Параллели. Сборник научно-фантастических произведений
Шрифт:
— В каменоломне. Я никогда не хотел этого. Если об этом узнают люди… Где я был? В каменоломне.
— Расскажи же и успокойся!
— Ах, привет тебе, откуда ты взялся? Конечно, я был в каменоломне, знаешь, и это было ужасно. Как это могло случиться, никто мне не поверит…
Я должен был подтвердить, что я тоже был в каменоломне, но ничего ужасного не нашел. Прежде чем Луис перешел к делу, он наговорил еще бог знает чего. Но вот наконец он заговорил связно:
— Ужасно. Сегодня ночью я был биоавтоматом.
Я поежился, а он был на грани обморока. Этого я бы не ожидал от хорошего коньяка с мокко. Но слушал я внимательно каждое слово.
— Поверь мне, Рейнхард. — И в первой части он поведал мне только о том, что это было
— Вход в мой грот представляет собой узкую щель, потому что он почти засыпан во время обвала. Я собирался там без помех испытать электронный мозг, который сам сконструировал. Вот уже почти год, как я регулярно там работаю. Часто по ночам. Иногда меня клонило в сон, но никогда еще это не происходило в то время, когда я сидел с электронным клобуком на голове, с помощью которого я на себе первом исследовал собственную мыслительную деятельность. Обычно с помощью устройства в клобуке мой собственный мозг влиял на электронный аналог, но сегодня ночью эти отношения стали взаимными, так как я заснул с электроникой на голове. Раньше я считал излишним тратиться на встроенную электронную защиту от встречного влияния, во всяком случае, до сегодняшнего дня.
Сопряжение было ужасным. Мой мозг быстро устал, и теперь любая его функция, которую он не в силах был осуществить, тут же перенималась электронным мозгом. Таким образом, мой мозг словно тихо плескался рядом с электронным аналогом, бурлящим от напряжения и полноты. Но ведь электронному аналогу я сообщил совсем другие органы чувств, нежели свойственные человеку. Видеть он не мог, следовательно, я тоже нет. Зато он принимал электромагнитные колебания любых частот и понимал их, если это был какой-либо язык. Во всяком случае, так было и сегодня ночью, так я понимал язык глумби.
— Что? — До сих пор я еще вполне успевал следить за его рассуждениями. Луис, фанатичный читатель всевозможных фантастических романов, уже давно носился с подобными проектами — например, соединения человеческого и электронного мозга, и если это всерьез, то ни к чему хорошему не приведет. Но как он вдруг вышел на каких-то глумби — это для меня было ребусом. — Ты сказал “глумби”?
— Да, так они называли себя. По системе акустической направленности и дальномеру я мог косвенно наблюдать их, во всяком случае, их оболочки, круглые ядра, без верха, без низа, цветом соответствующие, вероятно, зеленой зоне спектра. Ядра парили, они пронизывали земную поверхность, проходили — правда, с трудом — даже сквозь камни. При этом они говорили между собой о том, как глуха и пустынна все-таки эта планета, вся литосфера ее безжизненна. Только в верхних слоях ощутима радиоактивность, там могла бы быть жизнь, но ее нигде найти не удалось! Один возражал его, однако; убедили в этом.
А я мог только слышать это и не мог ничего сказать, для этого у электронного мозга нет органа. Все было как сон, навеянный ощущениями электронного мозга. Ошибочные ощущения при этом исключаются. Глумби гостят на Земле. Откуда они направляются, куда уходят об этом они не рассказывали друг другу, ведь им-то э, уже известно…
…Все было ясно. Луис свихнулся. Его электронный мозг, очевидно, действительно повлиял на него будучи мастерски изготовленным, и вынудил Луиса вообразить всю эту историю. Его бедному истощенному духу требовался немедленный отдых, и я пригласил его на уикэнд к себе. Он отказался от приглашения и городил дальше вздор о своих глумби и электронных органах, причем об электронике я еще слушал вполуха, а остальное уже трудно воспринималось. Постепенно он уставал все больше, и я заказал для него такси, чтобы он смог еще сегодня попасть домой.
Гм, этот электронный мозг, откуда это только у него?
— Оп-ля, — сказал Флоп. — Но здесь и воняет.
Действительно, окружение было наполнено материями, которые действовали на его хоботок исключительно неприятно. Он быстро завинтил люк транспортного шара и дал газ. Ему с первого дня не понравилось здесь; без несущего ядра на этой пологой планете можно в два счета разбиться. Его друг Наффнил отсоветовал ему было посещать эту пустынную планету; он уже некоторое время назад познакомился с ней, хотя и в несколько лучшем месте, одной мерой ближе к экватору, недалеко от большого центрального скопления воды. Какой озорник, интересно только, собрал на этой планете такое безответственно большое количества воды?
Лакеи, хотя и не бывавшие никогда на планете, но уверявшие, что знают о ней, утверждали, что поверхность населена живыми существами.
В ответ на это Флоп мог только рассмеяться. Как могли бы уцелеть на поверхности существа, к тому же мыслящие, там, где не было признаков пищи, зато имелись наиопаснейшие соединения кислорода в неслыханно больших количествах, и в атмосфере был даже чистый кислород! В конце концов, вообще лишь внутри планеты элементы могли кристаллизоваться в живые формы, чтобы позднее совершить эволюцию от примитивнейших, почти монокристаллических мельчайших существ до интеллигентных представителей минеральной фауны, таких, как глумби. Даже лакеи, которые всегда все лучше всех знают и злые языки которых утверждают, что у глумби несовершенное молекулярное строение, — даже они обитали в минеральной среде внутри планеты.
Флоп затормозил, спустился в шлюз и выбрался из ядра. Его коллеги, исключительно глумби, как и он сам, отдыхали после напряженного трудового дня, неподвижно вися на потолке средней секции. Они перешли к этому виду разрядки после того, как один из возвращавшихся в свинцовом помутнении наткнулся на своих товарищей, отдыхавших на полу, и в результате так спутал себе линию дислокации, что ее не без труда потом разобрали.
Оглядевшись в средней секции, Флоп начал свой обход. В обязанности начальника экспедиции входил среди прочего контроль за правильностью радиолучевого уничтожения отходов. Он подошел к лучевой трубе и убедился, что ствол вот уже семь дней показывает одно и то же направление. Семь дней инфракрасного излучения в одном и том же направлении, это нельзя было себе позволять на планете с мыслящей жизнью.
Флоп яростно скрежетал гранями зерен. Пусть лакеи говорят, что им вздумается. Уже в первый день, когда лучевая труба в шесть раз превысила допускаемую отметку, любой невооруженным глазом увидел бы Землю пылающей в круге, соответствующем диаметру трубы. Это свечение разумным существам определенно бросилось бы в глаза, и они как-нибудь дали бы о себе знать.
Так или иначе на поверхности не могли быть никаких мыслящих живых существ, и согласно опыту таковых всегда следовало искать внутри. Однако и внутри планеты глумби обнаружили всего лишь одно крайне примитивное, преимущественно состоящее из металла и полупроводников и к тому же неспособное двигаться живое существо, об интеллигентности которого не могло быть и речи и которое скорее принадлежало к минеральной флоре, чем к фауне. В общем, здесь было пусто.
Флоп все же изменил направленность лучевой трубы согласно предписанию и отправился дальше…
Потом он взялся за кассеты с отснятыми изображениями. Четыре члена экспедиции в последние дни были выставлены один на один с силами природы на поверхности этой планеты. Большие, похожие друг на друга предметы из белковых соединений хаотично передвигались по экрану. Лишь благодаря каменной терпеливости оператора можно было сделать из этого фильма хоть какие-то выводы о поверхности. Другой бы на его месте выключил прибор из-за неинтересного кишения безжизненных предметов. В одном месте Флоп удовлетворенно кивнул. Особенности почвенного профиля были действительно хорошо зафиксированы. К сожалению, клеточно-подобные каменные образования тоже были переслоены содержащими белок соединениями.