Пара для Эммы
Шрифт:
Эмма уловила напряженные взгляды старших детей на деньги и без всяких камешков для ясновидящих поняла, что у неё огромная по их меркам сумма.
— Скажите, Верст, можно ли их, — она кивком показала вложенные в рюкзак мешочки, — оставлять здесь.
Было неловко выражать свои сомнения, но дети правы, деньги приличные и не хотелось бы их лишиться.
— Я запру ваши покои и повешу печать советника, чтобы никто не заходил без вас, — совершенно спокойно ответил гном.
Вот теперь можно
— Вот так!
Малыши тут же бросились повторять за ней, а Искра с Вьюном робко засмеялись. Оптимизм Эммы заставлял маленьких оборотней верить, что все беды остались позади. Сама же она смотрела на увлёкшегося притопыванием Жара и радовалась, что малыш начал оттаивать после потери родителей.
Не удержалась, присела и чмокнула его в щёку. Белка тут же подлезла, требовательно подставила свою щёчку и, получив звонкий поцелуй, старательно затопала, пытаясь воссоздать такой же звук, как Эмма, и чтобы было красиво на слух.
— Прошу, — секретарь пригласил следовать за ним. По пути он начал рассказывать, как предки осваивали эту гору, как разрастались города, какие были правители, что за усовершенствования произвели гномы за последнее столетие.
— Вы же понимаете, что такие просторы невозможно осветить никаким количеством фонарей, — подняв руку и обведя всю пещеру, обращая внимания на её огромный размер, — поэтому была разработана система улавливания солнечного света.
Верст заставлял своих слушателей подниматься вверх, и Эмма давно уже хотела просить пощады.
— Смотрите! Вы нигде больше не увидите ни одной поверхности ровнее этих дисков! — с гордостью провозгласил гном, выведя гостей на узкую галерею в вышине, и он был прав.
Секретарь вёл их почти под сводом пещеры, где чуть ниже были расположены дома знатных гномов и показывал улавливатели света. Череда идеально ровных серебристых дисков отполированных так, что на них нельзя было дышать.
Эмма взяла за руки малышей и строго велела старшим:
— Не трогать! Даже близко не подходите!
На что секретарь одобрительно кивнул.
— Это великолепно, господин Верст. Прекрасная задумка, превосходное исполнение и пример экономии.
— Первым дискам около пятисот лет, но они не были такими идеальными, как те, что вы видите сейчас, и всё же уже тогда они передавали достаточно света.
Гном подошёл к детям и стал показывать им, куда смотреть:
— Вон там есть отверстие в горе. Оно кажется небольшим, но этого достаточно, чтобы наши диски поймали свет и отразили его вниз.
Эмма приблизилась к отражающей
— Вам нехорошо? — встревожился гном.
Эмма протянула к нему руки, в которых держала за ладошки малышей и, дождавшись, когда он примет их, вновь повернулась к отражению. Так и есть, не просто оздоровительное похудение, а возвращение юности.
— Эмма помолодела, — Искра озвучила то, что сама девушка не смела сказать.
— Ах, вот в чём дело, — улыбнулся гном, — так чему вы удивляетесь, вы же сами говорили, что магия только просыпается у вас! Вам, наверное, около двадцати пяти?
— Мне тридцать.
— Э, поздновато, но теперь понятно, почему вы так удивлены. Наверное, уже не ждали и не надеялись, а тут всё кучей на вас свалилось.
— Да, не ждала, не надеялась…
— Вам теперь надо учиться.
— Поздновато, — не подумав, возразила она и заслужила укоризненный взгляд.
— Кто разберёт, сколько вам, магам, лет? Вы все выглядите молодо, а спрашивать никто не рискнёт. К тому же тридцать лет — это юность!
— Я что-то растерялась, — призналась Эмма, — давно не видела своё отражение. Неожиданно, вот и…
— Ну что ж, продолжим, — Верст повёл их всех дальше. Как и обещал, показал площадь Торжеств, улицу Ювелиров, специально для них открыли праздничную залу.
— Это музыка в камне! — восхищённо выдохнула Эмма, впечатлённая увиденным.
Высота залы была колоссальна; колонны монументальны и отражали сотни вспыхнувших при их входе фонарей; пол походил на раскинувшуюся бездну под ногами и только блики огоньков подсказывали, что чернота — это искусство мастеров, а не пропасть.
— Невероятно, — она крутила головой, чтобы отследить рисунок на бордюрах, — невероятно, — повторяла она.
Когда-то метро строили с таким же размахом и великолепием, но здесь всё было помножено десятикратно, и в результате возникало впечатление, что посетитель этой залы — всего лишь песчинка, залетевшая в вечность.
— Здесь волшебная акустика и хочется кружиться в вальсе, — не выдержав впечатлений, Эмма опустилась на пол возле колонны и по её щекам потекли слёзы.
— Почему вы плачете? — опешил гном, наблюдая, как маленькие перевёртыши усаживаются рядом с магичкой — и у всех мокрые от слёз щёки.