Парадиз–сити

Каркатерра Лоренцо

— Похоже, любовь с первого взгляда между нами вряд ли возникнет, — проговорил Ло Манто, открывая дверь в общую комнату.

— Будет хорошо, если она не пристрелит тебя… с первого взгляда, — ответил Фернандес. — Однако дай ей время. Если я не ошибаюсь на ее счет, из нее выйдет коп не хуже нас с тобой, а может, даже и лучше.

— Если она и впрямь так хороша, то у нее есть все основания злиться, — сказал Ло Манто, пожимая руку друга. — Мне бы тоже не понравилось попусту терять время, исполняя роль няньки копа–макаронника.

* * *

Дженнифер

Фабини стояла в раздевалке, вытирая с лица холодную воду после душа и глядя в запотевшее зеркало. В ее темных глазах плескался гнев. Позади нее одевались, готовясь к выходу на работу, три другие женщины–полицейские. Они вполголоса о чем–то переговаривались и время от времени громко смеялись. На Фабини были черные джинсы, черные кроссовки и тонкий черный лифчик. Ее светлые волосы были зачесаны назад и стянуты в маленький хвостик. Насухо вытерев лицо белым матерчатым полотенцем, она посмотрела на свое отражение и впервые почувствовала, что любимая работа загнала ее в западню.

Через две недели ей должно исполниться тридцать, и вот уже семь лет, как она работала в полиции, причем в течение последних трех лет — в ранге детектива третьего класса. С того дня, когда Дженнифер сдала последний выпускной экзамен в полицейской академии, она знала: ее работу будут оценивать через призму таланта и навыков ее отца, поэтому она не давала отдыха ни уму, ни телу, выжимая–себя до последней капли. Никто не должен был скривить губу, поставив под сомнение способности единственного чада Сэла Фабини.

Дженнифер ежедневно совершала часовую пробежку, нередко — по грунтовой дорожке вдоль Риверсайд–драйв, расположенной в нескольких кварталах от ее тесной, с единственной спальней квартиры, расположенной на третьем этаже дома без лифта. Она регулярно занималась кикбоксингом и находилась в шаге от того, чтобы получить черный пояс по карате. При росте в пять футов и пять дюймов Дженнифер весила сто пятнадцать фунтов, но знала, что может свалить мужчину гораздо выше и в два раза тяжелее ее. А в ситуациях, где физическая сила оказывалась бесполезной, она выходила из положения с помощью пистолета. Ее стрелковые показатели были выше, чем у всех ее коллег, в тире мишень для нее устанавливали дальше других, но даже при этом она неизменно оказывалась поражена с удивительной точностью.

Живя под гнетущим весом авторитета своего отца, который пригибал к земле даже ветеранов, Дженнифер делала все, чтобы стать отличным полицейским. Она не считала часов, работая над каждым делом до тех пор, пока оно не оказывалось окончательно раскрытым, она могла следить за подозреваемым сутки напролет, позабыв о пище и сне. Она старалась сводить ошибки к минимуму, понимая, что каждая из них будет многократно увеличена в свете славы отца, но если они все же случались, Дженнифер извлекала из них уроки и никогда не повторяла их впредь. Она посещала курсы в школе Джона Джея, изучая преимущественно новые методики расследования и технологии на базе анализа ДНК. Она читала книги по юриспруденции, занималась йогой, чтобы сохранить гибкость тела и остроту ума, изучала документы по давно раскрытым делам, выясняя, как другие детективы собирали воедино кусочки мозаики, приближая момент истины. Она не курила, предпочитала красное вино белому и ненавидела танцы. В числе ее слабостей была только одна: устроившись на огромной кровати, которая занимала большую часть ее спальни, с шоколадкой и любимым котом Майло на коленях, Дженнифер обожала смотреть старые полицейские шоу, которые транслировались

по кабельному телевидению поздно ночью.

Внешне Дженнифер напоминала обоих родителей. В ней сочетались мужественные черты отца и чистая скандинавская красота матери. Детективы, с которыми она работала или коротала время в темных коридорах здания суда на Центр–стрит перед тем, как принести присягу, частенько пытались ухаживать за ней, но неизменно натыкались на непробиваемую стену, слыша в ответ «нет». Дженнифер положила себе за правило никогда не встречаться с мужчинами–полицейскими и никогда не отступала от него. Большинство ухажеров были либо женаты, либо пытались сгладить горечь недавнего развода, поэтому дать им от ворот поворот было легче легкого.

Из копов обычно получались ужасные мужья и еще худшие любовники, поскольку лишь единицам удавалось даже в свободное время отрешиться от профессиональных забот и расслабиться в компании женщины. А если эта женщина также носила полицейский значок и пистолет, перспектива достижения гармонии становилась и вовсе призрачной.

Одна из причин, по которой столь много женщин–полицейских встречались со своими коллегами мужского пола, заключалась в том — Дженнифер поняла это довольно скоро, — что с ними не хотели связываться мужчины, не имеющие отношения к полиции.

— Как только мы поступаем на полицейскую службу, наши шансы на удачную любовную связь сводятся практически к нулю, — как–то сказала Дженнифер ее подруга Кони Даттон, прослужившая в полиции восемь лет и недавно получившая чин сержанта. — Если свяжешься с копом, тебе придется выслушивать его нытье о жене, с которой он не может найти общий язык, или о бывшей жене, которая никогда его не понимала. Короче говоря, стандартный набор жалоб. И все это он станет вываливать на тебя ради одного — уложить тебя в кровать, где, возможно, если он не будет чересчур пьян или зажат, сумеет сделать хотя бы часть вечера более или менее сносной.

— Но тех мужчин, которые не служат в полиции, мы не очень–то интересуем, — сказала ей тогда Дженнифер. — По крайней мере, об этом говорит мой опыт.

— А почему мы должны их интересовать? — парировала Кони. — Начнем с того, что мужчины ненадежны, как дети. И вот появляемся мы, девочки с полицейскими жетонами, пистолетами и соответствующим отношением к жизни, и они насмерть пугаются. Они не знают, что говорить и как общаться с бабами вроде нас. Сама подумай. Ведь мы в любой момент можем пристрелить, арестовать их или просто задать им трепку. А ты знаешь, что наша служба приучает нас видеть все окружающее не в самом лучшем свете. Если мы встречаем банкира или адвоката, то сразу предполагаем, что он грабитель и вымогатель. Если на нашем пути попадается журналист, мы начинаем подозревать его в том, что он ищет жареный материал для своей газеты. Встреться нам врач, первой нашей мыслью будет: интересно, сколько операций он запорол и сколько на его счету покойников?

— Как же тебе удалось заполучить такого парня, как Джо? — спросила Дженнифер.

— Должна признать: мне просто очень повезло. Мы оба ходим в одну церковь и поем в одном хоре. Выяснилось, что мы знали друг друга еще с детства, поскольку жили в одном квартале Бруклина, вот только он меня помнил, а я его нет. Как бы то ни было, он хороший человек. Он доволен своей работой в Con Ed и счастлив тем, что у него есть я. Ему нравится все, что я делаю, если не считать того, что он за меня переживает. Но такая уж у меня работа.