Пара для альфы медведей
Шрифт:
– Так, что, страшно?
– Что тебя так поранили?
– она почти всхлипнула и по всему телу Феликса прошла теплая волна. Стало хорошо и приятно. Она о нем переживает!
– Нет, - сглотнул он.
– Одно твое слово, и я никогда больше не пойду в ПОН. Я спрашивал о другом.
– Ты про либидо верберов?
– она смущенно хихикнула.
– Ну да, немного пугает, что ты едва очнулся и уже.
– Я про то, что ты видишь.
Он смахнул простынь одним движением.
– А-а-а.
– она посмотрела на Феликса, везде-везде
– По-моему, тебе нужно быть очень осторожным. Ну ты понимаешь. Но я уверена, что сможешь. А что медведь разве может быть маленьким в каких-то местах? А?
Феликс усмехнулся, потянул ее к себе и Алена послушно села на его кровать.
– Я бы тебя сейчас. Но не стану. Сама все видишь и все понимаешь.
– Не стоит, - она нежно провела рукой по волосам Феликса и тому захотелось еще немного этой ласки. Вербер прижал руку Алены к своей щеке.
Ты еще слаб. И должен восстановиться.
– Ты, действительно, так думаешь?
– он искал на ее лице ответы. Алена усмехнулась:
– Ты огромный и озабоченный. А еще ты очень мне дорог. Когда узнала про это... дело... Я места себе не находила. Обещай, что немедленно уволишься из ПОН!
– Кхм...
– прищурился Феликс. Еще никогда он не был таким довольным. Таким счастливым и беззаботным. Какое-то ребячество заполнило все существо вербера. Сразу же захотелось подразнить ее. Немного, ну совсем чуточку.
– Если ты обещаешь больше не прогонять меня. Дашь мне шанс.
– Уже даже и шанс?
– усмехнулась она.
– Да!
– твердо произнес Феликс. Накрылся простыней, чтобы не сверкать свидетельством желания и дальше и присел на кровати, спустив ноги. А затем усадил Алену к себе на колени.
Она была легкой, словно пушинка. И такой податливой, теплой, доверчивой. Желание снова отдалось болью. Но Феликс прижал Алену к себе и втянул запах ее волос: жадно и ненасытно. Наслаждаясь им, напиваясь, пропитываясь. Так пьет путник, что много времени страдал от жажды. Так ест хлеб тот, кто голодал сутками.
Так вдыхает воздух ныряльщик, у которого на глубине внезапно закончился кислород.
– Хорошо. Дам тебе шанс, - мягко согласилась она и затихла в руках вербера.
Какое-то время они так и сидели, пропитываясь близостью друг друга, забыв совершенно обо всем. Даже о том, что они в больнице, в палате, куда в любой момент могут зайти врачи или медсестры.
Феликсу хотелось довольно рычать и тереться о свою пару, как сытый кот. Хотелось всего и сразу. Не отпускать, показать силу медвежьей страсти и мощь привязанности к своей паре. Да много чего еще хотелось ей показать.
Поэтому Феликс благоразумно ослабил объятия и Алена снова перебралась на стул.
Расставаться с ее телом было так. непривычно. Словно ногу или руку потерял. А то и нечто более жизненно-важное.
И лишь теперь, когда Алена обещала, что даст ему шанс, Феликс озаботился вопросом:
– А как нас нашли? Не знаешь? Я ведь не смог подать сигнал.
– Алмаз, твой напарник, - усмехнулась Алена.
– У него в ухе был вшит передатчик.
Нашел место, где тот не глушат, и сообщил, где вы находитесь. А какой-то боец. по-моему Дикий, - она вскинула глаза к потолку, вспоминая.
– Дикий, - подтвердил Феликс.
– Я с ним общался.
– Так вот. Он показал Алмазу место, где можно пробиться с помощью передатчика. А потом ваши. ну ПОН нашли, куда стекались сотовые за последние часы. В самом вашем здании все сигналы глушили. Но по дороге-то еще нет. Вот так вас и вычислили и разыскали...
– А тебе все это рассказал.
– Тихон Матвеевич. Он твой начальник?
– Да. Он здесь был?
– Ага.
– Ясно.
Другой информации Феликсу не требовалось. Матвеич явно сразу понял, что Алена - его пара. Поэтому и выдал ей секретные данные. Все равно оборотень не сможет ничего скрыть от единственной женщины. Никогда. Это закон. И уж если она сама пришла к Феликсу, значит, они найдут общий язык.
Алена
Мы с Феликсом провели вместе целый день. Общались, смеялись и снова общались. Мне еще никогда не было насколько комфортно и настолько приятно с кем-то общаться.
Откровенные вопросы встречали не менее откровенные и честные ответы.
Феликс ничего не скрывал, и я платила ему той же монетой.
Наверное, за этот день мы узнали друг друга лучше, чем за все предыдущее время.
И прерывались только на процедуры.
Верберу делали какие-то особенные инъекции и ненадолго ставили капельницы.
Однако, как только медсестры и врачи скрывались из виду, он звал меня из коридора так, что стены больницы тряслись.
И я спешила к Феликсу, чтобы не тревожить остальных пациентов.
– Так ты завершила обучение?
– первым делом спросил этот ревнивец, уплетая жирную, ароматную солянку, которую нам принесли на обед.
Я усмехнулась.
Феликс отставил еду на столик, даже кусок хлеба отложил и скрестил руки на груди.
Слава богу, ему уже дали пижаму и вербер не выглядел смешно. Голым и с таким требовательным видом.
– А ты сам догадайся... Может да... А может и нет...
– решила я подразнить Феликса.
Тот подвел могучими плечами, сцепил руки в замок перед собой и вывернул их, словно разминался.
– Ну если тебе не жалко этого нэнги...
– Ты так уверен в своей силе?
– я приподняла бровь.
Феликс усмехнулся.
– Ты пришла ко мне. Значит, я тебе не безразличен. А это означает, что я в сто раз сильнее прежнего.
Здесь возражать я уже не могла.
После обеда я перевела разговор на семью Феликса.
– Насколько помню, тебе не одна сотня лет, верно?
– начала издалека. Вербер прищурился и вгляделся в мое лицо, словно искал в вопросе подвох.
– Я уже говорил тебе. Мне триста сорок два года. И что?