Пантера - ярость и страсть
Шрифт:
– Вот ты и попалась, сука!
– злорадно прохрипел майор.
– Не вздумай даже дышать без приказа - сразу подстрелю! Долго же тебя не было, мы уже ждать устали. Здорово я тут все организовал, а?
– Он хвастливо осклабился.
– Небось подумала, что армия спит, можно сбежать? А мы всегда начеку, потому что враг не дремлет. Ведите ее к начальству!
– бросил он солдатам в касках и бронежилетах, а сам побежал вперед к автобусу. День начинался для меня не очень удачно.
Отделение автоматчиков отконвоировало меня к микроавтобусу и рассредоточилось вокруг него. Остальные солдаты продолжали нести дежурство на опушке, только теперь уже никто не клевал носом и не спал - спектакль закончился, майор сыграл на "бис" и сорвал бурные аплодисменты. Меня провели, как котенка.
Не обращая на меня внимания, плешивый сходил в лес помочиться, вернулся, умываясь на ходу росой, сел в открытую дверь "рафика", свесив ноги в траву, посмотрел на меня долгим взглядом и наконец проговорил задумчиво:
– Повернись-ка.
Я повернулась к нему спиной, думая, что ему очень понравились мои ноги, почти полностью -видневшиеся из-под оборванного платья, и он хочет получше их рассмотреть.
– Ну, что я тебе говорил - она ранена, - констатировал он, обращаясь к стоящему рядом майору.
– Видишь, весь бок в крови и дыра в платье.
– А как же тогда она еще ходит?
– Это я тоже хочу узнать, - пробормотал плешивый.
– Пуля наверняка в ней сидит. Вертолеты готовы? Надо ее побыстрее в город доставить, пока не умерла...
– Какие вертолеты на хрен, - обиженно проворчал майор.
– Не нужно было вчера гонять их до посинения. Говорил же вам, что горючее кончается... Теперь только утром подвезут.
– А сейчас что, разве не утро?
– ехидно спросил полковник.
– Звони и пусть срочно везут. Повернись к нам, зазноба.
Майор куда-то ускакал, а я повернулась и устало посмотрела полковнику прямо в глаза, продолжая молчать как рыба.
– Ну, теперь уже не будешь отнекиваться? Не станешь говорить, что от страху сбежала? Впрочем, это уже и неважно. Где твоя сумочка?
– В лесу потеряла.
– Врешь. Мы весь лес обшарили. Ладно, найдем. А где тот, с которым ты сбежала? Понятно, не скажешь. Но мы все равно его найдем, повыдергаем здесь каждое дерево, но найдем. Зачем ты сюда пришла? Может, бинт искала? Солдат, кивнул он одному парнишке, - принеси аптечку и перевяжи ее. Я не буду сейчас ни о чем тебя спрашивать, тебя допросят как следует в соответствующем месте, и ты все расскажешь. Знаешь, как это у нас делается? Тебя напичкают транквилизаторами, подключат к полиграфу, введут в гипноз, и ты все выложишь, как миленькая. Потом тебе прочистят мозги, сделают блокаду памяти и поместят до конца дней в психушку, где тебя ни одна собака уже не найдет...
– Что делать, товарищ полковник?
– спросил подбежавший солдат с аптечкой в руках.
– Перевязывать, - коротко бросил он. Солдатик замялся.
– Женщина все-таки...
– Это не женщина. Это - преступница. Будет сопротивляться - держите ее. Выполняйте!
Я не стала сопротивляться. Солдат осторожно приспустил с раненого плеча платье и удивленно проговорил:
– А тут нечего перевязывать.
– Что ты мелешь?
– Виноват, товарищ полковник, но рана уже подсыхает, - пролепетал солдат, осторожно дотрагиваясь до моей спины руками.
Полковник поднялся, подошел ко мне сзади и сказал, отодвигая солдата:
– Ну-ка, отвали. Зоркий Сокол, мать твою!
Несколько секунд он молча смотрел мне в спину, потом потыкал туда пальцем, причиняя мне боль, а я продолжала безучастно стоять, покорно принимая все манипуляции над своим телом.
– И вправду подсыхает, - хмыкнул он и посмотрел на мою полуприкрытую грудь.
– Выходного отверстия нет. А где же тогда пуля?
– Не знаю, товарищ полковник!
– отрапортовал солдатик.
– Не тебя спрашиваю!!!
– рявкнул тот на всю округу.
– Виноват...
– Так где пуля?
– Он легонько пихнул меня.
– Или ты с пулей так лихо по лесу прыгаешь?
Я молчала.
Наконец, озадаченно крякнув, плешивый поправил мне платье, вернулся на место, почесал свою проплешину и уже собрался что-то сказать, как прибежал запыхавшийся майор и доложил:
– Горючее будет через полтора часа, так что через два часа сможете вылететь, когда заправят. Как раз к тому времени и второго уже найдем.
Полковник нахмурился.
– А на машине сколько ехать?
– До Москвы? Отсюда? Часов пять, думаю. Пока до трассы доберетесь... Дороги тут плохие, можно сказать, их и нет вовсе. Или машина сломается, или девчонка сдохнет...
– Не сдохнет, она не ранена.
– Как это?
– опешил майор и подозрительно посмотрел на меня.
– Опять какую-нибудь штучку выкинула? А как же кровь и дыра на платье? И потом, я же сам видел, как она упала, когда ее пулей долбануло. Это ж все-таки "Калашников", а не хрен собачий.
– Ее вскользь, видать, задело.
– Вскользь? Но ведь стреляли-то сзади! А на кой тогда тот, второй, ее на руках тащил? Впрочем, разбирайтесь с ней сами - у меня уже голова кругом идет.
– Он посмотрел на небо.
– Пора отправляться на поиски, уже почти светло. Оставляю вам эту команду, ребята самые что ни на есть надежные, не подведут. Она вам уже сказала, где второй спрятался?
– Не нужно его искать, - тихо проговорила я, уронив голову.
– Его там давно нет. Он меня бросил и убежал, подлец...
Они помолчали с минуту, обдумывая мое заявление, потом полковник озадаченно спросил майора:
– Ты ей веришь?
– Ни грамма!
– Ты кончай тут на стограммы все переводить!
– сорвался вдруг полковник.
– Толком отвечай: почему не веришь?
– А хрен ее знает, - хмыкнул майор.
– Может, и верю. С ней вообще все вверх ногами, не по-человечески как-то. Вон ее даже комары не жрут, стерву такую, боятся, видать.
– Он хлопнул себя по щеке.
– Были бы собаки, сейчас проверили бы...