Пара для Эммы
Шрифт:
— Мы не признаём тебя нашим вожаком, — выступил вперёд Тай, сменив волчье обличье только для того, чтобы произнести эти слова.
— Эмма у вас? — с трудом прорычал Ратмир, не меняя боевой ипостаси.
— Нет.
Ратмир мог бы подавить сильнейших исконной родовой силой, но, во-первых, ему не нужно временное смирение и, во-вторых, более слабые, хоть и остались на расстоянии, все равно не выдержат его убийственного давления.
Он видит в глазах Тая и других, что они не отступят. Это так по-человечески: отстаивать своё мнение, строить козни, не отступать во имя идеи!
Вожаки бросились
«Безмозглые!» — мысленно выдохнул Ратмир, нанося удар первому напавшему.
«Ограниченные!» — досталось второму.
«Мёртвые!» — не церемонился с третьим и четвертым.
Трое оставшихся альф злобно скалились на него, но не нападали. Четверых сильнейших бывший судья раскидал как щенят. Первые были искалечены и, слетая с утёса, получили дополнительные травмы, а последним нападавшим он коротким взмахом правой и левой руки сразу разорвал горло, и они, глупо таращась, лежали у него в ногах, истекая кровью.
Наступил момент, когда дальнейшая судьба собравшихся стай стала зависеть от оставшихся в живых вожаков.
Запах крови будоражил всех, и звериный круг непроизвольно сужался. Ещё немного — и все поддадутся боевому безумию. Все!
Сильнейшие волки крадущимися шагами подтягивались ближе к утёсу, чтобы помочь своим вожакам или поквитаться за них.
За волками-альфами, тяжело дыша, переставляли лапы беты. Они как раз лучше всех чуяли силу и мощь правителя и не заблуждались на его счёт, не позволяли себе ложных надежд на победу, но они вынуждены подчиняться. Огрызаясь друг на друга, беты шли хвост в хвост, ожидая и боясь сигнала к нападению.
Насторожившиеся возле Ратмира вожаки ощущали поддержку не только своих стай, но и поверженных альф. Собранная мощь опьяняла их, и к тому же будущие перспективы дележа соседских земель стоили того, чтобы рискнуть. Редчайший случай, когда великие цели совпадали с малыми. Грозное рычание троицы послужило командой нападать сворой, и они были первыми.
— Идиоты! — последнее, что успел прорычать Ратмир, прежде чем началась бойня.
Вместо красивой победы на утёсе над поправшим устои правителем, которую изначально задумали вожаки, получалась могила для сильных, но упрямых волков. Обезумевшие от крови и приказа убивать, они толкались, скидывали друг друга с утёса, кусались, мешались, а впереди их ждала преграда из трупов сородичей и собственная смерть.
— Ну всё, хватит! — услышали новое рычание, и воля правителя пригнула оставшихся.
Он был ужасен. Человекоподобное существо возвышалось над грудой волчьих тел. Его сила заставляла жаться к земле и скулить, а взгляд выворачивал душу и вынуждал задыхаться, испытывая всю боль, что когда-либо довелось почувствовать при жизни.
Правитель демонстрировал силу и мощь!
Никто уже не понимал, как они посмели напасть на него! Все звериные инстинкты вопили об ошибке, и только человеческая составляющая оправдывала, продолжала называть правителя тираном, разрушителем, погубителем их тщательно выпестованного, вымеренного
Ратмир с сожалением и неприязнью оглядел отползающих от него оборотней. Столько крепких самцов тратят время и силы на сохранение знакомого им порядка! Он бы оставил их в покое, но получается, что его единомышленники должны встать на защиту не только своих территорий, но и беречь покой этих упрямцев. Столько стай сейчас вкалывают, невзирая на трудности, а эти будут отсиживаться, если он их оставит.
— Трусливые твари, — меняя облик, выплюнул он, но его поняли неверно и зарычали, показывая, что подчиняются, но не сдались.
— Боитесь жить как люди, трясётесь из-за наступающих перемен, впадаете в панику, услышав о незнакомом! В мире происходит так много нового, интересного, а вы всё меньше отличаетесь от животных. Пройдёт время, и вас будут сажать на цепь возле будок для охраны домов! У меня конь был разумнее вас! Лошадь моей Эммы стала фрейлиной Владычицы эльфов, а вы всё сидите тут и думаете: раз у вас всё по-старому, так и у других то же самое!
Позади звериного круга появились судейские волки, которые одним своим присутствием невольно сгоняли всех ближе к утёсу.
— Проследите за честным выбором вожаков в стаях, — обратился Ратмир к своим волкам, — расскажите этим дикарям, что делается в мире. Через неделю жду вас обратно.
Игнорируя укоризненные взгляды островитян, он спрыгнул с утёса, добил раненных вожаков и покинул место ловушки. Возможно, эти земли доставят ему ещё немало беспокойства, но сейчас ему плевать. Если он не найдёт Эмму, то на войну с людьми бросит бунтующие стаи первыми.
Глава 23 Непримиримость
Эмма вынуждена была разлепить глаза, так как замерзала, а одеяло не смогла нащупать рукою. Она спала настолько крепко, что жаль было расставаться с таким безмятежным состоянием. Её словно бы не существовало, и это ощущение дарило лёгкость и покой!
А тут вдруг стало зябко, потом заныла затёкшая спина и шея застыла в напряжении. Состояние безмятежного небытия растаяло, ему на смену пришли пренеприятнейшие ощущения, и ломота в теле была не самым ужасным из них. Эмма ощутила царапающую боль в пересохшем горле, потом поняла, что из-за словно скованных льдом конечностей ей сложно шевелиться, и добил её мерзкий запах нечистот.
Осознание того, где она находится, приходило медленно. Сначала пришлось потихоньку заставить двигаться тело. Потом она увидела, что лежит в собственных нечистотах, и уже после этого, сдерживая слёзы, стала разглядывать помещение, в котором оказалась.
Каменные стены, пол и потолок. Совсем недавно Эмма слышала, что в похожей камере-мешке держали нага, а теперь пленницей стала она.
В первые часы Эмма сходила с ума из-за холода, жажды, мокрого вонючего халата, который не могла решиться скинуть, так как иначе ей пришлось бы сидеть голой, и замкнутого пространства. Её тело трясло, а мысли никак не желали течь упорядоченно, и она с воодушевлением безумца ждала развития хоть каких-то событий. Каменная коробка, в которой легко было перепутать, где верх, а где низ, дезориентировала и вызывала частые головокружения.