Паприка (Papurika)
Шрифт:
– Будем прорываться,- без малейших колебаний решил Носэ.- Главное – поскорее разбудить Сэйдзиро Инуи, и тогда останется только ликвидировать ошметки его сна.
Кто знает, может, Сэйдзиро Инуи слился со своей больницей и эта больница превращается в чудовище. Шкаф для медикаментов взломали сразу, как доставили в управление, и по количеству находившихся там модулей предположили, что последний оставался на голове у Сэйдзиро Инуи. И теперь, когда стало известно о побочном воздействии МКД на спящих людей, все понимали: инцидент не исчерпает себя, пока не схватят
Когда полицейские и Носэ, выломав дверь, проникли в квартиру Инуи, из спальни до них донесся глухой стон, однако хозяина в кровати не оказалось. Постель сохраняла тепло его тела – похоже, он только что встал. Они обшарили просторный кабинет и библиотеку, заглянули в другие комнаты, в палаты и врачебные кабинеты этажом ниже, но Инуи нигде не было.
– Он ускользнул через сон, как по туннелю, и скрылся в другом месте реальности,- сказал Носэ.- Я слышал, такое возможно.
– Ничего себе! – воскликнул Ямадзи – как показалось Носэ, с облегчением.- Тогда всё? Где же его искать?
– Есть еще одно местечко, и мы просто обязаны туда заглянуть,- ответил Носэ.
Примерно в то же время – около одиннадцати вечера – Ацуко едва уносила ноги от нечисти. Она бежала к Роппонги. Темно-зеленый «маргинал», в котором они ехали с Токидой и Симой, превратился в лепешку под ногами гнавшегося за ними Будды. Все трое успели выскочить в последний момент и разбежались, понимая, что чудовища охотятся именно за ними. Токиде и Симе нашлось где сесть в машинах журналистов, которые тут же разъехались в разные стороны. И только Ацуко убегала подальше от своего дома.
Но как ни пыталась она улизнуть, нечисть не отставала. Не успевала Ацуко обрадоваться тому, что оторвалась от погони, из мрака ночи или даже при свете фонарей в оживленном квартале появлялись чудища. Движимые волей бессознательного и энергией сновидений, они часто не могли точно рассчитать место появления в реальности и своим видом нагоняли ужас на случайных прохожих. Пространство искажалось, как в беспробудном кошмаре, и продвигаться вперед Ацуко было трудно. Скрючились придорожные деревья, изогнулась дорога, парящий Акбаба на глазах Ацуко врезался в витрину кофейни.
Рядом с перекрестком Роппонги по мостовой на Ацуко катило колесо метровой высоты. В центре колеса маячило лицо – какой-то старец, ухмыляясь, пялился на нее. То оказался Буер. Заметив, что Ацуко сейчас его пнет, Буер, хихикнув, прокатился мимо, растворившись в стене соседнего здания. Ей на глаза попадались случайные прохожие, подвыпившие гуляки – но Ацуко не было до них никакого дела. Для нее все эти люди – безликий стаффаж, который под горячую руку случайно калечат и даже порой убивают. Ацуко не заметила, как стала Паприкой.
На Паприку опять нацелился Акбаба. На сей раз он пикирует по диагонали с вышины.
– Глянь! Похоже, кондор,- безучастно говорит девушка своему парню.
– Может, и кондор. Я видел здесь несколько штук.
– Жуть какая!
Паприка заскочила в здание «Радио-клуба». По боковой лестнице сбежала вниз. Изо всех сил толкнула дубовую дверь. Ощутив тепло и уютный запах, с облегчением вздохнула.
– Что-то случилось? – кивнув Паприке, поинтересовался Куга, но тут же почувствовал неладное.
– Спасите меня! Помогите! – обессиленно выговорила Паприка и умолкла.
Из-за стойки бара показался Дзиннай. Не спуская "с нее глаз, он спросил:
– Никак на улице что-то происходит?
Куга и Дзиннай, подхватив с обеих сторон обмякшую Паприку, перенесли ее в кабинку на диван.
– Применение нашей новой разработки – модуля для лечения психозов и психоневрозов – привело к непредсказуемым последствиям,- заговорила Паприка.
Дзиннай сел напротив Паприки и, пристально глядя ей в глаза, кивал в ответ на каждое слово. Куга присел в изножье дивана, еле заметно улыбнувшись, закрыл глаза и слушал, как в детстве любимую сказку.
– Сны начинают мешаться с реальностью. Но проблема не ограничивается вторжением снов Сэйдзиро Инуи, а является синтезом латентного сознания всех, кто подвергся побочному воздействию МКД в прошлом.
– Это что же, вся эта нечисть из снов того человека не только существует, но и воздействует на реальность? – спросил Дзиннай, когда Паприка умолкла.
– Именно! Если они убивают, человек и вправду умирает,- воскликнула Паприка, будто вспомнив важную подробность.- Так что будьте осторожны. Кстати, их тоже можно убить. Если их уничтожать, эти твари лишаются реальной плоти.
Дзиннай поднялся и без лишних слов вернулся за барную стойку.
– И что, мы должны биться? – спросил, приоткрыв глаза, Куга.- А где то поле сражения? Во сне?
– Да.
– Тогда приступим,- сказал, поднимаясь, Куга. Да так решительно, будто вся его жизнь проходила в нескончаемых битвах. Свернув в соседнюю кабинку, он завалился там на диван.
– Эй, Куга! Ты чего? Сейчас не время отдыхать.
– Я просто засыпаю,- сонно промямлил Куга, скрестив руки на животе.- Буду биться всеми силами из самой глубины моей души.
Паприка удивилась, как быстро Куга сообразил, что между реальностью и сном отсутствуют какие-либо барьеры.
Что-то с силой ударилось о дубовую дверь. Снаружи послышался беспорядочный треск крыльев, мерзкий клекот. Живое существо – по-видимому, гигантская птица,- сотрясая дверь массивной тушей, пыталось приникнуть внутрь.
– Это Акбаба,- испуганно выкрикнула Паприка, забившись в угол дивана.
Дзиннай заранее выложил на барной стойке все колющее и режущее и теперь вышел из-за нее, сжимая в руке тонкий нож. Выждав момент, он стремительно распахнул входную дверь.