Парад теней
Шрифт:
— Я завтра позвоню, — и пошел к двери.
— Костя, — позвала она. Он остановился и обернулся. Она бесшумно приблизилась к нему, положила ладони ему на плечи, заглянула в глаза и сказала твердо: — Ничего не склеить, Костя. Той ночи не было. Она просто, как воспоминание о прошлом, приснилась нам. Тебе и мне. Да?
— Да, — согласился он. И повторил: — Что я могу для тебя сделать?
— Не обижаться и не уходить далеко. У меня ближе тебя человека нет.
— Дурочка ты, дурочка!
— А вот жалеть меня не надо, — она легко поцеловала его в губы и подтолкнула к двери, — иди.
Вниз скатился со спортивной
— И вас прогнала?
— Прогнала! — освобожденно сообщил он себе и отчасти Берте Григорьевне.
— Охохо! — огорчилась она и тут же спохватилась: — Может, поужинаете, Константин? Я сациви на целую роту приготовила, а есть некому.
— С радостью, но спешу! — деловито, но ласково отказался он и, мимолетно обняв ее плотные плечи, пообещал:- В следующий раз — обязательно. И спасибо вам за все, Берта Григорьевна.
Она только глянула на него с не совсем материнской улыбкой и неопределенно сказала:
— Дай-то бог! Дай-то бог!
Никуда он не спешил. Долго прогревал вполне прогретый мотор, а потом, сняв машину с ручного тормоза и не разворачиваясь на обратный путь в Москву, на первой скорости покатил по прямой вдоль дачных заборов в стремительно приближавшихся к настоящей темноте сумерках поздней весны.
За штакетником смирновского дома вовсю горел успокаивающий густо-желтый свет абажура. Добрый, привораживающий огонек. Как там в старину водилось? Заглянуть на огонек. На вот такой, наверное. Константину до сердечного холодка захотелось на огонек.
Калитка была закрыта на задвижку. Константин отодвинул ее и вошел на смирновский участок. Для начала заглянул в освещенное окно.
Александр Иванович Смирнов, сгорбившись на стуле, смотрел по телевизору новости. А Лидия Сергеевна Болошева, видимо накрыв стол к ужину, в ожидании, когда освободится от своих серьезных занятий глава дома, сидела в вольтеровском кресле и читала яркую книжку с названием на иностранном языке. От этой картинки веяло незыблемостью и покоем, который ему, Константину, по выражению поэта, только снился.
Он деликатно постучал в деревянный переплет застекленной террасы, особо не надеясь быть услышанным с первого раза. Но стекла задребезжали так, что Лидия Сергеевна решительно отложила книгу и двинулась открывать террасную дверь.
— Костик! — приветливо удивилась она. — Здравствуйте, Костик. И не топчитесь, как застенчивый немецкий провинциал, проходите в комнаты. Смирнов страшно обрадуется, он прямо-таки закис от отсутствия общения. Он животное стадное, один быть совсем не может.
— А вы? — вырвалось у Константина.
— Я не в счет, — сообщила Лидия Сергеевна. — Мы до того привыкли друг к другу, что общаемся почти телепатически.
И точно: видимо, уловив ее телепатический сигнал, на террасе объявился любопытный, как щенок, отставной полковник.
— Костик, что ли? — плохо видя гостя, догадался он. — Здорово. Заходи, заходи, сейчас по «Времени» спорт пойдет, может, наши голы покажут.
Смирнов преданно, с мальчишеских лет, болел за команду Константина.
— А потом поужинаем, — обозначила следующий номер их совместной программы Лидия Сергеевна. Смирнов поспешно и радостно добавил:
— И выпьем по такому случаю!
— Только бы повод, только бы повод ему, — заметила она не слишком агрессивно.
Но сначала посмотрели отрывок из спектакля, в котором одетые в телесного цвета трико артисты неопределяемого пола в крутом несоответствии с текстом пьесы изображали нечто непонятное, но очень приличное. Потом безукоризненно одетый, гладко барственный режиссер с глубокой скорбью говорил о том, как бедствуют они, беззащитные и бескорыстные деятели театрального искусства.
…Корреспонденты ОРТ, вылетевшие рейсовым самолетом на полчаса ранее их чартера, успели подготовить материал к эфиру. Ну, первые два гола ясно по делу. Вот и единственный ответный. Засуетились ребятки и чисто по-детски напортачили. Третий — просто неберущийся. От угла штрафной левый хав фантастически (вероятнее всего, подавал, а получилась дикая срезка) закрутил в дальнюю паутину. Четвертый весьма подозрителен: дали спокойно разыграть двойную стенку. Ну и пятый… Прав Толя, чистая липа.
— Он что, больной, припадочный? — спросил Смирнов про старпера, завалившего Анатолия.
— Он делал счет, — злобно ответил Константин.
— Та-ак, — протяжно произнес бывший мент. За это время компьютер в его голове считал все возможные варианты. Просчитал. — Так. Значит, теперь настоящий футбол мы будем видеть крайне редко.
— Только это вас и волнует, Александр Иванович? — со скрытым раздражением осведомился Константин.
— Почему же. — Смирнов выключил телевизор (погода, вернее, прогноз погоды его не интересовал) и, повернувшись всем телом к гостю, сообщил: Меня все волнует. Исламский фундаментализм, чеченский сепаратизм, вновь набирающий пары коммунизм, восстановление храма Христа Спасителя, результаты торгов на межбанковской валютной бирже, Ксюшкины отметки в университете, участившиеся боли в моем простреленном колене. Но в данном случае меня больше всего волнует то, что настоящий болельщик не увидит настоящего футбола.
— А то, то жулье и мерзавцы наживают на этом колоссальные деньги, вас не волнует?
— Пусть себе наживают, только бы футбол не трогали. Тебе, как я понимаю, стало известно, что подпольный тотализатор заработал на полную катушку?
— Какая разница — на полную, не на полную? Самое страшное то, что заработал.
— Большая разница, Костик, большая. На неполную он работать и не переставал. Но неполная катушка — это неполная кубышка. А с малыми деньгами игру не купить, всерьез результаты не подправить. Так, кувыркались, передергивая помалости. Что тебе известно, Костик?
— За стол, футболисты, — пригласила Лидия Сергеевна, которая поначалу их не беспокоила, доносила на стол то, что должно быть очень холодным или очень горячим.
Александр Иванович, послушно и поспешно подчинившись приказу, отодвинул стул, уселся и уверенной рукой ухватился за "очень холодное". В этом доме хозяин принципиально предпочитал своего однофамильца. Полюбовавшись на этикетку «Смирновской», он показал ее Константину и серьезно спросил:
— Рискнешь?
— Была не была! Рискну, — решил Константин, чтобы продолжить разговор в благоприятной обстановке. — В принципе мне ни черта не известно, Александр Иванович, за исключением того, что сегодня нам сделали заранее оговоренный кем-то счет.