Пантера - ярость и страсть
Шрифт:
– Пришлось.
– Он не понял шутки и слегка смутился.
– Ты уж извини...
– Ладно уж. Сними с меня повязку.
– Ты спятила?! Кровью изойдешь! Лежи спокойно и не дергайся. Скоро они устанут искать, и тогда, если, конечно, сможем выбраться из этой ямы, потащу тебя в больницу. Я и так тебя уже похоронил, считай, сидел тут и размышлял, как перед Родионом стану отчитываться.
– Сними, говорю, повязку, нужно пулю вытащить, она мешает.
– Чему мешает?
– Вылечиться мешает, долго объяснять. Давай, действуй, пока заражение не началось.
– Ты уверена?
Он вздохнул, помог мне приподняться и начал осторожно разматывать повязку. Я на некоторое время забыла о смущении. Боли я не чувствовала, отрешившись от всего, но знала, что сейчас придется все же немного потерпеть. Любое инородное тело в организме мешает его заживлению, поэтому пулю нужно вытащить, иначе я не смогу чувствовать себя полноценной пантерой, да и вообще могу не выкарабкаться. А мясо заживает быстро. Освободив плечо, он чиркнул зажигалкой и быстро прошептал, рассматривая спину:
– Ого, кровь совсем остановилась. Слушай, Мария, я не врач и понятия не имею, как эту чертову пулю вытащить. Да и нечем. Ее даже не видно, видать, глубоко сидит...
– Только не задавай вопросов, Захар. Сейчас я постараюсь ее вытолкнуть, а ты ухватишь ногтями. Сможешь?
– Как это вытолкнуть, чем?
– опешил он.
– Неважно, приготовься.
Он смолк и тяжело засопел, а я сконцентрировалась и начала резкими потоками крови выгонять пулю наружу. Хорошо, что она не засела в кости, а то пришлось бы мне резать своими когтями по живому и выковыривать, что со спины не совсем удобно, да и Захар вряд ли выдержал бы такое зрелище.
– Кровь побежала, - дрожащим голосом прошептал он.
– Не волнуйся...
Прошло еще некоторое время, наконец он воскликнул:
– Черт возьми, вылезает!!!
– Так тащи ее!
– простонала я из последних сил.
– Б-боюсь...
– Ну же, слюнтяй!
– попыталась я разозлить его, и он разозлился.
Зарывшись в мою зияющую рану своими здоровенными пальцами, он ухватил кончик пули и выдернул ее наружу. Я сразу почувствовала облегчение и расслабилась. Сейчас мне нельзя было нервничать.
– Готово, - сипло проговорил Захар.
– Никогда еще такого не видел. Давай перевяжу теперь, а то из тебя льет, как из ведра.
– Не нужно, на воздухе быстрее заживет. Скажешь, когда кровь остановится.
– Что, сама?!
– Сама...
– Господи, точно останавливается... Ну, Мария, на тебе как на кошке. Ты, случаем, не инопланетянка? Я где-то в кино такое видел.
– Перестала течь?
– Почти.
– Теперь дай мне пару минут, и будем выбираться отсюда.
Я натянула на плечи платье, легла, закрыла глаза и отключилась...
На этот раз я очнулась, чувствуя себя гораздо лучше. Силы вернулись, и только рана на спине слегка ныла. Я пошевелилась и начала подниматься, ничего не видя вокруг.
– Господи, спаси и помилуй, - услышала я взволнованный голос Захара. Ты что, опять ожила?
– Да я и не умирала, с чего ты взял?
– Как же, не умирала! У тебя пульса не было совсем. Я уж во второй раз тебя схоронил.
– Голос его был какой-то потерянный и тоскливый.
– Ты как?
– Вроде ничего, жить можно. Голосов наверху уже не было слышно. Я тихонько встала и ощупала темноту руками.
– Ты уже понял, где мы находимся?
– Не совсем. Берлога какая-то. Сама смотри. Он включил зажигалку, я увидела его испачканное лицо и неровные стены ямы, из которых торчали мелкие травянистые корни. В диаметре она была метра три и почти ровной округлостью уходила далеко вверх, где совсем ничего не было видно - не хватало огонька зажигалки.
– Ну, что это, по-твоему?
– спросил он, обводя зажигалкой вокруг.
– Ни на что не похоже. А как ты провалился?
– Обыкновенно. Когда ты упала, я тебя взял на руки и в лес рванул. Там трава по горло, кусты - хрен пролезешь. Ты уж извини, но я тобой ветки раздвигал. Наверное, исцарапал всю. Метров сто пробежал, и вдруг земля под ногами провалилась, и я вместе с ней рухнул. Темно ведь, ничего не видно. Помню только, дерево какое-то огромное передо мной было.
– Как думаешь, солдаты еще там?
– Наверняка. А может, и нет.
– Он погасил зажигалку и уселся на землю.
– Надо выбраться отсюда и посмотреть, но как это сделать - не представляю. В таком лесу да еще ночью трудно кого-то найти, но ведь они видели, что ты ранена и я тебя потащил, значит, поняли, что далеко я не мог уйти. Наверняка лес окружили, прочесали, а теперь ждут утра, чтобы при свете еще раз пройтись. До рассвета не больше часа осталось. Если когда и сможем выбраться из кольца, то только сейчас, когда они не ждут.
– А если они решили, что ты все-таки убежал? Вдруг этот лес на много километров тянется?
– Тогда бы они не крутились здесь над нами целый час, а сразу дальше побежали. Ты сядь, не напрягайся, тебе сейчас вообще нельзя шевелиться.
– Успею еще насидеться, если поймают. Давай так, я сейчас влезу наверх и посмотрю там все...
– Забудь об этом!
– твердо отрезал он.
– Я многое могу понять и могу не задавать лишних вопросов, но это уже слишком даже для меня. Я в тупике и ничего не понимаю, а на вопросы ты не отвечаешь. Поверь, я многое видел в своей жизни, но таких, как ты, встречаю впервые. Таких вообще не бывает. Так что сядь и не дергайся, милая. Я за тебя перед Родионом отвечаю. А о том, чтобы ты, раненная, лезла без лестницы по отвесной стене, не может быть и речи. Я бы и сам уже давно слазил, если бы это было в человеческих силах. Я уже пробовал, пролез метра два и свалился. Тут даже уцепиться не за что. Нам лучше отсидеться здесь... Эй, ты меня слушаешь, Мария? Ты где?
– Здесь я, успокойся, - ответила я сверху, уже хватаясь за толстый корень на краю ямы.
– Помолчи пока...
– Проклятие!
– Он в ярости заскрипел внизу зубами, грохнул кулачищем по земляной стене, и та слегка осыпалась.
Выбравшись наверх, я осмотрелась. Кругом росли кустарники и высокая, густая трава, покрытая утренней росой. Корень, за который я уцепилась, отходил от огромного разлапистого дерева, выросшего явно еще при динозаврах, такое оно было древнее. Сама яма находилась прямо под деревом, и корни, уходя вертикально в землю, создавали своеобразный свод, в котором и образовалась пустота. Захар провалился между двумя корнями. Воздух уже начинал сереть, проснулись первые птицы, и их сонные голоса звучали несколько хрипло в спокойном предутреннем сумраке. Замаскировав отверстие ямы ветками и травой, я полезла на дерево-великан. Добралась до верхушки, которая была намного выше всех остальных, оглядела пространство кругом и увидела поле, где мы высадились с вертолета, лес вдалеке, где мы оставили босса с Валентиной, и собственно лес, почти в середине которого я находилась. Такой же маленький, как и предыдущий. Все выглядело мирно и спокойно, если не считать того, что на поле стояли, свесив усталые пропеллеры, два военных вертолета, а лес со всех сторон был оцеплен тяжелыми грузовиками, между которыми стояли, сидели и лежали вповалку солдаты. Это не прибавило мне настроения. Проклиная настырность плешивого, я слезла с дерева. Захар прав: они ждут рассвета. Я направилась в ту сторону, где заметила белый микроавтобус полковника. Подобравшись поближе к опушке, где переговаривались стоящие в карауле сонные солдаты я опустилась в траву и поползла к микроавтобусу, находившемуся в стороне от грузовиков. Рядом с ним никого не было видно, дверца салона была открыта, и изнутри доносился мощный храп с присвистом. Заглянув внутрь, я увидела лежащего на разложенных сиденьях плешивого полковника в гражданском. Бедный, он совсем замотался со мной вчера и теперь набирался сил, чтобы продолжить охоту. Лучшего момента, чтобы сбежать, придумать было трудно. Но мне требовалась веревка, чтобы вытащить из ямы неуклюжего Захара. Осмотрев салон и не найдя ничего подходящего, я решила сползать к ближайшему грузовику в надежде, что там обязательно что-то отыщу. Мое сильно укороченное Захаром платье намокло от росы, мне было холодно, ныло еще не совсем зажившее плечо. Хорошо, что я оставила сумочку в яме и она теперь не мешала передвигаться. Молоденькие солдатики, которым, видно, до чертиков надоела вся эта бесполезная беготня по лесам и весям нашей необъятной родины, понуро клевали носами или вообще спали в обнимку с автоматами в высокой траве. Российская Армия была начеку. Некоторые, правда, пытались прогнать сон разговорами, но глаза их все равно были закрыты, так что мне почти ничего не угрожало. Подобравшись к здоровенному "Уралу" со стороны поля, откуда меня никто бы не увидел, я прыгнула на колесо и заглянула в кузов. На полу там валялся брезент и всякая ерунда. На брезенте спали солдаты. Веревки нигде не было. Решив поискать в кабине, я спрыгнула с колеса, повернулась, и глаза мои уперлись в несколько автоматных стволов и дуло майорского пистолета. Приехали...