Паноптикум Города Пражского
Шрифт:
Председатель суда, выслушав защитника, буквально побелел.
– Вы отдаете себе отчет, что это значит, пан доктор?
– Думаю, да. Прекращение суда, возврат дела на доследование и новый процесс.
– Немыслимый позор!
– застонал добряк председатель.
– Все же меньший, чем если бы присяжные объявили виновным ни в чем не повинного Бурду!
– Да-да... Но все это правда?
– У меня есть свидетель, пан председатель. Могу и еще представить... В конце концов, в вашей власти отказать защите - отправьте
Председатель объявил окончание перерыва.
Первым делом он сообщил, что удовлетворяет просьбу защиты о медицинской экспертизе Марии Пршимдовой, свидетельницы в возрасте четырнадцати лет и трех месяцев.
Обвинение, разумеется, внесло протест, который был отклонен.
Очередное слушание дела председатель, учитывая обстоятельства, объявил закрытым. Под оглушительный гул помещение было очищено от публики, недоумевающая толпа теснилась теперь у входа, между тем как газетчики пытались прорваться внутрь.
Свидетель Хлоупек держал испуганную Марию за руку, не отпуская ее со стражником, которому поручено было сопровождать ее к врачу.
– Она ни при чем, с нею все в порядке!
– кричал он.
Распоряжение суда, - хмурился стражник, - не нарушайте закон.
Какие у вас, свидетель, причины настаивать, что этот ребенок здоров?
– допытывался защитник у разъяренного сторожа.
– Я знаю... А вам что за дело!
Хлоупек отвернулся от него и пошел из зала.
– Свидетель, вы мне еще понадобитесь, - окликнул его адвокат, - слушание дела не закончено!
В дверях сторожу загородил дорогу пан Мразек и повернул его обратно.
Мы сегодня, сдается, виделись?
– сказал он ласково.
– Ночью вы выходили из дома Марии Пршимдовой. Что это вам взбрело дать от меня деру?
Чего пристали ко мне!
– завопил Хлоупек.
– Я вас знать не знаю!
Пан Мразек пожал плечами и дисциплинированно покинул зал суда, потому как даже ему не дозволялось оставаться.
Процесс при закрытых дверях продолжался сравнительно недолго.
До медицинского осмотра дело не дошло, врач показал, что девочка разревелась сразу же, как только он попросил ее раздеться. Сама призналась в своем положении и, не особо упрямясь, назвала будущего отца.
Председатель суда прямо в зале распорядился взять под стражу бывшего свидетеля Яна Хлоупека, тридцатипятилетнего наемного сторожа из села Голинова, и для верности сразу же, в связи с фактом преступного совращения несовершеннолетней Марии Пршимдовой, подвергнуть его аресту - дабы изолировать от потерпевшей.
Затем процесс снова был объявлен открытым, и председатель огласил, что слушание по делу обвиняемого Вацлава Бурды откладывается, так как суду предъявлены новые, прежде неизвестные доказательства.
Вторичное дознание поручается следственным органам.
Журналисты опять кинулись к почте - передать в газеты свежую, еще более сенсационную новость.
Вокруг молодого защитника щелкали фотоаппараты и сверкали вспышки магнезии.
Пан прокурор подошел к нему, чтобы пожать руку.
– Коллега, вы сослужили правосудию неоценимую службу, позвольте поздравить вас! Само собой, прокуратура даст согласие освободить Вацлава Бурду. Новое слушание будет вестись в совершенно ином русле. Я и не подозревал, что показания этой девицы все так перевернут!
Сказал он это, при всей своей профессиональной выдержке, довольно кисло.
– Показания этой девочки, пан доктор, - сказал пан Мразек молодому защитнику уже позже, за совместным ужином, щедро сдобренным вином, - вам помогут еще кое в чем. Я слышал их, да и, надеюсь, запротоколированы они точно. Девчонка сказала, что у матери была на голове рана от камня... О том, что удар нанесен камнем, мог знать лишь Хлоупек!
Пан Мразек, мне бы вашу голову!
– восхитился молодой человек.
Какое там, пан доктор, не в голове дело, а всего лишь в многолетнем опыте!
Потом они вместе отправились на вокзал, и пан Мразек в ожидании поезда загляделся на горизонт, где вздымался островерхий силуэт синего холма.
Так это же Висельный холм, тот самый, который рядом с Голиновом, - сообразил он.
– Смотрите, какие над ним мутные полосы! Кажется, снег повалит.
И вовсе не снег, пан Мразек, это души повешенных. Они туда по ночам слетаются, - тоном знатока объяснил молодой адвокат по уголовным делам.
Пан Мразек с облегчением уловил гудок подъезжающего поезда.
О ДОБРОМ СЕРДЦЕ ПАНА СОВЕТНИКА (Перевод Л. Ермиловой)
– Ой, коллеги, держите меня!
– изумленно воскликнул пан Боуше, зайдя в "дежурку".
– Наш старик и в самом деле начинает стареть. Ударился в благотворительность!
.
– Рано или поздно каждого это ждет, - мудро заметил пан Бружек.
– Великих грешников - раньше, добродетельных людей- позже.
Остальные бросили кто работу, кто карты, чтобы послушать, какую новость принес пан Боуше.
А все было так: вчера вечером отделение, отвечающее за облавы и громко называемое уголовным розыском, решило обстоятельно прочесать территорию. По сему поводу коридоры пражской "четверки" оказались набиты битком - не так-то легко все проверить и кого следует задержать внизу до полного выяснения. Пан советник Вацатко с группой криминалистов в этой операции лично не участвовал, но и для них результаты представляли интерес. Улов состоял большей частью из всяких шатунов и перекупщиков, но они могли навести на след мало ли какого нераскрытого преступления. А в четвертом отделении их скопилось, увы, изрядно.