Папа на сезон
Шрифт:
Демьян не задает вопросов, молча тормозит на остановке. Аккуратно выбравшись и оправив платье, уверенно иду в сторону гостиницы, пока машина мужчины не скрывается из вида, а потом устало возвращаюсь на остановку и сажусь со вздохом на лавочку. Среди пестрой толпы снующих отдыхающих я в своем платье и с прической выгляжу, скорее, глупо. Смотрю на них и проникаюсь завистью. Тоже хочу так беззаботно идти к морю с Андрюшкой, нести с собой большую пляжную сумку и детский круг для плаванья.
А у меня или метания в поисках работы, или вот...
Вздохнув, поднимаюсь и иду в сторону центра. На каблуках в гору довольно тяжело, так что стягиваю босоножки и шествую по асфальту босиком. А, все равно, пусть думают, что хотят. Аньке звоню, когда оказываюсь в центре, они с Андреем на набережной катаются на детских машинках. Обувшись, двигаю в ту сторону, народу много, гомон, шум, а на центральной площади и того больше. Здесь всегда запружено. Быстро нахожу своих, Андрюша, увидев меня, вскакивает в машинке, одной рукой держится за руль, другой машет и кричит:
— Привет, мам!
Машу ему, одновременно показывая, что надо сесть, и быстро подхожу.
— Ого, – Анька окидывает меня взглядом, присвистывая. – Ну ты звезда, мать. Этот красавчик челюсть, наверное, до пола уронил.
Уронил. Только не от меня. Натянуто улыбаюсь.
— Ань, мы вроде обсуждали, что между мной и Демьяном ничего нет.
— Ага, – соглашается она, хотя и вижу, что не верит моим словам.
— Как день прошел? – задаю вопрос, чтобы перевести тему. Андрюша, подбежав, обнимает меня.
— Мам, ты сегодня такая красивая, – говорит радостно, и на душе становится легче. Вот он, мой главный мужчина, и не надо никаких других.
— Спасибо, милый, – улыбаюсь в ответ, – рассказывай, чем занимался.
Пока Андрюша делится впечатлениями, мы идем в сторону ларька с мороженым, а потом не спеша по направлению к квартире Демьяна.
— Ты грустная, – говорит Анька, я вздыхаю.
— Просто все это очень сложно, – отвечаю коротко. Она кивает. А что тут еще скажешь?
— Что у вас там по графику? – задает вопрос. Я пожимаю плечами.
— Рекламщик общается с Демьяном, а тот рассказывает мне.
— Ну Насть, – Анька встает, упирая руки в бока. – Так нельзя, что за привычка пускать все на самотек? Они там напридумывают не пойми чего, а ты будешь молчать в тряпочку? Есть у тебя телефон этого рекламщика?
— Ну есть, – говорю осторожно, не понимая, куда клонит подруга.
— Позвони и скажи, что хочешь знать хотя бы примерно, что планируется и все в этом духе.
— А если...
— Никаких если, прояви твердость.
— Ты же знаешь, я не из таких.
— Знаю, – качает она головой. – Ладно, действуй, как считаешь нужным, только прошу: не дай им задурить тебе голову. Если что – звони мне, я всегда поддержу и подскажу, что делать. Если возникнут какие-то сомнения.
Появляется желание прямо сейчас взять и вывалить на подругу все свои чувства, рассказать о том, как меня тянет к Демьяну, как мне чудится порой, что и он что-то испытывает, как его мать мне ставила ультиматумы, и как... как мне больно от того, что случилось сегодня, когда я безоговорочно проиграла этой Дарине, не пойми откуда взявшейся.
Но я молчу. Потому что понимаю: легче мне не станет. Попрощавшись с подругой, поднимаюсь в квартиру с сыном. Демьяна дома нет. Не появляется он и к ночи, а когда я ложусь спать ближе к двенадцати, понимаю: он не придет ночевать вообще.
Демьян
Я чего угодно ожидал от этого благотворительного обеда, но только не такого. Такого я вообще не ожидал в принципе никогда. Был уверен: Дарина не вернется в наш небольшой южный городок ни за что на свете. Даже если в России объявится, то осядет в Питере или Москве. А она вот тут, так близко, что можно коснуться рукой. Она и коснулась, когда бесцеремонно сунула мне визитку.
Потираю лицо рукой, пялясь в окно автомобиля, стою на парковке бара Темыча и не знаю, идти или нет. Домой просто не могу, там Настя. Она, конечно, вопросов не задавала, но явно о многом догадалась. Потому что я вел себя, как придурочный малолетка, которому улыбнулась самая красивая девчонка школы.
Но просто ее приезд – это реально нечто из ряда вон выходящее. Дарина, Дарина...
Все-таки иду в бар, заняв свободный вип, заказываю бутылку виски, пока ее жду, появляется друг.
— Какие люди, – разводит руки в приветствии, – а я думал, ты до конца счастливой семейной жизни не посетишь наше порочное заведение.
— Дарина вернулась, – говорю просто, Темыч даже рот открывает. Впервые, кажется, не находит, что сказать. Падая рядом на диван, размышляет, глядя перед собой.
— Надолго? – задает вопрос. Пожимаю плечами.
— Говорит, да. Намекала, что хочет встретиться.
— А ты что?
— А я ничего. Вот сижу тут и жду виски.
— Думаешь, она хочет вернуться?
— Я ничего не думаю, просто не знаю, что думать.
Стучится официантка, быстро поставив бокал с бутылкой, удаляется.
— Ну у тебя же свадьба пела и плясала, дети, былая любовь, не можешь же ты все послать? – резонно замечает друг, распечатывая бутылку.
Я молчу, разглядывая руки. Краем глаза вижу, как Темыч замирает. Отставив бутылку, поворачивается ко мне.
— Ау, Демьян, только не говори, что ты побежишь по ее первому зову...
Тяжело выдыхаю, поднимая лицо к потолку.
— Слушай, если ты собрался одним махом просрать свое будущее, я ответственно говорю, что не позволю тебе. Напомню для забывчивых: Дарина отказала тебе, когда ты сделал ей предложение, и умотала в Америку строить карьеру модельки. И нет никакой гарантии, что это не повторится снова. Только сейчас ты рискуешь гораздо большим. Твой авторитет улетит к таким чертям, что про политику и вовсе можешь забыть. К тому же не только Настя связана договором, но и ты тоже.