Парабеллум. СССР, XXII век. Война в космосе (сборник)
Шрифт:
Девушка зарделась, отвернулась смущенно.
– Ты же добилась 99,8 % выживаемости поросячьего молодняка? Ого! Тебя же даже для «Плейбоя» американского снимали?
– Ой, Никита! Снимали, было дело – ездили туда в составе делегации. Предлагали остаться на три года, передовой наш опыт среди ихних фермеров распространять. Они же нас всё догнать и перегнать пытаются, всё на наши урожаи кукурузы в тундре да на мясо-молочные комплексы заглядываются… А я говорю: только если Родина прикажет, а сама я у них не останусь.
Никита поудобней уселся в кресле, с интересом слушая девушку. Выдвинулся сбоку бар с бокалами. На подносе стояли бокалы, бутылки с коньяком, лед, кола. Ни «Ситро», ни «Байкала» не было, и Никита решил подождать до ближайшего автомата с газировкой.
– Не понравилось в Америке?
– А что там может понравиться? В одном штате с крокодилами гулять запрещают, в другом перед мужским портретом нельзя раздеться, в третьем нельзя дорогу на руках перейти, в четвертом нельзя вступать в половые отношения с дикобразами, а в Айове, представь себе, поцелуй, длящийся дольше пяти минут – преступление! Проводили как-то телеголомост, выступил один – у них, говорит, вообще секса нет!
– Загнивающий капитализма! – внезапно выругался Алибек, выходя в верхние слои атмосферы и закладывая вираж на снижение.
Экс-рубку слегка тряхнуло, и комсомольцы повалились друг на друга. Звякнули покатившиеся бокалы.
– Да в Америке ничего нет! Да разве ж смогут их Биллы развинтить Звезду Смерти? Разве посмели бы они разнести планетарный деструктор на подшипники одним комсомольским ударом? Разве есть у них такая сила в руках и такая воля в сердцах? Разве ж есть у них такие хлопцы и девчата, как мы? – Никита засмеялся и поцеловал Галю в вишневые губы.
Рубку снова тряхнуло.
– Торпед, однако! – воскликнул Алибек.
– Не понял?! – Никита на мгновение потерял дар речи. – Не всех еще ботов война убила?!
– Сам же сказал – на неделю работы хватит…
– Ну так я же не имел в виду, что субботник начнется прямо сейчас! Ну что, сбиваем империалистическую сволочь?
Алибек покачал головой, вглядываясь в экраны. За ними в стратосфере неслись стремительные серебристые тела.
– Нет, это не загнивающий капитализма… Наша снаряда, советский торпед!
Диалектическая философия учит советского бойца быть готовым к превращению предмета в свою противоположность. Комсомольцы, расслабившиеся после победного взрыва, бросились к экранам и приборам. За ними, сокращая расстояние, мчались два истребителя противовоздушной обороны.
– Кедры сибирские! – схватился за голову Туви, роняя фломастер, которым набрасывал взрыв Звезды Смерти для стенгазеты. – Нас приняли за диверсантов!
Растерянные артиллеристки отпустили гашетки. Не бить же по своим?
А рубку, отделившуюся от Звезды Смерти, наверняка приняли за корабль-камикадзе.
– Они думают, мы прорываемся к Кремлю, Новочернобыльской Кварк-ЭС или просто решили врезаться в центре густонаселенного города, – сказал комсорг Чобану, напряженно вглядываясь в мониторы заднего вида.
«Все кабели, питающие связь в командном центре, и автономные генераторы сожжены, – пронеслось в мозгу Никиты. – Мы немы, и наши думают, что мы – не мы…» Родившийся каламбур был достоин пера Туви Койвисто, но сейчас было не до литературных красот. Что можно сделать? Никита обвел взглядом большой трехъярусный зал центральной рубки бывшей Звезды-Убийцы. По второму ярусу тянулась цепочка проходов в технический коридор, полутороидом опоясывающий командный центр.
– Елки египетские! Они подняли в воздух «Сапсаны»!
Никита бросился на второй ярус. В узком техническом коридоре было тесно. Никита огляделся, пытаясь разобраться в переплетениях труб, энергопотоков, кабелей. Часть проводов была разорвана: мелкие роботы-ремонтники, управляемые свихнувшимся искусственным интеллектом, произвели несколько взрывов на энерготрассах, питающих блоки связи. Починить будет несложно, но на это надо время. Чилийский баобаб, как говорит Туви! Еще бы разобраться тут… Вот он – кабель питания экстренной связи. Обесточенный, умерший, зияющий раной разрыва. Никита на мгновение впился в него взглядом.
И намертво сжал оба конца в железном кулаке.
Эпилог
Он очнулся оттого, что кто-то несильно тряс его за плечо.
– Все живы? Наши не стреляли?
– Живы, живы. Приземлились уже.
– И меня током… не убило?
– Не убило, – сказала Галя и засмеялась, прильнув к груди.
Никита прикрыл глаза, чувствуя, как сердце наполняет чувство безбрежного, легкого счастья. И нежно провел стальными пальцами по девичьей щеке.
– Как питание восстановилось, мы световыми сигналами успели передать, что не клятые империалисты. Нам не сразу поверили, даже проверку устроили – искусственный у нас интеллект или как. Полчаса перемигивались.
– А я, дурак, их учить не хотел… Сигналы эти. Устаревший метод, говорил.
Галя ласково заглянула ему в глаза и, притянув голову, крепко-крепко поцеловала.
– Ты очень-очень смелый! Настоящий десантник! Молчи, не возражай…
Позже, примерно через четверть часа, когда Галина позволила ему говорить и что-то вообще делать, Никита, шатаясь, выглянул из рубки.
– Не убило… Надо же!
Ошалевший, ошарашенный, ошпаренный негаданной радостью, Никита стоял, выглядывая из шлюзового люка бывшего командного центра Звезды Смерти и видел перед собой Землю. Экс-рубка приземлилась чуть в стороне от поля – Алибек, заботясь о народном хозяйстве страны, аккуратно посадил ее на обочине, в бурьянах. Никита смотрел и не мог наглядеться на родную землю – честную, мирную, трудовую, золотисто горящую под солнцем крупной, спелой пшеницей, над которой в голубых небесах плыли Сферы Мира с могучими планетарными излучателями, оберегая жизнь на Земле и защищая Отечество.