Папина дочка
Шрифт:
— Мигель сделал мне предложение, и я сказала «да»!
Мигель сделал мне предложение в Париже. Было до невозможности банально, предсказуемо, но я расплакалась от переизбытка чувств. Это было в кафе. Недалеко была Эйфелева башня. Рядом стояли музыканты и что-то ненавязчивое, романтическое играли. Он стоял на коленях, протягивал мне черный футляр с кольцом и спрашивал: «Ты выйдешь за меня замуж?».
Папа улыбнулся и отсалютовал бокалом, слегка пригубил игристое вино. Все вокруг восторженно начали проявлять свою радость, лезть обниматься, давать уже какие-то
— Али! — схватила брата за локоть, поворачивая к себе. Брат улыбнулся. — Ты не видел папу? — он с высоты своего роста обвел гостиную взглядом, покачал головой.
— Может быть он в кабинете!
— Ага! — поспешно согласилась и помчалась в указанное направление. На душе скребли кошки. У меня было какое-то предчувствие. Давно я его не ощущала. И тут же затормозила, свернув в сторону входных дверей, прихватив уже на выходе в ванне для персонала полотенце. Это было то самое чувство из далекого детства, когда я просыпалась посреди ночи и шла искать папу. И находила его в воде. Я садилась на песок и терпеливо ждала, когда он ко мне вернется. И он возвращался. Злой, недовольный, но живой. Я никогда ему не говорила, что всегда боялась тех минут, когда он скрывался под водою и не выныривал долгое время.
Пляж был пустынный. Почти. Ноги вязли в песке, но я упорно шарила глазами по поверхности воды. Заметила небрежно брошенные брюки и рубашку на песке. Рядом валялись черные туфли. Как и в пять лет, села и устремила взгляд на гладкую поверхность моря. Вынырнул. Я выдохнула, оказывается все это время не дышала.
Он медленно вышел из воды, тряхнул головой сначала в одну сторону, потом в другую. Двинулся к своим вещам, замер, заметив меня. Подошел и долго смотрел в глаза. В его глазах была пустота. Но не пугающая. Это пустота, как чистый белый лист. И он вот думал, что теперь писать на новой странице своей истории.
Протянула ему полотенце. Взял, вытер лицо, потом присел рядом и обнял за плечи, притянув к прохладной груди. Я охотно прильнула. Мы довольно долго сидели на пляже и смотрели на темную воду.
— Обещай мне, что будешь счастлив! — подняла голову и заглянула в темные глаза. Папа посмотрел на меня, губы тронула едва заметная улыбка.
— Я счастлив.
— Ты лукавишь. Я имею ввиду, что отпустишь воспоминания о маме и найдешь в себе способность вновь полюбить!!! — он судорожно вздохнул, отвернулся, смотря в сторону огней от фонарей. — Папа, ты не должен быть один!!!
— Я не один! У меня дом полон людей! О каком одиночестве ты мне пытаешься сейчас сказать? — ехидно бросил в сторону папа, так и не повернув в мою сторону голову.
— Ты знаешь о каком.
— Теперь, когда ты пристроена в надежные руки, когда каждый из твоих братьев нашел себя в этой жизни, я могу спокойно выдохнуть и наслаждаться тем, что у меня есть. У меня оказывается чудесные внуки и я часть их жизни пропустил, как когда-то я пропустил два года твоей жизни…и с сыновьями мало
— Папа! — перебила я его, понимая, что он увиливает от основной темы. — Ты у меня еще о-го-го, ты еще можешь примерить на себя роль отца и восполнить те пробелы, которые допустил с нами! — его голубые глаза вспыхнули весельем, а потом он раскатисто рассмеялся, слегка откидывая голову назад. — Только для этого нужно влюбиться и жениться!
— Аня! — все еще посмеиваясь, протянул руку и погладил по щеке. — Для того, чтобы родить ребенка, влюбляться и жениться не обязательно! Ты уже взрослая девочка и прекрасно понимаешь, откуда берутся дети и что не всегда там могут присутствовать какие-то чувства.
— Это будет дите акта, а я хочу, чтобы ребенок был от большой любви!
— Боюсь, что тебе придется долго и упорно ждать этого ребенка! Надо Мигелю посоветовать данную тему перевести из теории в практику, чтобы ты от меня отстала, занялась своим ребенком! — вскочил на ноги, подобрал одежду, выпрямился и протянул мне руку, чтобы я встала. Я смотрела снизу на своего папу и млела от счастья, что он у меня такой есть.
— Я люблю тебя, папулик! — вложила свою ладонь в его руку, он потянул на себя. — Я все равно уверена, что ты встретишь одно очаровательное создание, которое сведет тебя с ума, выбьет из привычного мира и наполнит тебя собою до отказа.
— С нетерпением буду ждать это недоразумение в своей жизни!!!
Саид
— Я в отель, ты куда? — Али стоял возле машины и смотрел мне в глаза без единой эмоции. Я снял пиджак, протянул его сыну, расстегнул манжеты рубашки.
— Я прогуляюсь, — поднял палец, когда Али хотел сказать про Абу, который маячился за его спиною. Мне требовалось полчаса побыть одному в толпе людей. Я знал, что телохранитель все равно последует за мною, но будет держаться на расстоянии.
Люди были всюду и везде, я шел, рассекая толпу, как уверенный лайнер. Купил в кофейне запретный кофе. Почему теперь люблю полчаса одиночества даже в центре города? Потому что сыновья вдруг решили, что за мною нужен тщательный присмотр, дабы не учудил чего, дабы сердце не подвело. Теперь сигареты под контролем, кофе под запретом, все важные дела Али взял на себя. Я мог взбрыкнуть и указать всем место, но почему-то нравилась эта забота детей. Анна каждый день звонила, интересовалась не встретил ли я свое «недоразумение».
Присел на скамейку, отпивая обжигающий напиток, жмурясь от простого удовольствия. Когда что-то запрещают, запрет становится сладок. Взгляд упал на запястье, где под ремешком часов выглядывали концы двух черных букв. Улыбнулся, вспоминая, как говорил Арине, что тату навсегда с тобою останется, а все остальное — это можно отнять, разбить, порвать, уничтожить. После разговора с дочерью накануне Нового года, тоска, которая всегда меня душила, отпустила. Нет, Арину я никогда не смогу забыть. Она навсегда в моем сердце, в мыслях. Она просто теперь стала тенью воспоминаний, а не разрывающей болью, с которой я так долго жил. Прошлое нужно отпускать.