Папа для потеряшек
Шрифт:
Кидаюсь вперед, пытаюсь открыть дверь, но Макар ее заблокировал. С другой стороны дверь тоже оказывается заперта.
– Ненавижу тебя! Сволочь! Гад! Ненавижу! – Злость так и льется из меня.
Я так надеялась, что Маковецкий навсегда исчез из моей жизни. Так старалась его отпустить и забыть. У меня только недавно перестало сердце болеть при упоминании его имени.
Но нет же! Он появляется! В самый неподходящий момент!
– У-у-у-ух! – со всей силы дергаю ручку. Только это все бесполезно. Замок не поддастся.
Хоть
Представляю, как это будет выглядеть со стороны, и начинаю хихикать. А потом меня накрывает истерический смех.
Я смеюсь до колик в животе, меня просто сминает. Сгибаюсь пополам и продолжаю смеяться.
Не остановить.
Маковецкий, ты самый настоящий козлина. Вот кто ты!
Переспал со мной тогда в клубе, а наутро исчез. Конечно, понимаю, что мы ничего друг другу не обещали. Каждый из нас был согласен на близость, мы взрослые люди, можем сами решать, где и с кем спать.
Но блин! Я оказалась беременной! После первого раза! А Макар от меня отказался… Просто послал…
Я ведь звонила ему,просила о встрече. Хотела рассказать про малыша и про то, что решила рожать.
Беременность —это жизнь. Даже на маленьком сроке! Я без раздумья приняла решение. Аборт для меня не вариант.
Все мои попытки встретиться игнорировались. Мак просто взял и резко исчез.
Я терпеливо ждала. Надеялась, что Маковецкий вернется. Верила, что он появится. Ведь это же Мак! Самый смелый и самый надежный на свете человек.
Но как же я ошибалась… Во всем.
Он не вернулся.
Все, чего я была удостоена, это одно короткое и емкое сообщение:«Отстань от меня!»
Смех прекращается, на его место приходит опустошение. Молча смотрю вперед, за лобовое стекло.
Мак разговаривает с Ипполитом.
Я даже на расстоянии вижу, насколько непростой и напряженный разговор между ними. Маковецкий напирает, Смоленский не уступает. Кошмар…
Прячу лицо в ладонях.
Мои нервы не выдерживают подобного напряжения, голова начинает кружиться, дышать становится тяжело. Грудную клетку словно сдавило тисками, пытаюсь успокоиться, но тревога лишь набирает обороты. В панике озираюсь по сторонам, делаю очередную попытку выйти из автомобильного салона. Сердце слишком быстро стучит.
Только не сейчас. Только не это!
Я ведь не справлюсь с приступом, если меня накроет!
А-а-а-а! Блин! Блин!! Бли-и-и-ин!
Бью по оконному стеклу, дергаю ручку двери, нажимаю на всевозможные кнопки, до которых только могу дотянуться. Все бесполезно.
Опускаю голову, упираюсь лбом в спинку переднего сидения, закрываю себя руками от внешнего мира, сжимаюсь в комок. Дышу.
Мне снова становится плохо, и я банально не знаю, что с этим делать. Врачи обследовали меня вдоль и поперек и развели руками. Никто ничего так и не смог сказать.
Благо
Тело охватывает дрожь, холодный пот липкими щупальцами скользит по коже. Страшно до невозможности, успокоиться не удалось.
Закрываю глаза, заставляю себя думать о дочках. Они дома, в безопасности. Делаю мучительно медленный и глубокий вдох.
Панических атак у меня не было уже очень давно, но как действовать во время приступа, я помню прекрасно. Такое не забывается. Увы.
Фокусирую сознание на мыслях о девочках, заставляю себя вспомнить их расписание. Я как раз хотела проанализировать и понять, потянем ли мы с ними еще пару кружков.
Дышу. Не позволяю страху прорваться сквозь выстроенную мной оборону.
Вдруг начинаю тихонечко петь.
Атака медленно, но отступает. Каждый новый вдох дается свободнее и проще, боль в груди уменьшается, сердце, наконец, находит свой ритм.
Рядом со мной открывается дверь. Поворачиваю голову в сторону.
– Выходи! – рычит Мак.
Смотрю на него пустым, безликим взглядом. После приступа у меня не осталось эмоций, я опустошена.
– Зачем? – спрашиваю, а сама тем временем принимаюсь разглядывать мужчину. Не хочу принимать его гнев на себя.
Мне одного короткого взгляда достаточно, чтобы увидеть. Мак взвинчен до предела. Ипполит чем-то Маковецкого достал.
– Выходи, я сказал! – рявкает еще сильнее и громче.
Мда. Макар зол настолько, что не может сдержать себя.
Не спеша вылезаю из салона автомобиля, встаю перед мужчиной. Молчу.
Я веду себя как бездушная кукла. Скажет поднять руку—подниму.
Мне сейчас на Маковецкого по барабану. Пусть хоть топает ногами иорет с пеной у рта.
Ипполит уехал. Звонки прекратились.
Мда.
Вот и появился уважительный повод избежать ненужной свадьбы. На этот раз моя интуиция оказалась права, когда противилась отношениям с мужчиной.
Только на Маковецкого это не распространяется, блин! Стоит Макару появиться рядом, и внутри все начинает парить от счастья, я испытываю трепет и небывалую легкость.
Подобного не было ни с кем другим.
– Где мои дочери?! – напирает.
– А кто сказал, что ты их отец? – вопросительно выгибаю бровь. Между нами была лишь одна ночь. Он мой первый и единственный мужчина. И посмел об этом забыть! – Может, у меня помимо тебя была куча любовников? Сразу после тебя я еще с десятком мужиков переспала!
– Ты что несешь? – Мака трясет. Он вне себя от злости.
В глубине всегда внимательных глаз появляется лед.
– Мои дочери не от тебя! – заявляю не моргнув и глазом. – Ты никто, и нечего тут командовать. Ясно? Я уже взрослая и со своей жизнью могу разобраться САМА!