Папой будешь? Катюша против всех!
Шрифт:
Дальше она рассмотреть не успела, поскольку Серов галантно взял её под локоток, проводил к одному из тех самых пустующих стульев и торжественно помог присесть.
Черноволосый смуглый мужчина в темном костюме-тройке, сидящий напротив, оскалился.
— Илья Васильевич, даже не опоздали, — он протянул Серову холеную красивую руку.
— Станислав Владленович, не имел морального права опоздать, ведь сопровождал даму, — расплылся в улыбке управляющих холдингом, вот только ничего доброго в ней не было. Он мгновенно превратился из своего парня, который шутил в машине, в хищника способного одним движением откусить голову.
Саше от таких метаморфоз стало не по себе. Она всегда с опаской относилась к людям большого бизнеса именно из-за их суперспособности мгновенно превращаться из нормального человека в дельца.
— Мне кажется, вы слишком галантны с женщиной, которая украла наши деньги. Ах да, чуть не забыл, вы же известный ценитель красоты.
— Вы абсолютно правы, — принял удар Серов. — А также я известен как человек, который не спешит обвинять людей без доказательств. Чем, увы, могут похвастаться немногие.
Пока шла перепалка, Саша присмотрелась к остальным сидящим за столом. Все они наблюдали за общением двух акул с интересом, будто прикидывая, кто выйдет победителем и к кому стоит примкнуть. Только Карина Троицкая смотрела на все это с нескрываемым презрением.
Точно! Станислав Владленович — это же Троицкий, её отец. Моське выбирать не нужно, она пришла сюда с полной уверенностью в своей победе.
Почувствовав её взгляд, Карина обернулась, пренебрежительно хмыкнула и отвернулась, чтобы шепнуть что-то активному Каверину. Кажется, эта парочка чувствует тут себя как рыбы в воде, тогда как опытные дельцы замерли в предвкушении подобно хищникам перед прыжком.
— Не будем тянуть время и начнем, — провозгласил Серов, оставив Сашу под пристальным темным взглядом Троицкого.
Она попыталась его выдержать, но сломалась, и принялась рассматривать лежащую перед мужчиной темно-серую папку.
— Всем известно о краже пятидесяти миллионов. Несколько недель назад мы узнали, что эту сумму тайно провели через счета «Креспо-фарм» и начали расследование. Вчера поздно вечером я получил от господина Каверина все бумаги, но почему-то за два часа до этого подозреваемая Александра Зимина уже была арестована. И не просто арестована, а по личному распоряжению Захара Дмитриевича Креспо, которого он совершенно точно не давал. Поэтому мы начнем разбирательство не с Александры Зиминой и наших пропавших денег, а с превышения полномочий коммерческим директором Троицкой Кариной Станиславовной. Как нам сообщили органы, именно она отправила им все документы и оставила в письме эту недвусмысленную приписку. Что вы скажете по этому поводу, Карина Станиславовна?
Он перевел равнодушный взгляд на Моську. Та побледнела и, наверное, впервые в жизни не смогла залаять.
— Я объясню, — с места поднялся Троицкий-старший и теперь нависал над Сашей, будто огромный монстр. — Моя дочь недавно работает в компании, она неопытна и просто совершила ошибку, составляя заявление. Думаю, при наличии неопровержимых доказательств, это простительно.
— О каких неопровержимых доказательствах речь? Расскажите, Станислав Владленович. Здесь не все успели ознакомиться с данными.
— Начну с подложных отчетов, которые подписаны рукой Александры Зиминой, — он достал из темно-серой папки несколько бумаг. — Разве это не прямое доказательство вины? Она последние полгода заменяла коммерческого директора «Креспо-фарм» и именно в этот период исчезли деньги.
— Александра, будьте добры, посмотрите копии отчетов и скажите, вы подписывали эти бумаги? На них точно стоит ваша подпись?
Саша держалась до последнего, но рука все же дрогнула, когда она коснулась шершавой поверхности бумаги. Внимательно изучила каждый лист и чем больше вникала, тем сильнее холодило под кожей. Этого не может быть!
Она хорошо помнила общие отчеты по выплатам «Фарм» за эти месяцы. Но Троицкий ошибся, тогда Ромов только начал передавать ей дела и у нее не было права подписи таких важных документов.
— Подпись точно как у меня, но эти отчеты я не подписывала. В эти даты у меня еще не было права подписи и цифры настолько сильно не сходятся, что подписать такое мог только идиот.
— Или тот, кому заплатили, — тут же выкрикнул кто-то из сидящих дальше.
— Илья, ты решил, что мы поверим ей на слово? — это подал голос старичок, сидящий между Троицкой и Кавериным.
Среди солидных мужчин тут же поднялся гвалт: кто-то требовал вернуть Сашу обратно в полицию, кто-то задавал вопросы, но их было так много, что ни она, ни Серов не могли дослушать их до конца.
Громко хлопнула входная дверь и в переговорной повила тишина. Такая звенящая и пустая, будто все присутствующие боялись даже дышать. Саша сидела спиной ко входу и понятия не имела, что произошло, до тех пор, пока не услышала знакомый до боли голос.
Вот только впервые на её памяти в нем звучал леденящий кожу гнев.
— Столько лет прошло, а ничего не изменилось, — он говорил медленно, но чеканил каждый звук, будто забивал гвозди. — Думаю, никто из присутствующих не будет против, если я присоединюсь к этому цирку и напомню, что мы солидные, взрослые люди, а не базарные бабы.
Саша медленно обернулась. В дверях переговорной, действительно, стоял Захар собственной персоной. Вот только какой Захар! Гладко выбритый, со свежей стрижкой и в баснословно дорогом костюме он казался совершенно другим человеком, у него даже взгляд изменился. Но это был он. Однажды она его не узнала и не могла повторить эту ошибку вновь.
Родной и одновременно чужой мужчина держал в руках кожаную папку для документов, из кармана пиджака торчал брелок автоключей с характерной звездой Мерседеса, а зажим для галстука поблескивал самым настоящим бриллиантом.
Еще вчера она целовала на прощание педиатра, соседа с верхнего этажа, простого, но бесконечно близкого сердцу парня — Захара Ковальчука. А сегодня увидела его полностью перевоплотившимся. Из теплого улыбчивого парня в ледяного большого босса, от взгляда которого все в переговорной вытянулись по струнке.