Параллельно любви

Риз Екатерина

— А ты попроси!

— Соня!

— Ну что? На кого я здесь учиться буду? У папы в приёмной сидеть на телефоне? Или мне можно не учиться? Сразу замуж? — Она возмущённо фыркнула, а мать мягко рассмеялась.

— А на кого ты собираешься учиться в Москве?

— На актрису! — гордо провозгласила Соня, а мать вместе с садовником на неё обернулись. Она даже немного стушевалась под их взглядами, что обычно было ей несвойственно.

— А папа знает?

— А ты ему скажи!

— Соня, после такой новости он со мной разведётся.

— Вот уж глупости! Как он может с тобой развестись? — Соня от души рассмеялась, а мама рассмеялась следом за ней.

Папа так и не дал ей разрешения поехать в Москву

и учиться на актрису. Не потому что был против, не потому что поругался с ней из-за этого и не хотел ничего слушать, а потому что умер. И мама умерла, вместе с ним. Совершенно глупая смерть на даче, они просто уснули и не проснулись, задохнулись угарным газом. Даже поверить в такое сразу было невозможно, разве можно умереть из-за дурацкой старой печки? Дымоход деревенского дома, который когда-то достался отцу от его родителей, оказался неисправен, вроде бы глупость, а закончилось всё трагически. Родительский дом, начало начал, как любил говорить отец. Они с мамой так любили ездить туда вдвоём, отдыхать, радовались, когда у папы выдавались свободные выходные, и ни у кого даже вопросов никогда не возникало, где они эти дни проведут. В самом лучшем месте, которое в итоге их и погубило. Они всё всегда делали вместе, и погибли тоже вместе, оставив её одну. Соня помнила, как стояла у свежей могилы и думала о том, как это всё несправедливо. Они снова ушли вместе, а её оставили, а она совершенно не знает, как без них жить. Как принимать решения, как выбрать одно и правильное, как исправлять ошибки, если они будут… Как она вообще будет без них жить? Они ведь всегда были рядом с ней, всегда-всегда, она даже на каникулы далеко без них не уезжала, и вдруг осталась совсем одна. Очень долго не плакала, просто не понимала, что надо плакать. Приехал Дмитрий Васильевич, тот самый Хвостов, папин друг, за сына которого он её сватал, и, пряча глаза и тщательно подбирая слова, сообщил о том, что её родители погибли. Она не поверила. Вчера ещё был выпускной, на кровати ещё лежало её платье, самое красивое, ни одна подружка вчера с ней сравниться не смогла, а папа увидев её, нервно сглотнул и сказал, что она очень похожа на маму, и они втроём были так счастливы, фотографировались… а теперь их нет? Разве так бывает? Как это — нет мамы и папы? Они поехали на дачу, а домой так и не вернулись.

На журнальном столике вместо привычной вазы с цветами, которые мама всегда покупала лично, теперь стояла фотография родителей привычно улыбающихся и обнимающихся, с траурной лентой по углу. В доме много людей, приехавших с кладбища помянуть ушедших, все шептались по углам, время от времени подходили к Соне и выражали соболезнования. А она лишь кивала, не вслушиваясь в их слова, всё смотрела на фотографию и молча вытирала слёзы. Ей вдруг пришло в голову, что её детство кончилось. Позавчера, когда родители не вернулись домой. Что раньше она хоть и считала себя взрослой и умной, а всё равно была маминой-папиной дочкой, продолжала жить в детстве, не особо беспокоясь о своей жизни, обо всём думали родители, а вот теперь она одна, совсем.

— Повезло им, — вдруг произнёс совсем рядом женский голос, и Соня невольно вздрогнула и обернулась. Посмотрела на смутно знакомую женщину в широкополой чёрной шляпе. Женщина тоже смотрела на фотографию и пила мелкими глотками коньяк из пузатого бокала. Соня молча таращилась на неё. — Не смотри так, повезло им. Ты представь, если бы погиб кто-то один, что бы с другим было?

Соня не представляла. Не представляла папу без мамы и маму без папы. А ещё себя без них двоих не представляла.

— Ничего, девочка, они вместе, им легче.

— А я одна, — прошептала она и вдруг зарыдала. Три дня не плакала, а как только эта женщина появилась, так и зарыдала, почти завыла, уткнувшись лицом в спинку отцовского кресла. На неё оборачивались, смотрели, снова шептались, а она рыдала в голос и отмахивалась от незнакомой руки, которая гладила её по волосам.

— В Москву со мной поедешь? — спросила Лидия спустя несколько дней. Она оказалась маминой двоюродной сестрой, Соня даже вспомнила, что ездила к ней в гости с мамой, когда была совсем маленькой, но потом отношения как-то прервались, а вот на похороны Лидия приехала, как только узнала. Она была старше мамы на пять лет, жила в Москве, трудилась в какой-то странной конторе под названием "Побеги" и Соня долго думала, что они садоводством занимаются, но оказалось всё намного заковыристее, выяснилось, что это продюсерский центр, выискивающий молодые дарования. Соня считала, что название откровенно глупое, но тётке этого говорить не стала. Лидия была дамой важной, незамужней, достаточно строгой и жутко деловой. Она не привыкла разводить церемонии, говорила мало и по делу, и всё время усмехалась чуточку пренебрежительно.

— В Москву? — переспросила Соня и вдруг жутко струсила.

— А что тебе здесь делать?

— Папа не хотел, чтобы я ехала в Москву…

— Он не хотел, а ты сама хочешь?

— Не знаю.

— Соня, прекрати! Папа не хотел, потому что мог предложить тебе что-то другое, а теперь что? На что ты будешь жить?

Соня всерьёз растерялась. Она никогда об этом не задумывалась.

— Ну… У папы были деньги.

— Которых тебе на всю жизнь не хватит. Надо устраиваться как-то.

Соня посомневалась минуту, а потом сказала:

— Я хотела в театральный поступить.

— Правда? — Лидия вдруг улыбнулась. — Как мама?

Из Бийска Соня уезжала под несмолкающие разговоры и причитания, дело о трагической гибели кандидата в губернаторы ещё долго не давало всем покоя, об этом говорили на каждом углу, публично скорбели вчерашние соперники и строили какие-то невероятные предположения о том, что гибель могла быть не случайной. Соня старалась ничего этого не слышать и ни во что не вникать.

Начинать жизнь заново в незнакомом, огромном, опасном городе оказалось очень нелегко. Лидия хоть и помогала ей, советы давала, но она была совсем не похожа на маму, лишнего слова одобрения от неё дождаться было невозможно. У тётки оказалась в Москве небольшая двушка, хоть и в новом доме, но Соне тут же дали понять, чего Лидии стоило, купить хотя бы такое жильё.

— Это Москва, девочка, она не ждёт и обещаний не даёт. Надо всё брать самой, если потребуется, драться за это. То, что ты поступила в театральный, ничего не значит. Здесь ты — никто, запомни раз и навсегда.

Это "никто" больше всего тревожило. На самом деле оказалось, что здесь она лишь одна из многих, к этому привыкнуть никак не получалось. К тому же, после вступления в права наследования, Соню догнали проблемы из Бийска. Оказалось, что её финансовое положение не столь крепко, как она надеялась. Отец совершенно не собирался умирать, поэтому никаких мер предосторожности не предпринял, даже завещания не оставил. Его крепкий бизнес за полгода буквально развалился на части, Дмитрий Васильевич хоть и клялся, что сделал всё, что в его силах, но толка от его стараний никакого не было.

— Нашла, кому верить, — фыркала Лидия, негодуя. — Весь бизнес к рукам прибрал, подлец, ничего девчонке не оставил!

— Дядя Дима — папин друг, — возразила Соня.

— В бизнесе друзей нет, запомни раз и навсегда.

Пришлось продать и дом, и фирму, чтобы расплатиться с долгами. Оказалось, что перед смертью отец набрал кредитов, а вот теперь Соне долги пришлось отдавать. На счетах, конечно, деньги были, но надолго ли их хватит? Соня была в отчаянии. Жить и дальше на полном довольствии у Лидии она не хотела, понимала, что тётка не может позволить себе её содержать, а что делать не знала.