Панталония — страна чудаков
Шрифт:
— Голова на месте, а болтаешь не пойми что!
— Касандра! — прикрикнул крошка и так топнул ногою, что из ведра вода выплеснулась. — Королевой себя возомнила?
— Хороша королева с пустым амбаром…
Всю ночь Касандра не сомкнула глаз, а Дорофтей и на луну больше не глядел, спал как убитый.
Утром запряг он в сани лошадь, привязал к дышлу колокольчик побольше и поехал по дорогам панталонским.
— Кому время? Продаётся время! Налетай — подешевело! — кричал он во всё горло.
К воротам
— Время — что зимой, что летом — дорого стоит. Подходите, я вам подешевле уступлю, — зазывал их Дорофтей. Он привстал в санях и на небо показал. — Видите? Всё небо тучами затянуло. Никто и не знает, где сейчас солнце.
— Как это не знаем? Оно на небе, — не удержался один из крошек.
— Ясно, что на небе. А где именно? Может, пора уже скотину кормить или обед готовить? А у меня в кармане — маленькое ручное солнце, которому никакие тучи не страшны, по нему большое солнце всегда отыскать можно.
Тут Дорофтей повернулся боком, а на кармане у него амбарный замок висит. Он замок открыл, а часы сразу не вынимает.
— Нет, нет, даром время не получите. И не просите. И так дёшево отдаю.
Простодушные крошки заинтересовались. Один миску муки принёс, Дорофтей шепнул ему на ухо, который час.
Крошка задумался на миг и вдруг рванул с места и побежал куда-то.
— На поезд опаздываю! — кричал он.
— Но-о… — усмехаясь, погонял лошадь Дорофтей. — Кому время? Продаётся время, оно у меня в кармане.
Из калитки выскочила какая-то пёстрая тётка с пёстрой курицей под мышкой.
— Давай курицу — получишь время, — предложил Дорофтей.
— Не-е… Курицу не отдам. Отдам только яйцо, если точно скажешь, когда она снесётся.
— Ладно, садись в сани. Подождём.
Тётка-пеструшка вместе с курицей уселась в сани.
— Кому время? Продаю время! — покрикивал Дорофтей.
Крошки выбегали на улицу, пялили глаза, и тётушка в санях с курицей на коленях гордилась, — вроде часы были её собственные.
А Дорофтей бойко торговал временем, ему платили мукой, и орехами, и сушёными грушами.
Одна хозяйка вынесла горшок с простоквашей.
Дорофтей — буль-буль — хватанул простокваши и тётку-пеструшку угостил.
— Ну, где там твоё яйцо? — спросил он.
Но курица, которая так долго каталась с Дорофтеем, яичко так и не снесла. Видно, и у неё был стыд. Ну можно ли нести яйца просто так, в ладони, собранные ковшиком? Да ещё при всём честном народе!
Многих увидел и услышал в этот день Дорофтей, но к вечеру домой вернулся с котомкой муки, шапкой яиц…
— Жена! — крикнул он с порога. — Вот тебе каравай, который не кончается, и курочка, которая не кудахчет. Видишь, сколько яиц мои часы снесли! Овцу пока не получил, но на днях непременно приведу.
В эту ночь он спал, как король. Да и Касандра славно выспалась.
На другой день Дорофтей ещё кое-что привёз, а на третий вдруг пустой приехал. Только в одном дворе охапка сена его лошадке перепала. Надоело крошкам Дорофтеево время.
Всю ночь ходил Дорофтей по комнате из угла в угол. В окно выглянул — луны не видно.
«И каравая, который никогда не кончается, тоже не видно, — думал он. — Да и от курочки-несушки всего несколько яиц осталось».
— Да ладно уж, не расстраивайся, — шепнула с печки жена. — Положим те яйца под соседскую наседку, выведем цыплят, потом на муку поменяем. Проживём. Только ты уж по дорогам больше не броди, не позорься на старости лет.
— Продам я часы, и всё!
— Ну уж нет! — возмутилась Касандра. Так возмутилась, будто у неё из-под головы подушку выдернули. Ей хотелось чуть-чуть остаться королевой.
— Вот их место! — сказала она и повесила часы, как лампадку, в красный угол под иконами.
Дорофтей ещё пару дней ходил да думал. Что-то бурчал себе под нос. А потом рукой махнул и пошёл во двор делами домашними заниматься.
А крошки приходили иногда на часы полюбоваться, солнце за облаками найти.
Однажды Дорофтей снял с дышла колокол и повесил его над воротами. И каждый из крошек, кто приходил время узнать, в колокол этот бил, и вся Панталония знала, который час на часах Дорофтея. Бесплатно.
Трёхглазый охотник
Больше всего на свете Василе любил поесть. Дома сидел — жевал, в гости приходил — жевал, и даже когда гулял — жевать умудрялся. Достанет что-нибудь из кармана вроде булочки с маком и жуёт. А недавно он поросёнка на базаре купил, чтобы тот за ним ходил и крошки подбирал. Не пропадать же добру!
Шёл Василе на свадьбу — с собой поросёнка брал. В шаферы поросёнок не рвётся, но и голодным домой не вернётся.
А Василе, сколько ни ел, всё был худой как жердь. Зато поросёнок всё длиннее и длиннее становился: уши у него будто вперёд бежали, а хвост — назад. Стал он огромной свиньёй, но, как и прежде, за хозяином бродил постоянно.
— Хрю-хрю! — говорит и идёт за хозяином. Мол, роняй, хозяин, не только крошки, но и куски побольше.
Вот раз идёт Василе и радуется, какой у него поросёнок жирный да румяный, а навстречу охотник с уткой у пояса. Василе стал посреди дороги и рот разинул.
«Вот это дела! — думает. — Утку подстрелил! Какое лёгкое дело! Стоит на курок нажать — и утка с озера прямо тебе в горшок летит. Один выстрел — и суп готов. Куплю-ка себе ружьё».
Дома стал с женой спорить — козу на ружьё поменять или свинью. Наконец решил телегу продать, которая в сарае стояла.