Пара для иштара
Шрифт:
4.
Вернувшись в город, я первым делом нашла рынок, где торговали животными. Нужно было приобрести транспорт, коня в смысле, но тут я оробела. Я ж никогда на лошадях не ездила. Те пара робких попыток усидеть на колхозной лошади без седла летом в деревне в счет не идут.
Хозяин конюшни, сердитого вида коренастый мужик, спросил, что мне надобно и повел по рядам, показывая маленьких смирных лошадок. Но ни одна мне к сердцу не пришлась. Я уже было решила уходить, но услышала отборную брань в последнем загоне. Ноги сами меня туда понесли и не зря. Там я увидела лошадь цвета грозовой тучи, которую тщетно пытался оседлать другой конюх. Она была безумно красивой, сильной. Но животина никого к себе не подпускала, брыкалась и вставала на дыбы.
– Можно я попробую ее усмирить? – спросила я хозяина, само даже как-то вырвалось. Тот посмотрел на меня как на умалишенную.
– Сударыня, это животное вам не подойдет. Она вас просто покалечит. Это на самом
Но меня уже было не остановить. Я подошла к загону и протянула руку к кобыле. Та принюхалась и затихла, повела ушами. Я дотронулась до нее, заглянула ей в глаза и, сама не знаю что, прошептала на мне самой неизвестном языке. Лошадь тут же всхрапнула и склонилась ко мне, принимая мою ласку и поглаживания.
– Я возьму ее! – сказала я таким тоном, что самой страшно стало. В тот момент голос был как будто не моим, твердым, не терпящим никаких возражений, словно у королевы, привыкшей раздавать приказы.
Хозяин сглотнул, но поклонился и пролепетал, что сию минуту оформит все. Такие кони принимали только одного хозяина, в чьих жилах течет кровь аристократа высшего порядка, обладающего магией. А такие экземпляры у них тут только у высочайшей знати водились и то уже не у всех.
Поэтому конюхам не осталось выбора после того, как Гроза, имя само собой в голове всплыло, меня признала своей хозяйкой. Заодно мне продали сбрую и выписали рекомендации по уходу и кормлению краола. Ведь рацион такой лошадки был не только растительного происхождения. Когда мне оседлали ее, я вскочила в седло, и тело само вспомнило каково это – ездить верхом, предыдущая владелица явно часто и с удовольствием проводила время в седле. Я заскочила в булочную, купила пирожков с мясом, а после полдня прокаталась на Грозе по лугам за городскими воротами, где мы с ней эти пирожки совместно умяли.
Вернувшись в гостевой дом, обнаружила записку от Марека. Он сообщал, что завтра с утра приедут рабочие, чтобы привести в порядок дом и ограду с коваными воротами, а также он нашел мне прислугу: семейную пару лет пятидесяти-пятидесяти пяти. Жену звали Катерина, она была очень хорошей кухаркой, а ее муж – Якоб – неплохим садовником. Да и по хозяйству они неплохо управлялись. Определив Грозу в конюшню при гостинице, я поужинала, приняла ванну и уснула полностью счастливая. Всего четвертый день в новом мире, а жизнь налаживается.
На следующее утро Я попросила оседлать для меня Грозу и помчалась к своим хоромам. И хотя Марек утверждал, что домик маленький, для меня он был целым замком после моей гостинки в восемнадцать квадратов, в которой я жила в прошлой жизни. Когда я подъехала к нему, то увидела, что рабочие уже прибыли в количестве шести крепких мужиков разной наружности и возраста. Самый старший из них, оказавшийся что-то вроде прораба, подошел ко мне, и мы пару часов обсуждали план работ, мои пожелания и его замечания по поводу осуществимости моих хотелок. Но, в общем и целом, мы пришли к единому мнению, и строители взялись за дело. К этому моменту приехал дед Марек и привез мне семейную пару: Катерину и Якоба. С ними мы поговорили с полчаса, тоже обсудили обязанности и плату. С Катериной мы обошли дом и составили список вещей, которые необходимо было прикупить – от кухонной утвари до штор и мебели в гостиную. В спальне стояла широкая кровать с балдахином, которую я решила оставить, а вот все остальное нужно было менять. Мы с ней вдвоем дружно взялись за уборку кухни и комнат для прислуги, хотя Катерина сильно возражала: где это видано, чтобы госпожа руки марала, но я сидеть и смотреть в сторонке, как все трудятся, просто не могла. Чай не белоручкой мама с папой растили.
К концу дня у меня болело все, что может болеть, но при этом я испытывала чувство полного удовлетворения и какой-то щенячьей радости. Кухня была отмыта и приведена в боевую готовность, а также приготовлена комната для Катерины с мужем. Они решили сразу остаться, чтобы не мотаться в город каждый раз. А я медленно поплелась верхом на Грозе обратно в гостиницу.
Таким макаром прошли две недели: я с Катериной занималась внутренним убранством и порядком, мужики починили крышу, окна и фасад, Якоб занимался садом, а также помогал мне ухаживать за Грозой. Я потихоньку привыкала к новой жизни, обрастала имуществом и братьями меньшими. На прошлой неделе подобрала себе черную лохматую кошку, которую выгнал из дома один из лавочников, а позавчера мне хозяйка пекарни, куда я часто заезжала за пирожками и булочками, подарила щенка, который был похож на наших земных алабаев. Так что теперь и мышей в доме поубавится, и охранник в доме имеется, хоть и маленький, но уже грозный.
За домашней работой я аккуратно выспрашивала у Катерины, что да как у них тут творится, чем живут простые люди, какой у них тут быт, нравы да вероисповедание, чтобы ненароком не нарушить каких запретов или законов.
Женщина с удовольствием делилась всеми новостями и рассказывала про их жизнь и нравы, и к концу
Через месяц мое поместье было готово. Дом как с картинки смотрел на меня отреставрированным фасадом, новыми окнами, сияющей металлической крышей и восстановленными коваными элементами декора, а также парой статуй богини по краям ступеней крыльца. Ограда вновь опоясывала усадьбу, а, благодаря трудам Якоба, вьющееся растение с мелкими цветочками очень красиво оплетало камень. Сад практически принял свой первозданный облик и был очень красивым. Словно маленький дворец из сказки.
В один из солнечных дней я решила пойти в местное отделение банка, чтобы узнать, как обстоят дела с моими капиталами. Оседлав Грозу, я через полчаса уже сидела напротив клерка. Протянув ему документ с номером счета, ждала, пока он удостоверится в правдивости информации. Я сняла несколько десятков золотых монет на жили-были, остальные вложила на специальный банковский счет, и теперь ежемесячно получала ренту. Этой суммы с лихвой хватало на оплату труда моим домочадцам, содержание усадьбы и еще на женскую радость каждые выходные – шопинг. Поблагодарив молодого человека, я покинула помещение и направилась к своей Грозе. На улице в это время что-то непонятное происходило: народ шеренгой встал вдоль дороги и вглядывался в сторону городских ворот, кто-то выглядывал из окон второго этажа, ребятишки взбирались на всевозможные возвышенности, чтобы была возможность все посмотреть, не мешаясь при этом у взрослых под ногами. Молодые девушки в спешке поправляли прически и макияж. Прямо как будто ожидают начало карнавала. Толпа была довольно плотной, и мне было не очень хорошо видно из-за людей, что же все-таки происходит. В это время от городских ворот начала движение колонна всадников. Люди радостно приветствовали их, кидали к копытам их лошадей цветы, а некоторые девушки – свои ленты и платочки. Я подошла к своей Грозе и взобралась в седло. В этот момент колонна продвигалась в мою сторону, и я увидела, что это были человек пятнадцать молодых мужчин, примерно от двадцати до тридцати лет. Все они ехали верхом на роскошных краолах, а это значит, что все они были из знатных родов. Но больше всех мое внимание привлек всадник, который возглавлял эту процессию. Мужчина, слегка за тридцать, с длинными белоснежными волосами, кончики которых переходили в слегка золотистые – видимо, выгорели на солнце, чуть прищуренные глаза, снисходительно-хитроватая улыбка на не очень полных, но очень соблазнительных губах, слегка переросшая щетина очень гармонично вписывалась в его образ. На одной брови у него красовался небольшой шрам, который не только не портил красоту его лица, но и наоборот, придавал ему особую изюминку. Роста он явно был внушительного, и сквозь наполовину расстегнутую рубашку проглядывал рельеф стальных мышц, которыми он слегка поигрывал, управляя своим просто огромным краолом. Сказать, что он был красив – ничего не сказать: но красота эта была брутальная, мужская, совсем не похожа на красоту наших земных мальчиков-моделек с гладкой, как у младенца, розовой кожицей и маникюром. Он лениво осматривал людей, собравшихся его поприветствовать, иногда слегка кивал головой, пока его взгляд не упал на меня. Его странные глаза смотрели на меня гораздо дольше, чем на кого-то из толпы, в них даже промелькнуло не то любопытство, не то легкая заинтересованность. А у меня от него аж мурашки пошли по спине – абсолютно черные склеры с красноватой радужкой выглядели довольно жутко, но ему это очень шло, придавая его виду какую-то темную притягательную ауру. Но с той же величавой неспешностью он проехал дальше по улице. В тот момент я подумала, что мне это показалось. Мне ничего не оставалось, как только сидеть верхом на своей лошади и ждать, когда уже этот парад закончится, и люди, наконец-то, разойдутся и дадут мне спокойно проехать.
5. Джейсон
Я возвращался от старшего брата, который снова устроил мне головомойку. Снова один из этих папаш-наседок пожаловался, что я насильно увел в свой замок его дочку. Его прямо завалили жалобами всех мастей. Вот только мне никогда не приходилось никого насильно тащить к себе – эти девки сами прыгали ко мне в койку с радостью. Ведь каждая из них считала, что она та самая, которая сможет выдержать всю силу иштара и стать матерью его детей. И хозяйкой всего моего состояния. Наивные.
Моя сила была настолько велика, что сам император не мог со мной долго находиться в одном помещении. Это было мой дар и мое проклятье. Даже друзья – сильнейшие маги империи не могли находиться со мной рядом больше недели. Они становились вялыми, теряли интерес к жизни и всему, что вокруг происходит. Я подавлял всех окружающих, да и мои глаза уже давно почернели от бурлившей внутри силы, а радужка приобрела красноватый оттенок.
Потому и содержал целый гарем этих куриц – ведь одна ночь со мной равна недельной апатии и слабости. А во время секса я мог и не сдержать свою силу и вообще убить их. По истечении года я отправлял их обратно с крупным вознаграждением. Больше никто не выдерживал, а становиться убийцей молодых обедневших аристократок или купеческих дочек я не хотел от слова совсем. Многие родители пользовались этим и наперебой предлагали мне купить их дочурок.