Парабеллум

Владимиров Денис

Затем, когда еще заказал себе черный кофе, а ей принесли капучино, она приступила к тому, для чего и пригласила за свой стол.

– Скажи честно, ты сколько находишься в Улье?

Я задумался. Действительно, а сколько здесь уже? Мне казалось – всю жизнь, прошлое с каждым днем отдалялось и отдалялось. Существовал только этот мир.

– Приблизительно две недели, может чуть меньше. Из них одну провел на больничной койке.

– А с Гычей, где успел познакомиться?

– В рейде, с ними до Острога добирался, – не ожидая следующего вопроса, добавил, – Крестный – Третьяк. А что с ним не так?

– Все с ним так. Он близкий друг моего хорошего знакомого,

не далее, чем позавчера вечером связался и попросил за тобой присмотреть. И здесь нет ничего необычного. Все помогают друг другу. Но вот когда я увидела сопроводительные бумаги, у меня возник ряд вопросов. Мне не нравится то, чего я не понимаю. Поясню доходчивей, у нас здесь не региональный офис Фейсбука, а каждый день под смертью ходим, и я командир, от моих действий, от принятия правильных решений зависят жизни моих людей, которых я привыкла беречь. Это понятно?

Кивнул. Затянулся во всю глубину легких, выпуская дым через ноздри. Ждал продолжения. Девушка все это время молчала, внимательно сверля меня взглядом.

– Скажи, как так вышло, что за недельного свежака, просит рейдер, который в Улье находится больше десяти лет? Кого-то из знакомых по старой жизни встретил, а он Гыче другом оказался? – и смотрела испытывающе, пронзительно.

Женщина-рентген, мля.

Удивительно, с Гычей я, если и говорил, то минут десять от силы за все время рейда. А вон как получилось, связался, попросил. Нет, не зря я их считал в большинстве своем надежными боевыми товарищами. Вон и Дохлер, от всей души за меня болел, и Москвич, не просто приказ выполнял, ожидая после больницы, навещал, просвещал и вообще, просто помагал, и Каштан, по сходной цене снаряжение, встречал… Третьяк и Гранит – слабыми звеньями оказались. А Гердой я все больше восхищался, использовала все средства, сначала расслабила будущую жертву допроса, настроила на фривольный лад, дождалась, когда путь к сердцу будет проложен, а затем начала вопросы задавать. И мне ни на секунды не следовало забывать, что она командир отряда отморозков. А чтобы их держать в кулаке, зачастую стужа в твоей голове, по крайней мере, в глазах окружающих, точнее, подчиненных, должна быть градусов на сорок ниже.

– Я с ними не прицепом, а в качестве бойца. Несколько раз в критической ситуации помог. Иначе многих бы не досчитались. Видимо оценили, – и, предупреждая дополнительные вопросы, – Большего не скажу, подписку о неразглашении Граниту дал, все вопросы к Гыче.

– А с Ковбоем что? Почему он к тебе на суд явился? – та, будто подтверждая мои слова, кивнула сама себе, и, не обратив внимания на выступление, продолжила легкий допрос дальше. Точно, ментатка. Или ментутка. Вот ведь… И как сформулировать-то… Не про Черных же речь заводить.

– До суда я его не видел, и слышал только краем уха о нем, он на машине мимо промчался. Но дело сам Князь рассматривал, Ковбой в это время у него находился. Так, видимо, и узнал обо мне.

– Все страньше и страньше, – протянула та, побарабанив длинными красивыми пальцами по столешнице.

– Как есть, – ответил, – Но, если вызываю подозрение, то можешь меня из отряда выписать. Мне без разницы, где срок отбывать, я везде пробьюсь.

– Ой-ли… Не ври, наша группа тебе понравилась, с Дроном ты уже спелся, Малыш за тебя, да и меня ты в принципе устраиваешь, – улыбнулась, но в глазах сталь, и добавила, – Обычно у нас из отряда выходят или на свободу с чистой совестью или вперед ногами. Все! Ты с нами в одной упряжке. Еще хотела сказать, вчера, также, по моему запросу, пришла информация из Гильдии, выяснилось,

что ты не любишь играть в команде, то есть подчиняешься, когда и как захочешь. Сам по себе факт наличия рекомендации свежаку недельному в такой организации говорит о многом. Но… заруби себе на носу, в обычное время я милая, добрая, отзывчивая, очень красивая девочка-лапочка, которой нравятся брутальные мальчики, красивые и дерзкие, но в рейде и на задании, я командир, и меня ничто не остановит. За неподчинение убиваю – и это не красивый словесный оборот. Все ясно?

– Почти. Осталось только определиться с одним. Скажи, отношусь ли я к брутальным мальчикам? – уж кем-кем, а себя к последним не причислял, и возраст не тот и интересы другие. Но подзадорить ее хотелось, растормошить, позлить. Герда в обычной своей манере, склонила голову чуть на бок, сощурив глаза, посмотрела эдак оценивающе.

– Не знаю, не знаю, – улыбнулась загадочно, тут же возвращаясь к серьезному тону, – Но шутки шутками, вроде бы ты не глупый, поэтому понимаешь, что так я и поступлю в случае чего. И даже протекция Гычи не поможет. Уяснил?

Кивнул.

Понял, принял, осознал.

Но стала просыпаться злость, сбивая все благодушное настроение. Не была бы командиршей, а я не отбывал наказание на местном строгом режиме, давно бы послал. Не люблю покровительственный тон, от кого бы он ни исходил.

– Мне здесь осталось одно неясно, почему тебя на кол не посадили, ты ведь двоим контроль провел, граната в баре? И начистоту. Я – ментат, и дар у меня выше среднего. Советую отвечать честно, при сомнениях могу в рейде приказать тебя мозголомом накормить. Знаешь, что это такое?

– Наслышан, – вот и угрозы в ход пошли, такая могла осуществить задуманное, со всей ее бандой я не справлюсь, – Кроме того, что у меня изъяли в казну Княжества столько жемчуга и снаряжения, сколько большая часть матерых рейдеров в своей жизни ни разу не видела, за меня еще большие люди слово замолвили. Кто конкретно – не скажу. Почему – тоже. Это мое и к жизни здесь не относится.

– Откуда богатство?

– Повезло.

– Гыча с Дохлером. Раз Дохлер, то Шайтан? – Герда не стала заострять внимание на источнике моих доходов.

Здесь я промолчал. Ни кивнул утвердительно, ни отрицательно не мотнул головой.

– С Хельгой и ее компанией у тебя какие отношения?

– Никаких.

– Да?

– Ага. После рейда в бане увидел, не сдержался, поцеловал. Красивая. Затем извинился. Все.

– И часто ты такой несдержанный с «красивыми»? – в тоне сквозило пренебрежение, насмешка и... чуть злости?

Вот это я зря сказал, не надо было уточнений про красоту. Женщины в большинстве своем часто даже не предполагают, что на свете есть кто-то их «красивей и милей». Да, они могут утверждать обратное, демонстрируя собственную объективность, но где-то там, в глубине души, она самая-самая. И часто получается так, что находится именно тот, кто разделяет ее мнение.

– Бывает. Но чаще успеваю под контроль все взять.

– Ясно, а, поговаривают, что ты ее любовь внезапная. И на суд Хельга к тебе явилась. Зачем? Если все, как ты говоришь?

– Позлорадствовать, скорей всего. Обещала мне кишки тогда намотать за несдержанность, но не получилось. Думаю еще своего ухажера позлить, какую-то местную шишку. Судил Боровик, законопатил сюда. Все. Больше ничего не знаю.

– Вот теперь мне практически все ясно. И почему сюда, и почему такой срок. Немного огорчу, да будет тебе известно, крестный Горбача, той самой «шишки», здесь комендант – Арх. Раньше был Архаровцем.