Папочкина зависимость
Шрифт:
Она выбрала школьную форму. Уголок моих губ приподнимается от восторга. Это что-то новенькое и необычное, и мой член сразу реагирует, напрягаясь и пульсируя от одного только взгляда на нее. Мои яйца сжимаются от желания, особенно когда я смотрю на ее дрожащие губы и напряженные соски, умоляющим, чтобы их пососали и поиграли с ними. Я провожу рукой по своему затвердевшему члену, давая ей понять, насколько мне нравится ее наряд. Ее глаза расширяются в невинном удивлении. Черт возьми, она очаровательна и аппетитна одновременно. Я собираюсь развлечься с ней. Уже много лет мой член не реагировал так
Мой рот жаждет ощутить ее вкус, а член стремится поглотить ее и наполнить, пока влага из ее киски не потечет по бедрам. Блять, да.
Ее промокшие волосы прилипают к лицу, а распущенные черные волны ниспадают на плечи, вода стекает по белой школьной блузке, которая плотно прилегает к телу, становясь прозрачной из-за сильного ливня. И, черт возьми, я благодарен за это. Ее сиськи натянуты, соски идеального размера, так и хочется взять их в рот, покусывать и ласкать, помечая как свои.
Плиссированная школьная юбка доходит ей до бедер, и мне не терпится задрать ее до талии, опуститься на колени и почтить маленькую сирену, посланную терзать меня нечистыми мыслями.
Черт, на этот раз «Индульгенция» превзошли сами себя. Нужно отправить владельцу, Оскару О'Коннелу, смс с благодарностью. При этой мысли у меня подрагивают губы.
Моя рука вырывается, и я с силой хватаю ее за запястье, заставляя удивленный вздох сорваться с ее губ. От одного только вздоха по моему телу пробегает электрический разряд, оживляя меня и мой член, из кончика которого струйками вытекает предэякулят, пачкая при этом мои брюки. Никогда еще у меня не было такой реакции на обычное прикосновение.
Затаскивая ее внутрь, я поворачиваю ее лицом к себе и прижимаю к стене.
— Тсс, непослушная малышка.
Мой взгляд скользит по ее телу, и она резко втягивает воздух, затем покусывает нижнюю губу под пристальным моим взглядом.
— Ты выглядишь как маленькая шлюшка. — я прижимаюсь к ней, и мой твердый член упирается в ее маленькое тело. — Такая непослушная малышка.
Я нежно провожу большим пальцем по ее нижней губе, а мой голос ласково шепчет.
— Ты меня заводишь, детка. — ее зеленые глаза расширяются от удивления, а губы приоткрываются, давая мне прекрасную возможность, не задумываясь, прижаться к ее губам. Я с рычанием засовываю язык глубоко ей в рот. Моя рука впивается в ее волосы, крепко сжимая их в кулак, и я оттягиваю их назад так резко, что она вздрагивает от боли, вызванной моими действиями. Ее маленькие ручки пытаются меня оттолкнуть, но это только заставляет меня сильнее прижиматься к ней, наслаждаясь этой маленькой игрой, в которую она играет со мной. Она заставляет меня улыбаться в поцелуе, когда ее руки сжимают мою рубашку, вместо того чтобы оттолкнуть меня, отказываясь от борьбы так же быстро, как и начиная ее. Мне нравится ее покорность. Я наслаждаюсь ею.
Пульс учащается, по телу разливается жар, а яростная решимость безжалостно трахнуть ее сводит меня с ума, вводит в дикое состояние потребности заявить права на нее. Я снова грубо прижимаю свой твердый член к ее миниатюрному телу, вызывая всхлип, который проглатываю целиком, когда моя хватка на ее волосах ослабевает, как и ее тело.
Отстранившись, тяжело дыша, чтобы посмотреть ей в глаза, наши
Эта маленькая развратница моя.
Хотя бы на эту ночь.
Джейд
Сердце беспорядочно колотится в груди. Его черные глаза кажутся знакомыми, но я отказываюсь признавать их. Я отказываюсь верить, что этот мужчина — мой отчим.
Он не может им быть. Или может?
Его темные волосы взлохмачены, короткие по бокам и длиннее сверху. Верхние пуговицы белой рубашки расстегнуты, обнажая оливковую кожу — такую знакомую оливковую кожу.
Я качаю головой, отказываясь верить. Конечно же, это не он.
Линия его подбородка острая, точеная, и лицо суровое, как у мафиози, с которым я уже слишком хорошо знакома. Я снова качаю головой. Не может быть.
Он томно проводит языком по губам, словно наслаждаясь моим вкусом. Это действие соблазнительно и заставляет меня ерзать. В трусиках собирается влага от тепла, исходящего от него. Его откровенное изучение моего тела, а также растущее сексуальное напряжение между нами заставляют мои щеки пылать от смущения.
— Ты самая горячая маленькая шлюшка, которую они когда-либо присылали.
Я замираю от его слов, и мои глаза расширяются, когда он задирает мою юбку, а я пытаюсь опустить ее обратно и задуматься над его словами.
Что-то здесь не так. Поэтому я пытаюсь образумить его.
— Я думаю… — он целует мою шею и стонет, заставляя меня вздохнуть, и прижаться к нему, как пластилин. — Я думаю… — пытаюсь сказать снова, но слова складываются с трудом. — Думаю, произошла ошибка, — выдыхаю я жалким шепотом, когда его пальцы скользят по ткани моих трусиков, задевая мой пульсирующий клитор.
Он прижимает меня к стене, и его твердый член упирается в меня. От его прикосновений я теряю всякую способность здраво мыслить, и когда он сильнее прижимает кончики пальцев к моему ноющему бутону, я не могу сдержать отчаянный всхлип, который срывается с моих губ.
— Пожалуйста.
Сзади раздается шум, и я вздрагиваю, но он не обращает внимания на мужчину и продолжает посасывать мою шею, заставляя меня раствориться в нем с мурлыканьем удовлетворения.
Я никогда раньше не испытывала ничего подобного. Конечно, я развлекалась с парнями, неумелыми мальчишками, но этот мужчина берет от меня то, что ему нужно.
И снова шум.
— Сэр, ваш гость прибыл. — я заглядываю через его плечо, и вижу мужчину, одетого в костюм дворецкого.
Он смеется, прижимаясь ко мне, и нежно целует меня в шею, прежде чем опустить меня на ноги и повернуться к дворецкому.
— Да, я вижу, Маршалл. Спасибо, — хрипло произносит он, становясь передо мной, словно не желая, чтобы Маршалл меня видел. Мысль о его собственничестве заставляет меня жаждать его еще больше. Впервые в жизни я чувствую себя желанной.
Маршалл снова откашливается и, на этот раз, делает шаг вперед.