Парадизе
Шрифт:
– Кушайте, кушайте, мои хорошие! Машенька, давай чаю налью тебе ещё! – пенсионер потянулся за чайником. Внучка, с перемазанным кремом ртом, улыбнулась, обнажив беззубые дёсны. Молочные зубы у неё выпали совсем недавно. – Как дела на работе, Витя? – Фёдор Михайлович подлил детям в чашки кипятка, взял себе одно пирожное.
– Ой, не спрашивай. За бесценок вожу. Да ещё кадры такие попадаются! Вчера, например, забрал с окраины города подвыпившего парня. Вроде сначала ничего, весёлый такой, общительный, добрый. Рассказывал мне, что они с приятелем провели несколько дней вместе, беседовали, поднимали настроение алкоголем, гуляли. Ну, плетёт он, в общем,
– Говорил тебе, сын, чтобы ты учился. На инженера, например. А там карьерный рост, зарплата высокая и пенсия. Достойное будущее. А у тебя что впереди?! Станешь «таксишным магнатом»?! Вот не слушаешь никогда отца! – Фёдор откусил эклер, запил чаем.
– Да пробовал я учиться. Не могу я, не моё это, понимаешь?! – смущённо улыбаясь, глядя на своих детей, ответил Виктор.
– А что твоё? – дед вытер салфеткой крем с аккуратной бороды. – Извращенцев возить?! – он засмеялся, но не злобно.
– Не знаю я… – мужчина отвернул лицо. Уставился в окно. Дети выскочили из-за стола, побежали в комнату рисовать в новых раскрасках, которые подарил им дедушка.
– Как там мать поживает? – улыбка исчезла с лица Фёдора Михайловича.
– Ничего. С кошкой своей всё носится. К ветеринару возила её. На неделе на дачу поедет. Сезон начинается. Попросила меня, чтобы саженцы увёз.
– Ну, хорошо, хорошо… – задумчиво произнёс Фёдор. – Со здоровьем как? Не болеет?
– Нет, слава богу…
Вечером, когда сын с внуками собрались домой, пенсионер незаметно от ребятишек сунул в руку сыну деньги. Виктор, потупив взгляд, спрятал купюры во внутренний карман, обнял и поцеловал в щёку отца.
– Матери скажи, если помощь нужна будет какая, может на меня рассчитывать, – Фёдор Михайлович виновато опустил глаза.
– Хорошо, пап. Я передам ей…
Через час коричневый микроавтобус остановился у проходной большого завода под светом фонаря, освещавшего площадку перед воротами. Рядом стояло ещё несколько такси и автобусов. Фёдор вышел из машины покурить, чтобы скоротать время, и заметил интересную вещь: водители сидели каждый сам по себе. Никто из них не вышел пообщаться, хотя, казалось бы, общие темы есть. Но все мужчины сидели в своих автомобилях, уткнувшись в смартфоны.
Наконец громыхнули железные ворота, сдвинулись влево. Из образовавшейся тёмной щели повалил народ. Когда пассажиры заняли все места в «мультивене», Фёдор выбросил окурок, сел за руль, поздоровался со всеми и спросил первый адрес. Через минуту блестящий в свете ночного фонаря полированный кузов плавно тронулся с места и покатился по ночной улице.
Люди молчали. После тяжелой трудовой смены рабочие практически всегда молчали. «Так ощущаешь себя после подвига, – подумал Фёдор. – Нечего сказать». Лишь в конце пути женщине, сидевшей на переднем сиденье, позвонила из дома дочь-старшеклассница.
– Да, Оленька, домой еду… Что?!.. Отец?!.. Ушёл?! Сволочь! А?.. Пьяный был?.. Продукты купил он?.. Тварь! Паскудник!!!.. Ты накормила Серёжу?.. Рядом уже еду… Всё, давай!
После этого полная сорокалетняя женщина весь оставшийся путь до дома жаловалась Фёдору на бестолкового мужа-пропойцу. Водитель
Глава 3
За 40 лет до описываемых событий…
Безжалостно палило раскалённое июльское солнце. В ярко-синем небе не было ни облачка. Две недели жары превратили полевую дорогу в пыльную кашу. Испепеляющие лучи оранжевого светила сожгли степь – невысокая трава приняла осенний желто-серый окрас. Спрятались от изнывающего зноя в тени леса звери и птицы. Даже назойливые слепни притаились и смолкли где-то в кустах.
По дороге мчался грузовик ГАЗ-53 с голубой кабиной и красным железным кузовом. В его хвосте пожаром вспыхивала пыль, вырастая в стену. Молодой водитель, двадцатилетний Фёдор Благовестов, торопился вернуться в райцентр с зерном, накрытым тентом в кузове. Парень открыл оба окна, включил маленький советский вентилятор, но всё равно обливался потом. Температура воздуха в кабине была как в бане. Красная кожа дивана раскалилась на солнце. Чёрный пластмассовый руль, казалось, сейчас начнёт плавиться в руках. С синей металлической панели смотрела на Фёдора загадочным взглядом зарубежная фотомодель (снимок был вырезан из журнала и приклеен другим водителем).
Фёдор провёл рукой по густым русым волосам, вытер пот со лба. Пластмассовый жёлтый пропеллер вентилятора остановился. Парень постучал по его алюминиевой решётке пальцем. Спасительный ветродуй не ожил. Фёдор усмехнулся, снял с уха папиросу, закурил. На пустынной полевой дороге за всё время ему не встретилось ни одной машины. «Я, наверное, единственный сумасшедший, который попёрся куда-то в такую жару за рулём…» – подумал молодой парень. Степной пейзаж с редкими березовыми колками плыл перед глазами, искажаясь в призме горячих волн раскалённого воздуха.
Через полчаса грузовик, тяжело переваливаясь, вылез на асфальт. Остаток пути до райцентра Фёдору предстояло проделать по этому междугороднему шоссе. Трасса оказалась такой же безжизненной: очень редко попадались встречные автомобили. От скуки водитель начал напевать под нос песенку про дельтаплан.
Недалеко от перекрёстка, ведущего также в соседний райцентр, стоял с вытянутой рукой мужчина в шляпе, похожий на профессора. На вид ему было лет сорок. С большим чёрным портфелем в руке, одет он был в белую рубашку и чёрные брюки с подтяжками. На локте висел серый плащ. Под большими очками с толстыми линзами Фёдор рассмотрел несимпатичное, но доброе, располагающее лицо. ГАЗ-53 съехал на обочину, открылась пассажирская дверь. Голосующий подошёл, взглянул на водителя и с улыбкой заговорил приятным голосом:
– Здравствуйте! Подбросите до К…?
– Садитесь… – пригласил Фёдор, внутренне обрадовавшись, что появился собеседник в дороге.
Хлопнула тяжелая металлическая дверь. Водитель выжал сцепление, загорелой мазутной ладонью схватил длинный торчащий из пола рычаг, толкнул его вперёд. Тот, дрожа, пострекотал и встал в положение первой передачи. Из выхлопной трубы вырвалась струя сизого дыма, подняв пыль на обочине. Грузовик тронулся.
Первые две минуты молчали. Незнакомец с любопытством изучал кабину и водителя. Фёдор, не зная, с чего начать разговор, сильнее открыл окно и закурил.