Параллельная жизнь
Шрифт:
Беру зазвонивший телефон, ЧжуВон высвечивается. Давненько не виделись… и ещё столько же его бы не видеть.
– Аньён, ЮнМи-ян. Как у тебя там дела? – тон ЧжуВона необычно мирный и даже… чего-чего? Ласковый? Ничего, щас я тебя в чуйство-то приведу, Чжувонище обло и озорно.
– Да вроде хорошо всё, – добавляю в голос толику подозрительности. Для начала.
– Вижу тебя только по телевизору, – вздыхает после паузы ЧжуВон. Ещё один воздыхатель? Не, такого добра нам не надо!
– А что у вас там, телевизоры низкого качества? Плохо
– Ты долго ещё в Японии будешь? – не обращает внимания на мой тон ЧжуВон, – Не задерживайся там.
– Молодой человек! – моим голосом можно замораживать мясо, – Немедленно отключитесь и верните телефон ЧжуВону. Откуда вы его взяли? Украли? Я звоню в полицию!
Кладу трубку, трясусь от беззвучного смеха. Коронки смотрят на меня с огромным удивлением, в глазах вопрос: «Что случилось?». Одна ДжиХён глядит загоревшимися глазами, подмигивает мне. Ещё у ИнЧжон в глазах нездоровый интерес.
Телефон вибрирует и трезвонит снова. Осторожно беру аппарат, предусмотрительно держу подальше от уха.
– Чусан-пурида! – орёт смартфон, – Ты что вытворяешь?! Как же ты меня достала!
– Привет, ЧжуВон-оппа! – радостно кричу в ответ, – Представляешь? Только что с твоего номера кто-то звонил. Ты никому телефон в руки не давал?
– Это я звонил, – бурчит ЧжуВон, – Вот только не надо мне лепить, что ты меня не узнала.
– Почему не узнала? – удивляюсь я, – Очень даже узнала. Это точно не ты был. Ты так никогда не разговариваешь.
– Да-да, и голос мой тебе нисколько не знаком, – ирония изливается из телефона потоком.
– Голос подделать можно. Очень просто. Пранкеры постоянно так делают. Так что давай признавайся, кому телефон давал.
– Тебе говорят, я звонил! – ЧжуВон теряет терпение.
– У тебя всё хорошо? – после паузы спрашиваю я, на этот раз добавив заботливости, – Все живы-здоровы, ты, случайно, не в госпитале опять?
– Все живы, я не в госпитале, у меня хорошо всё, кроме тебя! – не на шутку закипает ЧжуВон, – С чего ты взяла, что это был не я?!
– Это хорошо, что всё хорошо, – «успокаиваюсь» я, – С чего взяла? Во-первых, ты никогда не здороваешься. Во-вторых, обычно сразу начинаешь орать. И голос у тебя всегда злой и недовольный. А тут вдруг здороваешься и разговариваешь вежливо. Не, это точно был не ты…
– А что, я не могу исправиться? – как-то уже не уверенно спрашивает ЧжуВон, – Может я учёл твою критику?
– Ты никогда этого не сделаешь, – категорически отвергаю сомнительные версии, – Я много раз тебе говорила, что сначала надо здороваться. А уж потом можно и поорать. Настоящему ЧжуВону было наплевать! Несколько раз я тебе говорила, что ненавижу розовый цвет, но ты упорно даришь розовые розы… фу, какая гадость! Даже выговаривать противно!
– Ну, извини… – неуверенно и после паузы говорит пацак, – А какие цветы ты любишь?
– Для начала подари какие-нибудь красные, потом попробуй бордовые, а уж после можно и другие цвета. Сразу
– А бордовые это разве не красные?
– Не морочь голову ни себе, ни людям! – я раздражаюсь, – Спросишь у продавщицы, они знают.
– Ну, хорошо… я учту. Ты там долго ещё будешь?
– По графику 21 числа должны улететь домой.
– Долго, – вздыхает пацак.
– Тебе там что, заняться нечем?! – окончательно выхожу из себя, – Я сейчас позвоню генералу ЧхеМу и потребую, чтобы он тобой занялся. У тебя, оказывается, есть время ныть и скучать?! Что, ефрейтор, служба стала мёдом казаться?! Я тебя щас быстро научу родину любить!
– Задолбала, – зло буркает ЧжуВон и отключается. Что и требовалось добиться. После «нежной» беседы с «любимой» парень на себя стал похож. Успокоенный, бросаю телефон на диван. Накрутил хвост пацаку, теперь я за него спокоен. А то «скучаю, сю-сю, му-сю…», слушать противно. Даже самому легче стало. Чуть-чуть.
Девочки вокруг смотрят потрясённо, только ДжиХён показывает пальцами сердечко*. Она одна меня понимает.
Перед смертью надышаться не могу. Мне всё хуже и хуже. Вчера СонЁн, когда остались наедине, долго смотрела, потом спросила:
– ЮнМи, с тобой всё в порядке?
А что со мной не так? Внешне, я имею в виду. Расспросы проясняют кое-какие обстоятельства: СонЁн заметила, что в общении с коронками я совсем перестал улыбаться.
– И время от времени ты делаешь так, – СонЁн трёт себя между грудей костяшками пальцев. Дебак! Сам не замечаю, как наружу всё прорывается. Насчёт улыбок она не совсем права. На улыбки во время интервью и выступлений меня хватает.
*Примечание: в данном контексте можно понять, как жест одобрения. Прямое значение «я тебя люблю/обожаю».
Осака. Отель Короны.
30 ноября, время 09:00.
Краткий отдых после завтрака. Потом репетиции, проверки костюмов, между делом нас подадут журналистам в горячем виде. Небольшая пресс-конференция будет. Завтра ударим в местном спорткомплексе по японскому трудоголизму и перфекционизму. Нашим супершоу. Бездорожьем и разгильдяйством тут даже близко не пахнет. Настолько хорошо всё в Японии сравнительно с Россией, что невольно испытываешь соблазн чего-нибудь испортить, где-нибудь подло нагадить.
Близится время икс… ага, на балкон высунулись и тут шарахаются обратно ДжиХён с ХёМин.
– ЮнМи! Это опять они! – кричит ХёМин.
– ЮнМи-ян, они возвращаются, – хихикает ДжиХён, – попытка знакомства номер два.
В раскрытые двери балкона врывается мощный гул «Агдан! Агдан! Агдан!».
– Что-то они рановато, – хладнокровно замечаю я, – Хорошо, раз пришли… ГаБи, дай мегафон.
Выхожу, под балконом, мы на четвертом этаже, море молодых, мужских и одновременно японских лиц. Молодец Намиэ! Отработала на ять. Вернее, её люди, но не суть. Ну, что ж, начнём, господа японцы!