Паралич выбора

Дердиус Аноним

– АААА!

– АГХХ ... никуда не уходи, мальчик мхой, я ... скхро вернусх, - прохрипел старик, после чего умер и растаял в воздухе.

Оставшись наедине, Альпильчёр завалился на пол, пытаясь отвлечься от боли в вырванной конечности. Пока он лежал, его грудь сильно вздымалась, из-за того что её хозяин по привычке вдыхал отравленный воздух - этого мира (хоть и не нуждался в этом).

Удивительно, но боль не была такой сильной, как в начале, более того, он её спокойно терпел. Хотя по сравнению с тем, через что он прошел

во время своего перерождения (а он точно знал, что это было перерождение), это было ничто. Ему казалось, что сам ад ему нашептывал, что это было его истинным перерождением во что-то другое, во что-то более мерзкое, ни чем не отличающееся от того старика, нет, даже более омерзительное и ... жуткое, да, именно - жуткое. Пролежав так еще немного, Альпильчёр аккуратно начал подниматься, используя глефу в качестве костыля.

Встав, он впервые огляделся. Оглядевшись, его глазам предстала безрадостная картина все того же мира, в котором он впервые очнулся, то тут, то там слышались звуки боя, либо чьих-то страданий. Он кожей ощущал, как в этом мире кто-то умирает, чтобы переродится заново, только для того чтобы снова умереть, скорее всего, страшной смертью.

Проковыляв к обрыву, он посмотрел, на какой высоте оказался. Высота была не очень большой, всего метров 10.

Пока он смотрел вниз. Его культя, пока еще слабо, начала чесаться. Переведя пустой взгляд на покалеченную ногу (Альпильчёр, был в не том состоянии, чтобы плакать по этому поводу, уж слишком многое с ним произошло за такое короткое время), он увидел, что на месте раны, как растение, прорастала новая конечность. Посмотрев на нее, он просто пожал плечами, сев на карниз, ожидая, когда нога восстановится.

И пока он ждал, за его спиной появился он, страж ада. Это гигантское существо приближалось к нему, и самое удивительное было в том, что страж передвигался бесшумно и, можно сказать, грациозно, что было невероятно для такого огромного и даже на вид массивного и неповоротливого существа. Пока он шел, Альпильчёр смотрел на жуткий и вместе с этим завораживающий пейзаж, что раскинулся перед ним.

Вот страж заметил Альпильчёра, а тот, почувствовав на себе нечеловеческий взгляд, обернулся и посмотрел на него.

Обернувшись, он встретился взглядом со стражем. Он пристально всматривался в свет, который горел в его глазницах. Странно, но Альпильчёр не боялся, он слишком устал для этого. Наоборот, увидев его, он почувствовал облегчение, ведь зачем сражаться, все равно это бессмысленно, ад рано или поздно поглотит его.

Душа, единственное, что от него осталось, станет удобрением для этого мира, и когда это произойдет, его страдания закончатся. И как бы он не сражался, как бы он не противостоял этому, а точнее не пытался бы противостоять, рано или поздно Ад победит и заберет его себе, он всегда побеждает.

Именно это нашептывал таинственный и вместе с тем чарующий голос. Который с момента перерождения был едва слышным. Чем-то напоминающий слабый шорох песка. Но теперь этот голос стал говорить чуть громче, и пока он говорил, Альпильчёру казалось, что он слышит прекрасное пение, чем-то напоминающее колыбельную.

Этот голос успокаивал его, ласково советовал - сдаться. Он ненавязчиво убеждал его просто плыть по течению, ведь кто он такой, чтобы противостоять миру, которым управляют силы вселенского масштаба.

Как маленькая душа может противостоять этому? Верно, никак. Так стоит ли сражаться? Если достаточно лишь отдаться воле судьбе и раствориться в мире, и тогда все страдания закончатся.

Именно это сейчас слышал Альпильчёр, пока страж ада медленно приближался к нему, не отрывая своего взгляда от его глаз, и не делая ни одной попытки причинить вред этой душе. Потому что страж знал (стражи разумные существа, а не просто орудия, слепо выполняющие чужую волю), что эта маленькая душа попала под самую страшную пытку, какую можно получить в аду. Эта душа услышала голос самого ада.

И она начала подчиняться его воле.

На самом деле ад страшен не тем, что там все грешники постоянно страдают, и не тем, что там ты не способен найти покоя. Нет, ад страшен не этим. Полно, ведь рано или поздно можно привыкнуть ко всему. Ад страшен тем, что каждый его обитатель всегда слышит ласковый голос.

Этот голос так тихо говорит, что его обычно никто не замечает. Он сравним с легким бризом, который приятно обдувает кожу, одновременно со слабыми пенистыми волнами, аккуратно омывающими нежный песок.

Этот голос всегда звучит в твоей голове, от него невозможно защититься, его невозможно перебить или заглушить. Он никогда не устает, и от него невозможно уйти.

И самое страшное в том, что порой так хочется подчиниться и последовать советам этого нежного и доброго голоса.

И именно в этом и кроется главный секрет этого мира. Именно поэтому грешники рано или поздно растворяются в нем.

Неважно, насколько сильна воля у души, насколько яростно она сражается. Но как бы сильно она не вгрызалась в жизнь. Но стоит её сознанию в какой-то момент дать слабину. Засомневаться в правильности выбранного пути, как тут же вклинивается этот голос. Именно в этот момент он набирает силу в твоем - сознании.

В этот момент он не будет кричать и насаждать свою волю, он не будет подавлять тебя или угрожать, он не будет умолять или соблазнять. Нет, вместо этого он будет использовать самое сильное свое оружие. Оружие, обладающее самой большой мощностью, от которого почти невозможно защититься. И тем самым являющееся самым ужасным оружием.

Нет, это оружие не заклятие и не гипноз, это не ментальная закладка. Это всего лишь один единственный вопрос.

И в тот момент, когда страж ада приблизился к нему вплотную. Голос задал Альпильчёру свой вопрос.

'А что, если?'

Глава 2: На острие. Заготовка 2

День 57.

Колодец света, тьма, расцветшая и занявшая свободное место, одинокий монстр, от топота которого по земле расходится лёгкая дрожь - привычная картина старого места. Была бы для любого, но только не для единственного здешнего обитателя. Привычный уклад внезапно изменился, перевернув всё с головы на ноги, вызвав сомнения различного характера. Как бы он не противился новому, доказать обратное никак не получалось.