Парабеллум. СССР, XXII век. Война в космосе (сборник)
Шрифт:
Поэтому Витьке пришлось занимать костюм у монтажников с Титана-Орбитального. К тому же его требовалось не только на скорую руку утеплить, но и подогнать к новому хозяину, а Витька такие до этого попросту ни разу не видел, не то чтобы носить.
Теснота в кессоне импровизированного переходника над горловиной топливного бака самого «Черпака» лишь добавляла нервозности участникам ремонтной команды.
Постоянное информационное присутствие высокого начальства раздражало Витьку еще больше. Начальство
– Как его зовут хотя бы? – поинтересовалась голограмма Ракова, пока Витька прогонял финальные проверки систем костюма.
– Виктор Ломакин, – услужливо подсказал Лепихин.
– Вот же, – сказал в пустоту Раков. – Подсунули работничков. Сам Лепихин, инженер у него Ломакин… у вас там никакого Криворучко, случаем, нет в сборочном цеху? Ну, для полного комплекта?
– Света Криворучко, – раздражение Витьки нашло себе лазейку. – Ответственная за контроль работ на шестом участке.
Главный конструктор побагровел.
– Разговорчики, Ломакин! – рявкнул он. – Давайте по делу! Осмотр под запись идет!
– Есть осмотр под запись, – после удачной шпильки начальству Ломакину слегка полегчало.
Витька покосился на панель наружного термометра, вздохнул и решительно ухватился за ручку шлюзовой камеры.
И словно в прорубь шагнул.
Кто-то из команды поддержки за его спиной лишь крякнул, глядя, как обтянутая легким пустотным комбинезоном человеческая фигура протиснулась в горловину топливного бака.
– Докладывает инженер Ломакин, – Витька перевел дух, включил фонарик и теперь обалдело смотрел на топливный бак изнутри. – При визуальном осмотре дефектного устройства на фильтре внутреннего топливозаборника найдены следующие посторонние объекты…
– Какие там еще посторонние? – не выдержал Лепихин. – Земная сборка! Ломакин, ты чего такое говоришь?
– Стеклотара типа «бутылка водочная», – в легком пустотном костюме ухватить бутылку получилось без особых проблем, но пальцы тут же заломило от холода. – Три штуки.
Витька отнес бутылки к горловине и торопливо сунул в чьи-то подставленные руки.
– Стеклотара типа «бутылка пивная», частично разбитая, – полковнику Ракову телеприсутствие позволяло рассматривать эволюции окраски лица главного конструктора проекта «Черпак» Евгения Лепихина в малейших деталях. – Неопределимое количество, примерно половина ящика.
Собирать хлам внутри топливного бака оказалось весьма неприятным занятием. У Витьки онемели ноги, болели замерзшие пальцы, и он до ужаса боялся порезаться. Новые пальцы он как-то раз уже отращивал, и ощущения от знакомства с регенерационной медициной у Витьки остались крайне тягостные.
– Веник бы ему, – невозмутимо сказал Раков, пока Лепихин дрожащими руками тащил из нагрудного кармана пузырек с
– Презервативы использованные, – оторвать моментально крошащуюся в руках массу от решетки фильтра не получалось, но потом Витька догадался взять из кучи под люком осколок бутылки, и дело пошло куда легче. – Около трети упаковки.
– Что-нибудь еще? – вкрадчивым тоном поинтересовался Раков.
Думал Витька недолго. Мороз в полтораста градусов к долгим размышлениям и лишней субординации не располагал.
– Кроме того, – мстительно закончил он, – при визуальном осмотре внутренней поверхности бака найдена сделанная красным аэрозольным баллончиком загадочная надпись, похожая на римскую цифру XVII.
– А они что у вас, – Раков с любопытством посмотрел на Лепихина, – русский язык совсем забыли?
– Моральный облик советского инженера, – в полном обалдении выдавил тот, – полностью исключает низкую культуру работы и быта.
– Знаю я, какая у вас культура, – усмехнулся Раков. – Скажи что поперек, мигом к Марсу пошлет! Это ж надо было додуматься, мат на рабочей площадке запретить. Удивляются еще, почему это вся работа через одно место пошла!
Лепихин хватал ртом воздух, не в силах что-то сказать. От полного морального уничтожения его спасла короткая трель планшета Ракова. Кто-то вызывал полковника.
– Раков! – Голограмма полковника вставила гарнитуру в ухо. – Что? Когда? Хорошо, сейчас буду.
Над площадкой воцарилось настороженное молчание.
– Ну вот, – почти весело пояснил Раков перед тем, как растаять бесследно. – Теперь еще и корейцы.
– Наташа, рапорт, – приказал он, едва покинув систему телеприсутствия.
– Группировка Давыдова на данный момент сохранила десять процентов боеспособности, – штабной искин подсветила остатки советского флота на карте. – Еще двадцать процентов частично поврежденных кораблей-носителей и автономных модулей лежат на орбитах временного невозвращения. Возможные отказы систем затрудняют корректный прогноз сроков прибытия.
– Как? – не выдержал Раков. – Как можно просрать сорок носителей за одно боевое столкновение?
– Главными факторами успеха противника стали преимущества ракетных и противоракетных систем, – невозмутимо пояснила Наташа, – и недостаточная эффективность охлаждения мобильных лазерных платформ в условиях избытка целей.
– А хорошие новости есть? – поинтересовался Раков.
– Ударная группировка противника в районе Мимаса перешла на орбиты возвращения, – сказала Наташа. – Основная часть группировки получила значительные повреждения. В данный момент флотское соединение в целом небоеспособно.