Пантера для Самсона

Арунд Ольга

Сын болтает без умолку, глотает слоги и целые слова, мечтая о сахарной вате, медведях и капусте для кроликов, а я невидящим взглядом сверлю Кроша на его кружке, только сейчас замечая насколько зловещий у него оскал. Стоит её сменить на Трёх котов, или Фиксиков – сейчас у него все персонажи редких мультиков любимые.

К огромному сожалению насчёт зоопарка Кирилл не шутит, и через час мы выходим из лифта на втором этаже подземного паркинга. Если бы не Сашка…

– Кира? – Кирилл зовёт меня, когда я уверенно направляюсь к своей

машине.

Ключи привычно ложатся в ладонь, но мне приходится вернуть их в сумку – мало того, что мы едем втроём, так ещё и короткий летний сарафан мало подходит для вождения. Но прекрасно для семейной прогулки. Сашка уже ёрзает в автокресле, в то время как я только подхожу к Вольво Самсонова.

– Перебор, Кирилл, – стоило бы казаться мрачной, обиженной или какой там ещё полагается обманутой жене, но внутри поселилась горечь, а внутренности покрылись льдом.

Такой себе айсберг из живого человека. И открытая передо мной дверь не вызывает ничего, кроме усталого раздражения.

– Мне не понравился наш вчерашний разговор, – пока Сашка рассматривает город через тонированные стёкла у нас есть время. Не знаю куда делся цветочный павильон, но с утра о нём не напоминал даже остаточный аромат. – Кира, так нельзя.

– Нам не о чем говорить, – в салоне едва ощутимо пахнет цитрусом.

А я всё гадала откуда у него внезапная страсть к автомойке, чуть ли не по три раза в неделю. Ядрёный парфюм Меркуловой и правда может вывести лишь тотальная чистка салона. Наивная дура.

– Ты вот так просто отречёшься от нашей жизни? – к счастью, Самсонов, как и я, не любитель пафоса, иначе не удалось бы скрыть тошнотворный надрыв киношной фразы.

– Твоей.

– Что? – красный сигнал светофора и мне приходится ответить, глядя прямо в раздражённые тёмные глаза.

– Когда ты последний раз говорил, что любишь меня? – простой вопрос, но он теряется и возвращает взгляд на дорогу. И вот сейчас вскидывает голову моя ярость. Та самая, которая незаметно, по капле, разрушала наш брак и меня. – Интересовался моей жизнью? Когда мы обсуждали что-то, кроме Сашки, совместных отпусков и ремонта?

– Думаешь, ты одна такая непонятая и обделённая? – с сыном в машине он не позволяет себе отвлекаться, но руки напрягаются, с силой сжимая руль, так, что скрипит кожа, а красиво очерченные губы сжимаются в одну линию. – Все так живут, Кира! Но жертву из себя строишь только ты!

– Мам, а сколо мифы? – Сашка заскучал, подавшись вперёд и надеясь дотянуться до просвета между передними сиденьями.

– Скоро, мой хороший, почти приехали, – по левой стороне улицы потянулась длинная высокая стена из кирпича, бывшего когда-то ярко-красным, с облезшими фигурами животных по верху.

– Ул-ла! – кричит он, вскидывая руки. Кирилл переезжает через лежачего полицейского, от чего Сашка ойкает, и въезжает в полутёмный подземный паркинг. – Мама?

– Не бойся, Саш, сейчас папа припаркуется и пойдём! –

вряд ли он видит в темноте мою улыбку, но уверенный тон его успокаивает.

Пока Кирилл достаёт сына, я выхожу из машины, но не вкладываю ладонь в его протянутую руку.

Я не передумаю, Кирилл! Не прощу и не вернусь.

Глава 7

Зоопарк мы обходим за час и сейчас сидим на скамье, наблюдая как весело Сашка носится вокруг клетки с белыми медведями. Бедные животные! Нетипичная для конца мая, по-настоящему июльская, жара заставляет несчастных жить в бассейне, в попытке хоть как-то охладиться, пока шкала градусника с упорством ползущего по дереву жука взбиралась всё выше и выше, давно перевалив отметку в +25.

– Кир, я не хочу тебя терять! – мы сидим рядом, но не касаемся друг друга, скрывая глаза за солнцезащитными очками.

– Стоило подумать об этом до того, как тащить в постель кого попало, – перед взглядом – картина с его экстазом, верхом на Меркуловой, и становится тошно.

Дёргается верхняя губа, но, к счастью, в этот момент он смотрит на сына и мне удаётся быстро взять себя в руки. Храбрюсь. Мне горько и тяжело. Гораздо хуже, чем ему, но для меня теперь единственные ценности – я и Сашка, а развод это единственный выход, при котором мне удастся сохранить самоуважение. Как бы Кирилл не отпирался, мы оба хорошо понимаем, что она не была первой и вряд ли станет последней, а раз так, теряется всякий смысл нашего брака. И, кстати…

– А вообще, Самсонов, тебе что, секса не хватало? – он резко поворачивается в ответ на откровенное издевательство.

Понимаю, почему в трудные минуты героини романов спешат прикурить, мне бы не помешало занять чем-то руки, но вместо этого я продолжаю смотреть на него с лёгкой улыбкой на лице, а рука всё так же расслабленно лежит на колене.

– Кто он? – сдёрнув очки, Кирилл сверлит меня по-настоящему бешеным холодным взглядом. – Ты слишком радуешься, так что признавайся, Кира! – его рука накрывает мою ладонь, и со стороны мы наверняка смотримся счастливой семейной парочкой. Вот только никто не знает, что вместо лёгкого поглаживания, он до боли сжимает мою руку. – Давно ты с ним спишь?

– Ты бредишь, Самсонов! – губы кривятся в презрительной усмешке. – В отличие от тебя слово «верность» для меня не пустой звук.

– Тогда из-за чего ты так счастлива?

– Счастлива? – мой нервный смешок слышит лишь он. – Ты идиот? – Кирилл дёргается, но молчит. – По-твоему я мечтала выкинуть на помойку восемь лет жизни? – Сашка машет нам рукой и мы синхронно улыбаемся в ответ. – Между нами много чего было, но уходить я не хотела никогда.

– Так оставайся! – его ладонь скользит по моему плечу, притягивая ближе. Пытаясь это сделать, но я резко поднимаюсь со скамьи. – Сохрани семью, Кира, и, клянусь, ты не пожалеешь!