Паника в ложе "В"
Шрифт:
— Я как раз пытаюсь тебе втолковать, что не появится. Забыл сказать, что вчера я встретил доктора Фелла и Хермана Гулика — окружного прокурора, у которого он остановился. Мисс Вейн часто звонила доктору Феллу из Майами, спрашивая, не появились ли у него какие-нибудь новые идеи относительно выстрела. Последний раз она звонила вчера и повторила, что ни за что на свете даже близко не подойдет к театру «Маска»!
— А доктор Фелл будет там?
— Не с самого начала — возможно, подойдет позже. Судья Каннингем, который консультирует труппу Марджери Вейн по поводу текстуальных вопросов, костюмов и оружия, очень рассчитывает на присутствие маэстро. Но на это рассчитывают и в клубе юристов, состоящем в основном из молодежи, чьим председателем является мистер Гулик. Они устраивают сегодня обед в отеле «Першинг» в Уайт-Плейнс, и доктор Фелл обещал им бесплатную лекцию на тему «Убийства, с которыми я сталкивался». А потом он и мистер Гулик отправятся в Ричбелл.
В холле сгущались тени. Нокс вздохнул и посмотрел на часы.
— На репетиции будет очень мало зрителей. Я очень рад, Джуди, что ты поедешь со мной. Мы должны выехать поездом без пяти восемь с Гранд-Сентрал, а сейчас уже двадцать пять минут восьмого, так что нам пора идти. Хотя постой! Каким именем ты пользуешься?
— То есть? — Побледнев, она уставилась на него.
— Ты ведь не носишь обручальное кольцо и не желаешь иметь со мной ничего общего. Но я должен тебя представить. Как тебя называют в офисе?
— О! — Лицо Джуди вновь порозовело. — Я — миссис Нокс, Панч. Больше я никем быть не могу. Все дело в паспорте.
— В паспорте?
— По американским законам я не стала твоей соотечественницей, когда мы поженились. Но по нашим законам, как тебе должно быть известно, англичанка, которой хватило глупости выйти замуж за американца, может внести в британский паспорт фамилию, полученную после замужества. По паспорту я все еще «Кристин Дороти Нокс, жена американского гражданина». Я нуждалась в этом, чтобы въехать в США и получить право на постоянное проживание. Так что я все еще твоя жена, хотя, как здесь говорят, только по имени.
— Я хотел бы, чтобы это было не так, Джуди.
— Ты бы хотел, чтобы мы не были женаты даже формально? Ну, знаешь! Если ты так жаждал развода, то почему не сказал мне об этом? Меня ничто не порадовало бы больше, чем…
— Я имел в виду не это, а…
— А что?
— Не важно. Ты готова?
— Да.
Они нашли такси на Лексингтон-авеню. Водитель успел рассказать Ноксу почти всю свою биографию, когда они добрались до вокзала Гранд-Сентрал.
Помня то, о чем предупреждала его по телефону Конни, Нокс отвел Джуди в зал перед верхней платформой, где они купили билеты и прошли через высокие ворота к железным ступенькам, ведущим к стэмфордскому пригородному поезду.
Джуди, хотя и отпускала иногда язвительные замечания, тем не менее казалась пребывающей в несколько лучшем расположении духа, чем то, в котором она находилась начиная со вторника.
— Ты ведь родился и вырос в тех местах, куда мы отправляемся, Фил. Мы проедем через твой родной город?
— Нет. Уайт-Плейнс всего в дюжине миль от Ричбелла, но туда нужно добираться другим поездом.
— Я видела названия станций на стенде. Почему в Нью-Йорке считается забавным жить в таких местах, как Рай или Кос-Коб?
— Не знаю, но это факт. Рай вызывает улыбку, Мамаронек — смех, а при одном упоминании о Нью-Рошель [49] люди впадают в истерику. Разве в Лондоне кажется забавным жить в Чизлхерсте [50] или упоминать о разъезде Клэпем? [51] Подожди минутку!
Они спустились с лестницы. На платформу падал тусклый свет из окон вагона. Снабженный кондиционерами состав был одним из самых современных на нью-хейвенском направлении. Во всяком случае, он был моложе обычного поезда, сформированного в 1903 году, который раскачивался, как лодка в бурном море, рискуя при очередном толчке сломать вам шею.
49
Нью-Рошель — город на юго-востоке штата Нью-Йорк.
50
Чизлхерст — район на востоке Большого Лондона.
51
Клэпем — район и железнодорожная станция в Южном Лондоне.
Нокс оглянулся. Следом за ними спускался высокий худощавый старик в дорогом костюме и мягкой темной шляпе. Судя по белым как снег волосам и коротким усам, ему было уже за семьдесят. Однако румяные щеки и насмешливые голубые глаза словно излучали здоровье и жизнерадостность.
Незнакомец сиял шляпу.
— Прошу прощения, — заговорил он голосом, таким же бодрым, как его походка, — но вы, должно быть, Филип Нокс — сын покойного Хобарта Нокса?
— Совершенно верно, сэр. А вы — судья Каннингем?
— Я знал, что не мог ошибиться. У Констанс Лафарж есть ваша фотография. Я знал вашего отца — он был превосходным адвокатом. Мне говорили, что вы отлично выступили в Женском клубе в Фарли, хотя вам никогда не стать таким блестящим оратором, как ваш отец.
— Ни таким оратором, сэр, ни таким человеком. Могу я представить вам мою жену?
Джуди, выглядевшая невинной, как ангел с пасхальной открытки, скромно протянула руку:
— Здравствуйте, судья Каннингем. Неужели миссис Лафарж все еще хранит его фотографию? Как мило с ее стороны!
— Боюсь, я не совсем правильно выразился. Фотография была в рекламном проспекте лекционного бюро «Бойлстон». Поздравляю, молодой человек! Ваша супруга — само очарование! Очевидно, вы едете на генеральную репетицию?
— Да, — ответила Джуди. — Можно мы сядем рядом с вами, судья Каннингем?
— Буду польщен, миссис Нокс, если вы не возражаете против вагона для курящих.
— Нисколько. Мы даже предпочитаем его. Куда идти?
Судья со всеми церемониями проводил их в мрачноватый задний вагон, в котором было лишь несколько воскресных пассажиров. Нокс поднял пустующее тройное сиденье, чтобы осталось побольше места. Джуди и Каннингем сели по ходу поезда, а Нокс — напротив.
Стайка опаздывающих пассажиров выбежала на перрон и разбрелась по вагонам. Поезд тронулся и вскоре оказался под открытым летним небом, уже превращающимся из серого в черное. Проводник, стоя в проходе, объявлял остановки:
— Сто двадцать пятая улица! Следующая станция Маунт-Вернон!
Трое пассажиров, едущих в Ричбелл, держались несколько скованно. Нокс предложил сигареты, которые Джуди и судья с благодарностью приняли. Некоторое время они молча курили, внимая стуку колес.
— В театре все в порядке, сэр? — спросил наконец Нокс. — Как актеры?