Паралич выбора
Шрифт:
И когда они приходят в мир живых, то этот мир замирает. Потому что он чувствует - парии вышли из ада, и, как уже было сказано, 'да поможет нам бог'.
***
– Все готово?
– задал позади него вопрос нежный, ласковый и возбуждающий (тех, у кого есть чему - возбудиться) голос.
Но он промолчал, все так же сидя на камне и держа свое верное оружие в руках, и незаметно сжимая его с такой силой, что и алмаз бы превратился в пыль.
– Еще немного и я буду там - прошептал он, переводя взгляд на свою глефу,
Сколько раз она спасала ему жизнь, даже он не смог бы ответить. Да хотя бы вспомнить то первое пробуждение и того старика. Размышлял Альпильчёр, снова сжимая древко, но с куда большей силой, но оружие на этот никак не отреагировало, все так же оставаясь прямым и даже каким-то - как казалось Альпильчёру - спокойным.
Однако в отличие от оружия, его настроение не было таким непоколебимым. Пока он снова и снова вспоминал тот момент, где его чуть не изнасиловали. Из него неосознанно начала исходить его сила. Пока еще слабыми волнами, она лишь отодвигала маленькие камушки, но чем больше он думал о том случае, тем больше росло духовное давление. Грозящую превратиться во всё уничтожающую волну.
'Кто бы мог подумать, что встреча с тем извращенцем будет иметь такие последствия', - поглаживая древко глефы, размышлял он.
– 'Впрочем, я не о чем не сожалею', - все также думал он, а его сила уже разрушала ту скалу, на которой он сидел, и так бы это разрушение и продолжилось, если бы в этот момент из его тела не начал исходить ослепительно белый свет.
– 'Хотя по сравнению с тем, что произошло, когда я встретился с ним во-второй раз, то это кажется какой-то по-детски невинной забавой'.
– Альпильчёр!
– раздался позади него мощный мужской баритон, который мигом его успокоил.
Успокоившись, свет потух, а сила перестала исходить из него.
– Вот так-то лучше, и держи себя в руках, будь так любезен.
– Успокойся, он всегда себя контролирует, просто сейчас наступает тот самый момент. Ты бы лучше за собой последил, Вагни, - снова раздался женский мелодичный голос, в котором время от времени проскальзывали наставительные нотки.
– Не смей мне указывать, что делать, Джэлех! Я воин и сам решаю, что хорошо, а что плохо!
– Ай-яй-яй, как же я могла заб ...
Перестав слушать, Альпильчёр снова уставился на то место, где должен был появиться разлом. Он уже успокоился и полностью контролировал свою силу. На слове контролировал, он мысленно усмехнулся. Сколько прошло уже веков, когда она у него появилась, а точнее пробудилась.
'Сколько же? Пятьсот, нет, шестьсот? Да, шестьсот лет, а я до сих пор не научился ей нормально пользоваться', - смотря на ту яму, которая появилась там, куда попал свет, исходивший от него, размышлял бывший Гунн.
– 'Проклятье, прошло столько лет, а эта сила развита на уровне дубины, большой толстой дубины, когда как мне нужен скальпель.'
– ЗАТКНИ ПАСТЬ!
– заорал Вагни, усиливая эффект ударом своей булавы о землю, из-за чего скала, на которой они стояли, потрескалась и затряслась.
– Какой ты вспыльчивый, Вагни, а я ведь всего лишь сказала тебе правду.
–
– Молчать, - спокойно произнес Альпильчёр дружелюбным голосом, от которого два невероятно сильных существа - поёжились.
Обернувшись, он увидел двух разумных гуманоидов.
Один выглядел как двухметровый человек с серой кожей и мускулистым телом. Лицо у него было в виде черепа, на котором была настолько сильно натянута кожа, что кости обтягивали её. Вагни.
Вторым же гуманоидом был, а точнее была, женщина двадцати - двадцати-пяти лет на вид. Сама же девушка имела восточные черты лица, что говорило о том, что она родом из Персии или Египта. Волосы у неё были черного цвета, казалось, что они впитывали свет, благодаря чему там, где она находилось, становилось темнее (что, собственно, так и есть), одета она была в откровенную одежду, которая только подчеркивала её формы. Но не это больше всего привлекало в этой упершийся об большой валун плечом - девушке. А привлекало в ней её красота. Да, Джэлех - единственная из всей компании смогла сохранить человеческий облик. И при этом стать даже еще красивей, чем была при жизни. Она, как уже говорилось, была прекрасна. Её красота была нечеловеческой, ради которой обычные люди могли сойти с ума. Можно даже сказать, что она была 'дьявольски красива'.
И Альпильчер, скорее всего, влюбился бы в неё, если бы не был бесполым существом, в котором окончательно атрофировались человеческие эмоции. Повернув обратно голову, он снова уставился на ту маленькую щелку, через который пробивался слабый черного цвета дымок.
Он смотрел на него, не моргая, пытаясь увидеть, что находится за ней. Но, к сожалению, не получалось. Чувствуя, что снова начинает заводиться, он начал поглаживать глефу. Здесь не было никаких скрытых под текстов, он не воплощал в этом свои тайные желания обладать женщиной, и уж тем более в этом действии не было желания секса. Нет, это просто его успокаивало. Полно, когда ты почти шесть тысяч лет являешься бесполым существом, ты в принципе не можешь испытывать подобные желания.
Вот так вся эта троица и сидела на этой скале уже пятый месяц, терпеливо следя за маленьким разломом.
Успокоившись, он снова прошелся по всему плану. Пройдясь, он невольно вспомнил о нем, об огромном существе, называющем себя 'Хозяин', которого он сейчас собирался облапошить.
ООО, он не сомневался, что прямо сейчас Хозяин наблюдает за ними, а точнее за ним одним, хоть Вагни и Джэлех, которые снова начали цапаться между собой от скуки, также являются очень ценными экспонатами его коллекции.
Вспомнив о коллекции, у него сам по себе вышел ироничный - хмык.
Перед его глазами в этот момент снова всплыла та самая картина, когда после того, как он стал парией, перед ним предстало многокилометровое существо с двумя головами на плечах и сотнями маленьких голов на груди и спине, которые к тому же смотрели в каждом своем направлении. Все эти голову были живыми, одни разговаривали друг с другом, другие пели, некоторые ругались. Но в тот момент, когда пред ним предстал он, они замолчали и как по команде уставились на него. Он чувствовал, что все маленькие головы смотрят на него, даже те, что находились на спине. Они смотрели молча, никто из них ничего не комментировал.