразилась в зрачках.
— Возможно. Быть может, мы не единственные, кому удалось спастись. Но ведь это вы пришли оттуда, и вы должны мне рассказать. Какие вести вы мне принесли?
Вим растерялся.
— Мы… Я? Не знаю, что и сказать…
— Как вы попали в мой город?
— Мы открыли ворота, и так получилось, что пришлось через них пройти. А вели они прямиком в ваш сад.
Глаза Рашти словно заволокло туманом.
— Открыли ворота?
— Запустили механизм, который в свою очередь активировал линзу, — начал Вим, но по лицу Рашти догадался, что она не понимает, о чем он говорит. Постарался объяснить: — Ну, линзу — узловую точку искривления пространственно-временной ткани.
Лицо царицы стало еще более недоуменным. Вим сдался.
— Ох… Светящееся окно в воздухе.
— А… Ворота. — Лицо ее стало хмурым, но улыбка быстро вернулась. — Так вы открыли их случайно?