Папа шутит
Шрифт:
— Иди! — сказала я. И вдруг рассмеялась облегченно. — Пей. Насилуй свои ферменты, разрушай печень. Закрывай глаза на то, во что превращаешься. Ты давно не на горку бежишь, а катишься с нее. Хочешь примеров? Их десятки. Вспомни…
— Не надо. Замолчи! Бутылка пива — мелочь, я схожу, ты посиди…
— Нет, уйду.
— Куда?
— От тебя.
Борису срочно требовалось выпить, усилием воли он не сорвался с места, но разозлился.
— Бросишь меня? — спросил муж.
— Да!
Он не мог не почувствовать в моем
В тот момент мне страстно хотелось, чтобы Борис рванул за пивом — как выписал мне путевку в другую жизнь. Но муж никуда не двинулся. Напротив — откинулся на спинку деревянной скамьи, закинул ногу на ногу.
— Какие у нас варианты? — спросил Борис.
Он, конечно, уловил мое разочарование, и его злость удвоилась: и пива не выпить, и супруга блажит.
— Вариантов два, — сказала я. — Мы расстаемся, пока ты окончательно не скатился в пропасть. Наша семья распадется. Но в преждевременной кончине есть своя прелесть — о людях остается память как о сильных и молодых, а не о беспомощных и дряхлых. Вариант второй — ты бросаешь пить, бесповоротно и решительно. Не ограничиваешь себя, не заменяешь водку пивом, а завязываешь навсегда. Будет трудно, но я люблю тебя и готова помогать и терпеть. Помочь выкарабкаться из депрессии, которая неотвратимо наступит, — да! Пассивно наблюдать, как ты превращаешься в ничтожную личность, извини, — нет.
— С чего вдруг, откуда такие настроения?
— Боря, не надо! Если человеку неприятна тема беседы, он начинает выяснять, откуда, почему она возникла. Уходя от сути. Не читать же мне лекцию о вреде алкоголизма. Ты все прекрасно знаешь, только на себя не распространяешь, хотя давно попал в зависимость.
— Но могу я поинтересоваться, почему именно сегодня ты завела этот разговор?
— Надоело быть грезиеткой. И жить с грезитером тоже. Ты принял на грудь — и радостен. Я обманываю себя и делаю вид, что ничего страшного не происходит. С моей стороны — подлость. С твоей — болезнь или безволие. Хватит.
— Самая пагубная форма общения — ультиматумы.
— Это когда они десять раз на день. А у нас с тобой впервые.
— И шантаж!
— Не пари же мне с тобой заключать.
— Давай не будем торопиться, надо обдумать…
— А пока ты сгоняешь за пивом?
— Настя, обещаю серьезно подумать над твоими словами.
— Лучше обними меня, — я придвинулась, умастилась под мышкой у Бориса, он обнял меня за плечи. — Посидим так тихонько, ладно? Как влюбленные перед разлукой. Мне больно тебя терять, да и сын…
— Я никуда не спрыгиваю.
— Помолчи. Тепло с тобой, хорошо, привычно. И даже почему-то не хочется пытать про скелеты.
— Какие скелеты?
— У которых сексуальность на десятке.
— Настя!
— Помолчи, говорю! Мне ведь очень-очень
Наверное, мы долго сидели, обнявшись и напряженно думая, у меня затекла спина. Но я чувствовала, что Борина злость растворилась. Подняв голову, я подставила лицо для поцелуя. Борис легонько коснулся губами. Я замотала головой — не так, поцелуй меня по-настоящему.
Потом я встала и пошла по аллее. Очень хотелось оглянуться, но я приказывала себе не делать этого. Я знала, что шагаю в новую жизнь: без Бориса или с Борисом, но уже с другим. Он мог пойти за пивом или за мной. Он должен сделать выбор.
Борис догнал меня у перекрестка.
Зефир в шоколаде
Рассказ
Брат сказал по телефону, что заедет к нам, требуется помощь. Юре тридцать шесть лет, инженер, зарабатывает хорошо. Но, как все холостяки, в тратах неумерен, периодически оказывается на мели.
— Денег занять? — с порога спросила я. — Сколько нужно?
— Нисколько, — отказался Юра, переобуваясь в тапочки. — У меня сурьёзный разговор. Привет, Серега! — поздоровался он с моим мужем. — Как мои племянники?
— Плавают, — ответил Сергей.
— В математике? — уточнил Юра.
— В бассейне.
У них давняя игра в многозначность слов. Например, Юра говорил: «Моя начальница — женщина полная». Сергей спрашивал: «Полная задора и огня?»
Когда уселись в комнате, Юра заявил:
— Ребята! У меня проблема, я влюбился.
— Тогда это не твоя проблема, — ответил Сергей.
— Хватит словами в пинг-понг играть! — Я слегка повысила голос. — Братик, очень за тебя рада. Ты влюбился, наконец, с серьезными намерениями?
— Серьезнее не бывает.
— Прекрасно! — От радости я даже в ладоши захлопала.
Юре давно следовало жениться. Мы с мамой терзались затаенными страхами (о которых постоянно говорили Юре в лицо), что он останется бобылем, до старости будет случайными связями опутан, греться у чужого (читай — моего) очага.
— Но есть проблема, — напомнил Сергей. — Девушка немного замужем?
— Нет.
— Она тебя не оценила? — насторожилась я.
— Вполне оценила.
— На «удовлетворительно»? — поинтересовался Сергей.
Я показала мужу кулак.
— На пять с плюсом! Но, ребята! У нее есть сестра.
— И тебя печальная доля не миновала, — напомнил Сергей.
— Тамарку (то есть меня) и Алису и близко сравнить нельзя!
— Алиса твоя невеста? — спросила я.
— Нет! Какие вы бестолковые! Алиса — это младшая сестра моей невесты.