Пара для саламандра. Академия драконьего пламени
Шрифт:
— Верно. Я не совсем жив, да и в реальном мире появляться мне опасно. А здесь я чувствую себя как дома. Считая, это моя. моё Гнездо, — голос мужчины звучал отстраненно.
Но, пусть он спас меня отнюдь не ради благодарности, да и вовсе не ради меня самой, я была благодарна за эту помощь. За то, что сейчас нахожусь в своём уме и не летаю по окрестностям Академии, охотясь на любопытных адептов. Как-то не готова пока так радикально разнообразить собственное меню.
— Что ты помнишь о том, что произошло?
Помнила я не слишком
— Судя по всему, один из них и есть недодракон. Но они на самом деле говорить не могут. Только и остаётся соображения, что слушать приказы хозяина и жрать чего не попадя. Так что театр одного актера тебе устраивал именно главный. А вот то, как тебя выманили в коридор.
Божество было мрачным. Если такое возможно сказать — помрачнело ещё сильнее, словно оправдались его самые худшие предположения.
— Что?..
Хотела спросить, что именно может означать наличие у противника на поводке таких вот "драконьих уродцев" и что теперь будет со мной, но язык мне не повиновался.
Впрочем, Шиоранеш прекрасно понял меня.
Мерцающие глаза придавили тяжестью к моей временной постели.
— Очень немногие могут управлять чужим оборотом, да ещё и спровоцировать его так, чтобы он пошёл неправильно. Это преступление, у которого нет срока давности. Таких преследуют и убивают, как бешеных собак в твоём мире, — по сероватой коже бога пробежали яркие искры.
Голос звучал яростно, жёстко. Было в этом тоже что-то личное, что я не смела затронуть.
— Это значит, что враг близко. Ещё ближе, чем мы думали, и пользуется вполне заслуженным доверием. Могу сказать однозначно, что это именно дракон. Не василиск, виверна или химера.
Мелькнул у меня в памяти краэнг. Настоящий краэнг. Да и энг, тот однозначно…
— Энг пешка. Глупец, который ищет славы и не понимает, что его пустят в расход. А вот что касается тебя. что ты натворила, жрица Ная? Ведь обещала сидеть тихо. А тут тебя явно хотели устранить и устранить очень жёстко и наиболее болезненно.
Что сделала? Мы решили разыграть проклятую булавку. Узнали ли об этом? Однозначно. Но вот узнали, что я хочу её разыграть — или что выполнила обещанное? Если последнее — значит, меня приговорили с самого начала.
И это вызывало не злость уже, ярость. Потому что кого-то ждёт фатальный покус в исполнении одного тёмного дракона!
Но ледяная ладонь на лбу остудила любые порывы.
— Всё с тобой ясно. Но их наглость просто не знает границ, — мелькнул раздвоенный язык, блеснули ядовитые клыки.
Пока чужие ладони касались меня — что-то неприятно скребущее изнутри затихало.
— Да, я сумел вернуть тебе разум и человеческий облик, но это ненадолго, — "обнадежили" меня, — да, ты верно понимаешь, способ есть. Пройти правильное обращение. Как можно скорее. И. здесь.
Бездонные глаза смотрели сквозь меня, словно Шиоранеш каждое мгновение что-то просчитывал. Он был напряжен. Длинные тонкие пальцы, украшенные впечатляющими когтями, нервно шевелились, словно перебирали невидимые взгляду нити.
— Поэтому, — тонкие губы неприятно сжались в полосу, — тебе придётся решить, готова ли ты довериться мне полностью. Готова ли доверить прямо сейчас жизнь и душу, больше не расспрашивая и не рассуждая. Я не имею права и не могу рассказать подробности. Не могу пообещать, что даже это поможет. Но. шанс есть. Поэтому решай, жрица.
Его лицо показалось в один миг маской палача, что прицеливается к жертве. Я смотрела — и испытывала глубочайшее отвращение и разочарование. И страх. Он струйкой исподволь просачивался наружу, он обвивал свою жертву, подчинял, шипел. Это враг! Он желает нас уничтожить!
"Свет мой.".
Пусть пригрезился мне этот шёпот, но он сорвал темную пелену, позволил очнуться хоть немного прийти в себя и осознать главное.
Это внутренний гаденыш, мерзкая разбуженная сущность сопротивлялась. Боялась — и не зря.
Нет, боялась и я, но… не зря, ох не зря на земле говорили "лучше умереть стоя, чем жить на коленях". Быть безмозглым чешуйчатым придатком на поводке — такая участь хуже смерти.
Я не колебалась — лучше так, пока страх всё же не взял верх.
— Согласна. Я полностью доверяю вам, мой бог, — еле успела прошептать, как горло перехватило.
Помотала головой, приходя в себя. Грудь там, где сияла невидимая обычно печать саламандра, жгло.
— Ты сказала — я услышал.
Он наклонился и легко подхватили меня на руки, как пушинку. Одно биение сердце — мы падаем. Куда? В самую бездну.
Я чувствовала, что мы пересекли Грань. Леденящий холод проник под кожу, обнял, окутал.
Но больно не было. Мне виделись в темных отсветах обрывки теней. Причудливые фигуры: рогатые деревья, кролики с зубами острыми, как у тигра, местные ларки — безрогие коровы, почему-то обзаведшиеся парочкой крыльев и рогами, как у оленя. Человекоподобные кривляющиеся духи.
Грань открывалась теневику куда шире, чем любому другому. Но в этом и была опасность.
Не знаю, как долго мы летели, но приземлились в центре высокого зала, что куполом уходил вверх, во тьму. Стрельчатые арки, бледные чуть светящиеся стены и ковер светло-золотых цветов. Было. уютно. Спокойно. До тех пор, пока меня не сгрузили в центр цветочного ковра — даже лежать было мягко, как на пуховой перине.
Заговорить я больше не могла — и только молча следила глазами за замершим божеством. Наверное, несмотря даже на всё наше знакомство, я до конца не верила в реальность существования богов. Он казался мне в глубине души просто сильным магом. Да, творящем то, что другим неподвластно, но.