Папа Сикст V
Шрифт:
Герцог Браччиано хотел протестовать.
— Греко был здесь только что, — продолжал генерал, — и показал многое, впрочем, он перенес довольно стойко пытку и сначала не хотел признаться ни в чем, но, увидав, что вы его покинули на произвол судьбы, он показал всю истину. И мы имели случай узнать весьма прискорбные обстоятельства о вас и о синьоре Виктории…
— Пожалуйста, прошу вас не мешать имя синьоры Виктории в это несчастное дело, — вскричал, побледнев, герцог Орсини.
— Мне и самому кажется так, — прибавил генерал, — и вследствие этого я приказал, чтобы чересчур длинный язык Греко урезали, заставив его замолчать окончательно.
— Каким образом?
— Очень просто. Я велел бросить опасного свидетеля в колодец, и в настоящее время он напился воды настолько
Герцог Браччиано был озадачен и не знал, радоваться ему или печалиться.
— Греко был верный слуга! — пробормотал он.
— Даже чересчур верный. При первом прикосновении железа к его ногам он показал на ваш счет много ужасных вещей, которым я, конечно, не поверил.
Герцог Браччиано многозначительно взглянул на племянника папы.
— Значит, вы мой друг? — прошептал он.
— Да, в этом случае я поступил, как истинный ваш друг, — отвечал начальник папской гвардии и повторил все то, что он только что слышал от своего достойного лейтенанта Марио. — Мы, бароны, до тех пор сильны, пока держимся друг друга, но если между нами возникнет распря и плебеи воспользуются ею — мы погибли.
Орсини понял и, крепко пожав руку генералу, сказал:
— Я с вами совершенно согласен и благодарю; с этих пор, герцог, я ваш; услуга, оказанная Орсини, не может пропасть!
Марио Сфорца, бывший немым свидетелем этой сцены, самодовольно улыбнулся, ему было приятно, что всякого рода столкновение таких важных персон, как герцог Орсини и папский племянник, — устранено.
Таким образом, убийство несчастного Перетти, племянника кардинала-монаха, осталось не наказанным. Бароны никак не могли предвидеть, что этот неизвестный бедный старик Монтальто вступит на римский престол под именем Сикста V и будет избран Провидением карающей силой.
РАСКАТЫ ГРОМА
ЗАЛЫ Ватикана были полны народа. Посланники иностранных держав, кардиналы, епископы, синьоры наполняли эти залы, еще так недавно при папе Григории XIII пустые. В царствование покойного власть была разделена между кардиналами Сан-Систо, Гуастовиллани и герцогом Сора. Эти три персоны в свою очередь делились с министром-кардиналом Комо. Затем и римские бароны, между которыми, как мы знаем, одну из видных ролей играл герцог Орсини, распоряжались каждый по своему произволу, так что папе Буонкомпаньи ничего не оставалось; а потому иностранцы и итальянские князья, имевшие надобность в политических делах в римской курии, обращались не к папе Григорию XIII, а к тем лицам, в руках которых была сосредоточена власть.
С вступлением на папский престол Сикста V обстоятельства резко изменились. Он взял в свои железные руки все, что касалось внутренней и внешней политики государства. Окружающие были поражены тактом и энергией, которые проявил Сикст V на первых же порах его вступления на престол, он вовсе не был похож на того скромного монаха-отшельника, каким он казался в продолжение многих лет. Новый папа предстал глазам изумленной публики во всем величии государя и первосвященника; будто он всю свою долгую жизнь занимал высокий пост политического деятеля. Прежде всего, он желал установить равенство перед законом всех подданных от знатного барона до простолюдина. С непреклонной энергией и жестокостью он преследовал и того, и другого, если нарушался закон. Исповедуя простой народ, папа хорошо знал, как тяжело он был угнетен богатыми синьорами. Свидания эти вполне подтверждали правдивость истории, рассказанной куртизанкой Диомирой кардиналу-монаху. Изучая общественную жизнь, Сикст V пришел к убеждению, что современное общество совершенно безнаказанно страдает от трех страшных бичей: баронства, бандитов и папских сбиров, названных убийцами, от которых народ ищет защиты даже у бандитов. Сикст V в душе поклялся уничтожить, вырвать с корнем это страшное зло. На четвертый день по вступлении на престол новый папа, как мы знаем, показал, что его главная цель будет заключаться в правосудии, приказав повесить четырех бандитов, несмотря на просьбы всех
В утро, о котором идет речь, главный зал Ватикана был переполнен иностранными посланниками и итальянскими вельможами. Каждый непременно преследовал свою цель. Испанцы интриговали против французского короля Генриха III, сторонники последнего указывали Сиксту V на чрезмерное тщеславие герцога Гиза, стремящегося быть сильнее папы; великий эрцгерцог Тосканский и другие итальянские князья употребляли все возможные усилия, дабы заручиться расположением папы. Словом, главный зал Ватикана напоминал минувшие времена, когда папа Григорий VII провозгласил с кафедры св. Петра свой страшный катехизис, известный под названием Dictatus papae, послуживший римской теократии, когда короли и императоры Европы оспаривали друг у друга честь вести за узду белого мула, на котором ехал римский первосвященник. Царствование Сикста V напомнило это минувшее время всемогущества папского престола. Между тем как посланники ждали очереди заявить его святейшеству свои полномочия, Сикст V очень любезно толковал с великим герцогом Тосканским.
— Итак, — говорил папа, — наше избрание доставило удовольствие вашему высочеству? Будьте уверены, что до тех пор, пока царствует Сикст V, Тоскана может рассчитывать на покровительство св. престола.
Одна из замечательных черт характера бывшего кардинала Монтальто была благодарность. Сикст V не забыл услуги, оказанной ему при выборах кардиналом Медичи. Окружающие с завистью видели, как его святейшество любезно разговаривает с герцогом Тосканским, родным братом кардинала Медичи.
Прошли те времена, когда внимание папы не ставилось ни во что!
Между тем в приемной произошло волнение. Церемониймейстер вбежал в зал, запыхавшийся и сконфуженный.
— Что случилось? — спрашивал его государственный секретарь святого престола кардинал Рустикуччи.
— О, ваша имененция, случилось то, чему верить трудно, — отвечал церемониймейстер.
— А именно?
— Герцог Паоло Орсини желает представиться его святейшеству.
Действительно, все с удивлением увидали входившего герцога Браччиано. Убийца папского племянника Перетти сначала, когда кардинал Монтальто был избран, было решил бежать из Рима, но после передумал, уверенный, что новый папа не посмеет тронуть его и с совершенно невинным видом, как будто он не принимал никакого участия в убийстве Перетти, отправился в Ватикан, желая представиться папе и лично поздравить его с восшествием на престол. Наглость, на которую способен был только такой закоренелый злодей, как Паоло Орсини!
Кардиналы и посланники, окружавшие папу, расступились и дали дорогу герцогу.
— Никто из приближенных вашего святейшества, — сказал Орсини, — не осмелился доложить вам о моем приходе, я сам решился преклонить колена пред моим государем и поздравить его…
Все взоры невольно обратились на папу; самые смелые трепетали, предвидя бурю неминуемую. Между тем Сикст V, смерив презрительным взглядом Орсини, не удостоил его ни одним словом приветствия и продолжал разговор с герцогом Тосканы. Орсини вспыхнул от стыда и сказал: