Пансион искусных фавориток. Борьба за любовь
Шрифт:
– Он совсем близко, буквально еще пара пригорков, – проговорил остановившийся передохнуть Рони, когда все собрались вокруг него.
– Я бы так не сказал, похоже, он почувствовал наше приближение и тоже движется, – лениво уведомил нас доминант. – Глупое решение – догонять его сейчас. Успокоится и сам нас найдет, если не одичает.
– Какая же ты мразь, – тихо произнесла я и двинулась дальше, поторапливая Рондая.
– Я точно займусь твоим воспитанием, блондинчик, – пообещала Дамон, проходя мимо Рафэ.
– Ты еще не поняла, что такую гниль не исправить? – спросила у подруги, когда мы поравнялись.
– Да не гнилой он, воспитанием испорченный.
– Вот уж от кого не ожидала такого сочувствия, так это от тебя, – усмехнулась Касиян.
Дамон промолчала, лишь состроила ехидную гримасу. Но я знала, чего стоило этой девушке ее пресловутое хладнокровие. Голодное детство и забота о младшем брате тогда, когда она сама еще была несмышленым ребенком, а впоследствии и разлука с ним, научили Мону быть сильной. Никто не рождается сильным и жестоким, такими нас делает жизнь. Лишь я знала, что Дамон иногда плачет ночами, когда в снах возвращается в свое детство и вновь переживает побои непутевой матери, сальные взгляды ее многочисленных любовников и постоянное чувство голода, когда девочке приходилось отдавать большую часть того, что удавалось раздобыть, маленькому брату. Теперь ни сама фрейлина, ни ее брат ни в чем не нуждались, но Мона добилась всего сама. И она была одной из тех, кто участвовал в спасении всего королевства. Могла ли я в свете всего этого осуждать ее за маленькие шалости с придворными язвительность, и иногда чрезмерную?
Годы борьбы, а потом и правления Возренией научили меня видеть то, чего многие не замечают: сильными и справедливыми становятся только те, кто выстоял под гнетом несправедливости, будучи слабым. Вот такой парадокс – настоящая сила не приходит сама собой, она появляется благодаря боли и лишениям. Лишь тот, кто познал боль унижений и потерь, будучи слабым, обретает настоящую силу. Те же, кто получил власть и богатство, не приложив к этому никаких усилий, как правило, на поверку оказывались слабыми и бесчестными. Мона в чем-то была права – доминанты не были безнадежными, но они упивались своим могуществом, и если лишить их этой силы, то лишь единицы воспримут такую потерю с высоко поднятой головой. Большинство же захлестнет волна враждебности и злобы. И Рафэ не был исключением, он наслаждался своим превосходством и боялся лишь меня – той, кто может лишить его дарованной, а не заслуженной силы. Боялся, но не уважал и не воспринимал как равную.
Мы уже больше часа преследовали Анторина, но он все ускользал от нас. Фрейлины устали и заметно замедлились. Нам пришлось подстроиться под их ритм движения. Не обладающие никакими магическими способностями девушки переносили нахождение в межпространстве гораздо тяжелее, чем доминант, Рони и я. Тарон, напротив, чувствовал себя здесь весьма комфортно.
– Почему ему здесь так легко? – спросила у Рафэ, кивком указав на гибрида.
– Мне удалось оптимизировать все инстинктивные качества наших видов и отсеять слабости, – не без гордости ответил доминарий. – Мои старания почти увенчались успехом.
– Почему почти? – поинтересовалась, поглядывая на Тарона, которому наш разговор был абсолютно безразличен.
– Потому что, во-первых, как бы я ни пытался, вывести особь женского пола не удается и, следовательно, они не могут размножаться. А во-вторых, ты сама видишь – они не особо умны, – с сожалением ответил доминант.
– А ты не думал, что, если сможешь оптимизировать этот вид, они просто вытеснят вас – доминантов? – поинтересовалась я.
– А для чего, по-твоему, я потратил несколько десятков лет на эти исследования? – раздраженно спросил Рафэ. – Я пытался совместить все положительные качества трех ветвей эволюции, чтобы объединить их в одну!
– Но зачем? – удивилась я.
– Все намного проще, чем ты думаешь, – с затаенной грустью улыбнулся доминарий. – Каждая из ветвей в своем развитии достигла чего-то, что не доступно другой. Вот, например, люди – они стойки к различным трудностям и невероятно живучи, маги обладают не доступными для доминантов терпением и обучаемостью. А мы достигли величайших высот во взаимообмене энергией со своим миром. Если все эти качества объединить в одном индивиде, это будет величайшее и непобедимое создание.
– Непобедимое? В этом нет смысла. Если наши расы объединятся, то и противостоять будет некому. А развитие достигается только в борьбе, – проговорила я, борясь с желанием прямо сейчас лишить Рафэ магических способностей. Он затеял игру с природой, и одной богине известно, чем это может закончиться.
– Опасность! – неожиданно прокричал Тарон, и все быстро собрались вместе, встав спиной друг к другу и вглядываясь в окружающий нас сумрак.
Казалось, вокруг стояла полная тишина и спокойствие, но, прислушавшись, я уловила отдаленный скрежет. Очертания окружающих пригорков начали медленно шевелиться и приближаться к нам.
– Тарон, опасность первой степени! – выкрикнул Рафэ, и гибрид начал с невероятной скоростью оббегать нас по кругу, размахивая мамонкой.
Он двигался так быстро, что очертания его большого крепкого тела размывались и становились нечеткими.
– И как же мы установим контакт с местными обитателями, если будем только защищаться от них? – поинтересовалась я. – Или ты думаешь, что мы сможем найти Карая, все время защищаясь от них? Мы пришли сюда не сражаться, а спасать, не забывай об этом.
– Я помню, так же как и то, что нам нужно выбраться отсюда живыми. И это пока важнее, – раздраженно ответил доминант.
– Усмири своего телохранителя и позволь мне выйти из охраняемой зоны. Я попробую пообщаться с ними, – холодно проговорила я.
– Нет, это слишком рискованно, – произнесла Касиян.
– Согласна, слишком большой риск, – поддержала ее Дамон.
– Я чувствую их магическое начало и без труда нейтрализую любое влияние, – заверила я подруг. И в моих словах не было лукавства, я действительно ощущала неведомую ранее силу, и от этого чувства мой голод возрос в несколько раз. Но самым страшным было то, что эти существа полностью состояли из магической энергии, и, позволив себе растворить их энергию, я уничтожила бы их полностью.
– Хорошо, иди, – неохотно согласился Рафэ.
– Я с тобой, – вызвался Рондай, продолжая смотреть на какую-то коробочку, которая начала тихо жужжать.
– Идем вместе, – безапелляционно заявила Мона.
– А я здесь присмотрю, – кивнула Ян.
– Тарон, – позвал Рафэ, и гибрид приблизился к нему. – Охранять меня и эту особь! – Доминант указал на скривившуюся от такой формулировки Касиян.
Мы же с Дамон и Рондаем медленно пошли к одному из холмов, который тоже двигался и плавно приближался к нам. Мона держала перед собой кинжал, а Рони – какую-то жужжащую коробочку, но я чувствовала, что это им не поможет, и послала слабую волну своего голода вперед. Неведомые существа почувствовали угрозу и замерли.