Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник)

Иннес Майкл

В пустом тщеславии проводим мы года,Но сгинет все, исчезнет без следа.Недолго нам блуждать еще во тьме.Timor Mortis conturbat me.Кто беден был, и тот, кто был богат,И граф, и принц, и рыцарь, и прелат —Всех успокоит Смерть в бессрочном сне.Timor Mortis conturbat me. Художник,

стихотворец и астролог,Ученый, проповедник и теолог…

Но меня ждет работа. Я имею в виду необходимость изложить на бумаге подробный отчет о происшедшем. Это может оказаться полезным, и потом – я еще не закончил своего дневника, который веду для тебя, Диана. Пройдет, должно быть, немало часов, прежде чем представители внешнего мира – медики, полицейские, юристы – смогут пробиться в Эркани. И теперь уже мне совсем неведомо, когда сумею выбраться отсюда я сам. А виной тому пренеприятный факт, что я оказался невольно связан с делом, которое, вполне вероятно, классифицируют как убийство. Поистине странное выпало мне Рождество!

Прежде всего я чувствую необходимость убедить тебя (как и себя самого), что, хотя мои предыдущие записи и содержали в себе некие зловещие предзнаменования, их ни в коей мере нельзя считать излишне драматизированными. События изложены точно, как и описание моей собственной, пусть иногда и слишком темпераментной на них реакции. Тем не менее я счел крайне важным уделить страницу повторному изложению происшедшего уже без всяких фантазий и возможных прикрас.

Итак.

Мисс Гатри и я прибыли в Эркани без предупреждения в результате, по всей видимости, чистейшей случайности вечером в понедельник. Хардкасл как раз в это время ждал какого-то доктора, хотя и темнил по этому поводу. Гатри – хозяин замка – принял нас достаточно любезно в своих владениях, носящих многочисленные приметы его скупости. Но при этом мне показалось странным, насколько дорогим ужином нас угостили. Заслуживают отдельного внимания обитатели замка. Прежде всего следует отметить аномальную фигуру управляющего Хардкасла, производящего впечатление законченного мерзавца. Его престарелая жена не отличается умом. Есть еще юноша, который и вовсе страдает слабоумием. Сам владелец замка, напротив, умен и образован, равно как и силен физически… Я не буду здесь переходить известной черты и скажу честно: мне было бы трудно дать определение психическому состоянию лорда, если бы меня вызвали свидетелем в суд. Несомненным фактом, хотя и не имеющим пока объяснения, является атмосфера напряженного ожидания – о чем свидетельствует своего рода электрический ток, пробегавший между Гатри и его племянницей Кристин Мэтерс в связи с людьми или какими-то событиями, происходившими вне стен замка, и нам неведомыми. Еще одним неопровержимым фактом следует считать открытое предупреждение Хардкасла об опасности, исходящей от некоего Нейла Линдсея. Остальное можно отнести к области интерпретаций, но не фантазий. Первое, что я подметил, была несколько необычная реакция Сибилы Гатри при виде собственности, которой владел ее однофамилец (или родственник?), а также при упоминании, что американские кузены присылали к Рэналду Гатри «своих друзей». Как ты убедишься в дальнейшем, я нашел ключ к пониманию ее поведения. Второе: меня поразил тон, в котором Кристин сказала дяде, что он «никак не может выбрать одно из двух». И третье: более чем странные слова, которые Гатри адресовал мне: «Я очень рад, что вы нашли дорогу сюда». Все эти события и фразы несли в себе некий заряд, без них картина была бы неполной, а потому я присвоил им статус необъяснимых пока фактов. Разумеется, я допускаю, что в моем прежнем изложении есть еще детали, обладающие не меньшей значимостью, но я пока не успел до них докопаться.

А теперь о событиях, приведших к смерти Гатри. Не знаю, удивит ли тебя это обстоятельство, но первое, о чем надо здесь упомянуть, касается крысы.

Прошлым вечером Кристин снова вышла к ужину одна. Потом, не зная чем еще нас развлечь, она остановила свой выбор на учебном классе, где показала целую подборку своих рисунков, лежавших на столе так, словно их вскоре собирались упаковать. Это в большей степени поспешные и сделанные скупыми линиями наброски, изображающие главным образом диких гусей на озере Кайли. Но сейчас она была еще более застенчива и одержима какими-то своими помыслами, чем накануне, и вскоре оставила нас. Несколько минут спустя Сибила сказала, что ей холодно (а холод в комнате стоял действительно собачий) и она почитает в постели перед сном. А еще чуть позже наверх отправился

и я, прокручивая в голове сооружение палатки для более эффективной защиты от крыс, чем имел прошлой ночью. Именно в целях доведения этого плана до совершенства, я взялся за изучение омерзительных тварей.

Прежде всего их легко можно разбить на группы в зависимости от размера и цвета. Были крысы крупные и мелкие, бурые и серые, а кроме того (здесь мне увиделось нечто особо зловещее) – совершенно черные. А еще присутствовала некая пегая разновидность словно слегка покрытых плесенью грызунов. Некоторые крысы выглядели толстыми, но больше было тощих, одни двигались лениво, но в массе своей они перемещались очень активно – хотя это свойство не являлось чем-то постоянным. Кроме того, я бы выделил еще две категории – просто нахальных и откровенно наглых. Причем, насколько я мог судить, в принципе не существовало пугливых крыс, хотя, казалось бы, их мог приучить к страху острый перочинный нож хозяина замка. Все это более или менее ожидаемо в старинном доме, где крысы привыкли вести себя, как им заблагорассудится. Но что действительно меня поразило, так это зрелище изредка мелькавших крыс-ученых. У меня есть основания полагать, что такие крысы встречаются гораздо реже, чем, скажем, розовые или голубые.

Ученые крысы. Так я определил для себя несколько экземпляров, бегавших кругами с небольшими бумажными свитками, напоминая студентов, которым выдали только что отпечатанные дипломы. Мне, вероятно, почудилось, что их больше, хотя на самом деле я различил всего два или три подобных зверька.

Первое объяснение, пришедшее мне в голову, заключалось в том, что в борьбе со скукой Гатри ставил необычный эксперимент, копируя тех исследователей, которые помечали китов и таким способом определяли, как много времени им требуется, чтобы обогнуть земной шар. Я был настолько заинтригован, что взялся за охоту на крыс-ученых, вошел в раж и провел за этим занятием не меньше часа. Должно быть, я выглядел абсолютно сумасшедшим в лучших традициях замка Эркани, гоняясь за крысами с кочергой из своей спальни. Мне скоро стало ясно, что ученое братство, хотя и выглядело ленивее остальных, отличалось удивительной ловкостью и сообразительностью. Охота на них с помощью кочерги оказалась ошибкой – изловить такую крысу могла только пара очень быстрых рук. Однако бесполезная в нападении кочерга показалась мне необходимой, когда я сосредоточился на защите. Оставив охоту, так и не добыв трофея, я взялся возводить ночную фортификацию, держа кочергу все время под рукой.

Непостижимым образом мне удалось заснуть, но дважды меня будили пробравшиеся под навес крысы, а я дважды вслепую бил кочергой. И после второго удара услышал поистине душераздирающий визг. Бедный мистер Хардкасл. Я знал теперь, какие звуки раздавались по ночам у него в голове. Я зажег свечу. И, о чудо! Я убил наповал именно ученую крысу.

От моего удара она превратилась в кровавое месиво, и мне потребовалась минута, прежде чем я собрался с духом и осмотрел трупик. Свиток оказался клочком очень тонкой и дорогой бумаги, вырванным, возможно, из ручной работы индийского блокнота. Он был хитроумно привязан ниткой к лапке грызуна. Я перерезал нить и брезгливо развернул свиток, поскольку его запятнала крысиная кровь. На кусочке бумаги чернилами были мелким почерком выведены слова. «Втайне от всех приведите подмогу на вершину башни срочно».

Я оделся. Не помню, чтобы мне пришло в голову, что все это слишком мелодраматично, абсурдно и могло оказаться плодом вымысла Гатри или злым розыгрышем. Если провести долгое время на большой высоте, то привыкаешь к разреженному воздуху и можешь потом с легкостью выполнить там любую работу. Я, проведший в замке Эркани уже больше двадцати четырех часов, был готов поверить во что угодно и воспринял зов о помощи, доставленный крысой, вполне серьезно. Мои мысли занимало только одно: как кратчайшим путем проникнуть на вершину башни.

В коридоре за дверью моей спальни царила кромешная тьма, а свечу задуло ветром, не успел я пройти и нескольких шагов. Мне сразу вспомнился электрический фонарик Сибилы Гатри, и хотя представлялось совершенно неуместным будить ее и повергать в тревогу (впрочем, как ты уже могла заметить, она не из пугливых), я одновременно понимал: сложившиеся чрезвычайные обстоятельства давали мне право заручиться любой помощью, какая только могла оказаться доступной. А потому я вернулся назад и постучал в ее дверь. Ответа я сразу не услышал, но не удивился – ветер завывал на сто тонов одновременно, заглушая прочие звуки. Я постучал снова. Потом открыл дверь и вошел без приглашения. Окликнул ее, зажег спичку, набрался смелости и приблизился к огромной постели. Подозрение переросло в уверенность: в комнате никого не было.