Пара для дракона, или рецепт идеального глинтвейна
Шрифт:
В случае с Фло, конечно, все пошло и вовсе наперекосяк.
Начать с того, что глазищи у неё были большие, чуть выпуклые, широко посаженные и просто отчаянно косые: мёртвый глаз радовал чёрным цветом, контрастирующим с серым живым, и упорно смотрел в противоположную от него сторону. Волосы, мало того что седы, были до жути кудрявы и стояли дыбом буквально всегда, хоть ты что делай с ними. Ну и жабий рот с тонкими губами да острым носом дополняли эту, и без того безрадостную, картину. И как, спрашивается, предстать перед глазами Михала вот такой, когда принял в качестве пары он прекрасную, как сказка, деву?!
Фло
Она слишком задумалась, утонула в мрачных мыслях, потому чужое присутствие ощутила слишком поздно — в тот момент, когда на плечо легла мощная рука.
Первой мыслью было — снова драконий князь передумал. И умелого же кого-то послал, настолько, что даже подкрасться к ней смог! Но почему интуиция молчит?! Все это пронеслось в голове Фло за долю секунды, пока она рванулась вперёд и вбок, уходя от захвата, и, ощерившись да выпустив когти, оказалась с новой угрозой лицом к лицу.
Что тут скажешь? У богов, как правило, отменное чувство юмора.
Он ничуть не изменился с той, прошлой их встречи. Красивый мужчина — не сладковато-идеальной красотой, что свойственна ши, не утончённо-скульптурной, выдающей драконов, не резкой и хищной, как у лис. Мощный, чуть коренастый, с выразительными чертами лица и глубоко посаженными светло-карими глазами, что сейчас разглядывали Фло с нарастающим изумлением, он казался незыблемым и властным.
Ну да, а она то ещё из себя представляет зрелище. И как же глупо, жестоко это — снова столкнуться настолько внезапно, когда Фло совсем к этому не готова! В глубине души бурлила боль, горечь, и злость. А может, так оно и лучше? Завершить все одним махом, как вскрывают гнойники, как сдирают присохшие к мясу бинты. Сколько вёсен она уже коптит это небо? Пора учиться смотреть страхам в лицо.
— Тебе придётся меня выслушать, коль пришёл, — отрезала она. Получилось как-то угрожающе, но помогло: медведь тряхнул головой, будто сбрасывая наваждение.
— Ладно, — сказал он как-то уж слишком спокойно для таких открытий. — Выслушаю, если надо. Но давай начнём с того, что ты спрячешь когти. Я не враг тебе, сама ведь знаешь, и силой никуда не потащу; нечего тревожить раны.
Фло занервничала. Как-то она не так это все себе представляла.
— И что, все? Даже не выскажешься про сие потрясающее зрелище? — спросила с вызовом.
— Зачем? Давай ты просто потом расскажешь мне, кто это сделал, и я его убью.
Да, она совсем не так представляла этот разговор.
— Это мое истинное лицо, — это Фло сказала уже как-то совсем беспомощно, растерянно. Наверняка ведь он решил, что его прекрасную пару заколдовали или прокляли. Обычно ведь в сказках уродины обращаются в красавиц, но никак не наоборот!
— Да, представь себе, я помню, как ты выглядишь, — отозвался Михал с толикой иронии. — Все же, ты — моя пара, и такие вещи не забывают. Правда, не знаю, понимаешь ли ты, о чём идёт речь. Я тогда принял тебя за человека, но ошибся. Что ты за существо? Какая магия исцеления на тебя действует? Мне не нравятся эти раны.
Фло прищурилась. Вся круговерть чувств в её душе медленно, но верно обращалась чистейшей, незамутнённой яростью. Да, быть может, она многого заслужила, но не таких вот насмешек!
— К чему этот спектакль? — поинтересовалась она зло. — Ты не мог видеть этого лица, у меня было другое. Да ты сам называл меня красивой той ночью! Зачем врешь сейчас? А о том, кто я — нечисть. Высшая. Жру мужские сердца. Хочешь меня вылечить — пожертвуй своё. Согласен?
— Если понадобится, — хмыкнул он. — Но я люблю свой ливер нетронутым, потому давай оставим этот вариант на крайний случай. Идёт? А пока давай решать проблему. Чье-то другое сердце не подойдёт?
— Нужен кто-то, в меня влюбленный, — усмехнулась она. — Можешь вообразить такого оригинала, что сейчас воспылает ко мне страстью великой?
— Тут ты права, — вздохнул Михал. — Где ж мы такого смелого возьмём, что меня не испугается? Я могу и не дождаться, пока он страстью воспылает — пришибу.
Мстислава чувствовала себя совершеннейшей дурой — и куда только века девались, спрашивается? Но как себя вести, совершенно не понимала.
Конечно, она воображала себе эту встречу и раньше. Лёжа на полу в промозглой хижине, дремая на чердаке у Ирейн с малышкой-Ветой на коленях, она раз за разом прокручивала варианты и отвергала их. Слова были готовы сорваться с губ, но оседали на них: извинения, просьбы, угрозы, даже оправдания. Но все было не то, не так и не в прок. А теперь вот это случилось, и казалось бы столько заготовок и предположений — но сказать попросту нечего.
— Ты, чудовище! Немедленно отойди от него!
Эти слова, сказанные молодым и очень злым голосом, показались чуть ли не бальзамом на душу — настолько привычными они были. Повернувшись, Мстислава поглядела на пришлого мальчишку с искренней благодарностью, благо глянуть было на что: тонкий, статный, с чудными бурыми волосами и чёрными глазищами, облаченный в дорогой наряд северной оборотничьей знати. На неё незнакомец взирал со вполне оправданной злостью и явно был готов костьми лечь, но защитить Михала от страшной и ужасной неё.
— Чеба, — голос медведя потяжелел. — Не вмешивайся, будь добр, и остальным скажи погулять.
— Ты что, не видишь, что она — нечисть? Околдовала тебя и хочет сожрать твоё сердце! В прошлый раз не сумела, а теперь вот вернулась — хочет снова в лебедя превратиться.
— Так, я не понял, — сложил Михал руки на груди. — Почему в курсе происходящего тут все, кроме меня?
Зайчишка явственно смутился, но глаз, бешенством блеснувших, не отвёл.
— Вынюхивала тут одна наглая фея насчет подозрительных смертей, — сказал он. — Стало интересно, вот и раскопал информацию об этом… существе. Она опасна!
— Слушай мальчика, — вздохнула Мстислава. — Правду говорит!
— Ну, я рад, что вы сошлись во мнениях, — хмыкнул медведь. — Значит, всяко поладите — это хорошо, вам ещё под одной крышей жить. Чеба, с тобой я поговорю, о сокрытии информации в том числе. Обстоятельно. А теперь, будь добр, подожди в сторонке.
— Но…
— Чеба.
И вот вроде бы и голоса не повысил, но парень, скрипнув зубами, обратился зайцем и стрелой рванул в лес.
— Сын? — спросила Мстислава понимающе.