Пантера - ярость и страсть
Шрифт:
– Ой-ой, я сейчас зарыдаю!
– прогнусавил один из этих омерзительных типов.
– Ты не зарыдаешь, - поправила я его тихо, - ты умрешь. Поймите вы, ослы, я вам помочь хочу. Не загоняйте меня в угол. Оставьте мне Мишу и сваливайте, пока не поздно.
– Да эта баба издевается над нами!
– яростно прорычал кто-то.
– Подожди.
– Миша посмотрел мне за спину.
– Вы все проверили, ментов нет?
– Все чисто. На дороге "глаза" остались, сообщат, если что...
Миша повернулся ко мне:
– Не пойму, кем ты нас пугаешь? Или думаешь, случайно грохнула моего кореша, так теперь пуп земли? Забудь об этом. И про Родиона своего забудь - его уже, наверное, подопытным кроликом сделали...
– Что?!
– Я задохнулась от страха, вспомнив, что говорил шеф о каких-то подопытных бомжах, которым в желудок залезали тараканы.
– Ну, ублюдок, за это ты ответишь...
Договорить я не успела - терпение у них лопнуло. Все разом поперли на меня, и только Миша успел крикнуть:
– Не сразу, не сразу мочите, братки! Сначала оттрахаем...
Я бросилась на землю. Два бандита за моей спиной первыми кинулись поживиться моим телом, но споткнулись об меня и упали от неожиданности. Вскочив, я помчалась за ближайшую кучу. Даже теперь мне не хотелось никого убивать. Казалось бы, я сделала все, чтобы убедить их разойтись. Мне нужен был Миша, чтобы узнать, где находится босс, и тут же ехать спасать его. Увертываться от ломовых ударов семерых бугаев, бегая по свалке, вовсе мне не улыбалось. Пока никто из них не стрелял, но я понимала, что если трону кого-нибудь, то пальба обязательно начнется, потому что урки боятся вида собственной крови и теряют над собой контроль. А тогда у меня останется только один способ утихомирить эту разъяренную ораву уголовников. Поэтому я потихоньку, незаметными и бескровными ударами выводила из строя тех братков, кто неосторожно ко мне приближался. Со стороны это выглядело так, будто человек просто споткнулся и упал. А того, что он потом уже не поднимался, в горячке никто не замечал. Пока их не осталось трое вместе с Мишей. Они загнали меня в угол между ящиками и теперь стояли, тяжело дыша и сверкая злыми глазками, готовые наброситься в любой момент. Я стояла перед ними, вся в грязи, с разлохмаченными волосами и порванным на груди платьем. Туфли я держала в руках.
– Ну что, курва, добегалась?
– задыхаясь, прохрипел Миша, вытирая пот с лица.
– Теперь тебе конец.
– Эй, а где остальные?
– удивленно промычал один здоровяк, оглядываясь по сторонам.
– Братки, вы где?
Третий тоже оглянулся и испуганно протянул, заметив валяющихся без движения на разных кучах мусора четверых дружков:
– Ни хрена себе! Чё это они там улеглись?
– И повернулся к Мише: - Чё это с ними?
Вместо ответа тот вытащил из кармана штанов пушку, которую спрятал, когда гонялся, и попятился от меня, просипев:
– Не подходите к ней близко, чуваки! По-моему, это она их уделала.
– Да ты что, Мишон!
– волнуясь, воскликнул третий.
– Как?! Мы же рядом были!
– Хрен ее знает!
– Ни черта не понимаю, - пробормотал второй, тоже достав пушку и разглядывая меня.
– Это что, такие шутки у тебя тут, Мишон? Ну все, с меня хватит...
Я видела, как дрогнул его палец на курке, как скривились губы и помутнели глазки, и метнула туфлю за мгновение до выстрела. Лезвие на конце туфли вонзилось ему в коленную чашечку, он дернулся, и пуля просвистела у меня над головой. В следующую же секунду я прыгнула Мише под ноги, змеей проползла между ними, кошкой взвилась ему на загривок и вцепилась когтями в лицо. Он дико закричал и волчком завертелся на месте, пытаясь сбросить меня, но оторвать меня от него уже можно было, только убив. Один из оставшихся бандитов корчился на земле от страшной боли с торчавшей из колена туфлей, а другой бегал вокруг нас с пистолетом, плаксиво крича:
– Мишон, Мишон, отойди, я ее замочу!!! Слышь, братан, отойди, а то в тебя попаду!
Но Мишону было не до этого. Ему было очень больно, он ничего не видел от залившей глаза крови, выронил пистолет и только крутился на одном месте и орал как резаный, пытаясь отодрать мои руки. Если бы он не знал, где мой босс, то я бы прикончила его сразу, подлеца, подставившего стольких людей. Вообще, если кошка забралась на спину - это конец. В таком положении с человеком можно сделать все что угодно, потому что в твоих руках самые уязвимые места - лицо и шея. И вовсе не нужно быть пантерой, чтобы обезвредить таким образом противника. Правда, это очень жестокий способ и не у каждого хватит духу поранить лицо живого человека. Но если нет выбора, то этим можно воспользоваться...
– Беги отсюда, придурок!!!
– прокричала я скачущему вокруг урке.
– А то и тебе достанется! Беги, пока жив!
Он замер на месте, ошалело поглядел на извивающегося в грязи товарища, на орущего окровавленного Мишона, на меня, на все еще лежащих неподалеку друганов, и что-то такое наконец до него дошло. Ужас отразился в его глазах, он бросил пистолет, развернулся и побежал, не оглядываясь, к дороге. Только тогда я спрыгнула на землю, отпустив негодяя. Я поранила ему лишь уши, лоб и щеки, и то больше для вида, чтобы напугать остальных. А теперь собиралась поговорить с ним, пока он еще что-то соображал. Он стоял и мычал, зажав руками физиономию, словно ему плеснули туда серной кислотой. Первым делом я выдернула из колена бандита лезвие туфли. Парень сразу потерял сознание и затих. Потом нашла свою сумку. Затем, подобрав пистолет, навела его на Мишу:
– Веди меня к машинам, ублюдок!
Увидев сквозь пальцы пушку, тот покорно поплелся куда-то, не разбирая дороги и не отнимая рук от лица. Мне нужно было спешить, пока другие не начали приходить в себя. Две темно-синие "девятки" стояли на другой стороне свалки на окраине леса. Рядом с ними на ящике сидел Ерофей и слушал музыку, доносящуюся из открытого окна одной машины. Увидев нас, он вскочил, опасливо отошел в сторонку и спросил:
– Что это с ним?
– Упал, ударился лицом... в грязь, - пояснила я.
– А ты что тут делаешь?
– Охраняю машины. Они приказали, - и кивнул на Мишу. Потом посмотрел на небо.
– Между прочим, уже скоро обед. Где обещанная палатка с подогревом?
Покопавшись в сумке, я вытащила горсть смятых стотысячных купюр и протянула ему.
– Держи, сам купишь. И лучше сваливай отсюда, а то попадешься этим орлам под горячую руку. Они скоро появятся.
Ерофей сразу все понял и мгновенно исчез с деньгами, растворившись среди мусорных куч. Усадив Мишу рядом с собой, я выехала на трассу и остановилась.
– Где Родион?
– жестко проговорила я, ткнув пушку ему в глаз.
– У тебя есть только одна попытка.
– Поехали...
10
Он показал мне дом на окраине Москвы, вход в подвал, где разместилась лаборатория, и сообщил, скольких вооруженных людей я могу там встретить. Сказал, что сам был там всего один раз этой ночью, когда шеф вытащил его из ментовки. Больше он ничего не знал. Ему приказали встретить меня на свалке и привезти сюда в таком состоянии, чтобы я уже не могла понять, куда и зачем еду. Пока он это говорил, мне пришла в голову гениальная идея.